— У меня есть работа. Ландшафтный дизайн, управление семейным бизнесом. — Он пнул закрытый нож в направлении Остина. — Что-то из этого звучит знакомо?

— Митч управится с бизнесом дома, пока я позабочусь о проблеме с его сестрой здесь.

— И ты говоришь, что я не понимаю женщин. — Спенс пробормотал далее что-то про идиотов.

— И что это значит?

— У тебя больше, чем проблема с Кэрри. У тебя полномасштабная катастрофа.

Как брат Кэрри, Митч был единственным из членов семейства Андерс, кого Остин мог ясно понимать и рассчитывать, что он не упакует вещи и сбежит. Когда Митч проболтался, что его сестра могла с кем-то познакомиться в рамках ее новой жизни в городе, Остина сожгла ярость. Он чуть не повырывал с корнем десяток деревьев на собственном участке голыми руками.

Потом Митч сказал что-то о том, что Кэрри не приедет домой на праздники, и Остин направил весь свой гнев в действие. Он-то ожидал, что девушка осознает, как скучает по нему, и сама вернется в Холлоуэй. Но, черт, женщины такие упрямые, а особенно эта. Те вещи, которые способны последовать за ее чувствами, могли забрать ее навсегда.

Отсутствие у Кэрри ожидаемой реакции оставило Остину всего несколько вариантов. В конце концов, у парня должно быть хоть немного гордости. Погоня за женщиной с мольбами о возвращении слишком отдавала отчаянием. Не в его стиле. Да, он ужасно скучал по ней, но не собирался лизать ей ботинки и плакать, как некоторые кастрированные чмошники.

Приехать к ней сейчас было совершенно другое дело. Не все еще разрушено, или так он упорно твердил в своей голове. План был простой. Остин хотел напомнить ей, что она потеряла. Встреча с ним, возможно, даст импульс кое-чему. Запустит их время заново. Разве, что он сначала разорится. Сумма, которую пришлось заплатить, чтобы получить разрешение на этот участок, вышла ему в копеечку. Наличные исчезали из его кармана, потому что он не мог попросить брата и Митча возглавить это дело. Но когда Кэрри вернется домой и успокоится — оно будет того стоить.

— Если она сообщит в полицию, что ты ее преследуешь, ты сам по себе. — Спенс подскочил на ноги и потянулся к ближайшему дереву. — У меня нет лишних денег на залог, даже не проси.

— Я и не преследую.

— Ты пересек границу штата, разыскивая ее, потом открыл распродажу под ее окном. — Спенс покачал головой. — Как бы ты это назвал?

Остин не мог не признать, что факты скверно звучали, когда Спенс выложил их вот так.

— Она прячется. Если бы она действительно покончила со мной, она бы сделала все возможное, чтобы не видеть меня. Она же столкнулась со мной лоб в лоб.

— Твоя логика — безумие.

Нет, он разработал план действий в голове, и это имело смысл.

— Ей мешает гордость. Как только я обойду это — мы будем в порядке.

— Теперь ты говоришь, как самовлюбленный мерзавец.

Уверенность Остина пошатнулась, но он даже не вздрогнул.

— Я стараюсь быть реалистом.

— Если б это было правдой, я бы уже сейчас был дома.

— Послушай, это займет несколько дней, потом ты сможешь вернуться обратно в питомник. — Остин верил, что это правда. Если он рассматривал идею, что жизнь продолжается, и это после того, как она уехала... ну, это не могло произойти. Все было так просто.

— Она бросила тебя, — сказал Спенс, словно читая мысли брата.

— Да, я понял.

— Несколько раз. Я даже не говорю об этом случае. Так было в том месяце, когда ты был в колледже, а она еще училась в школе. Затем в тот другой...

— Ты закончил?

Благодаря Кэрри, дома вся его семья объединилась после их разрыва, поучая его. Но он знал, что их пара не рассталась. Они вдвоем никогда по-настоящему не разлучались, пока она не собралась и не переехала сюда. Даже тогда Кэрри стояла перед ним и умоляла поехать с ней. Вместо того, чтобы попросить ее остаться или поговорить, Остин заявил, что она может уезжать, если хочет, и впал в алкогольный ступор, когда она послушалась и так и сделала.

Спенс удерживал ствол полутораметровой сосны, бросая на Остина один из этих надоедливых взглядов «старшего брата».

— Женщина не настолько уж здесь неуловима. И меня удивляет, что ты так медлишь.

Только когда это касалось бесстрастно-ледяной Кэрри.

— Она хочет быть со мной.

— Она хорошо это скрывает.

— Ей нужно выбросить пунктик, связанный с округом Колумбия, из её принципов, и тогда мы сможем вернуться туда, где были до того.

— Ты имеешь в виду до того, как она ушла.

— Не заставляй меня надрать тебе задницу прямо на улице, где каждый сможет увидеть, как ты плачешь, словно маленькая девчонка.

— Просто скажи, что любовь делает тебя глупым.

Остин отпустил ветку и позволил дереву, которое он удерживал, упасть обратно на землю.

— Она сбежала, потому что была напугана, а не потому, что у нас все кончено.

— Она знает об этом?

— Дай мне одну неделю.

Спенс фыркнул.

— Я уже поспорил с Митчем, что ты вернешься через две недели в одиночестве, так что я дал тебе фору.

— Спасибо за поддержку, мужик.

— Я люблю Кэрри. Я думаю, вы вообще потрясающие, когда вместе. Черт, я приплясывал, когда она переехала в твою спальню через несколько месяцев после того, как отец заявил, что коттедж смотрителя теперь его новое место жительства. — Спенс покачал головой. — И, говоря об отце, тот все время спрашивает, кто унаследует ферму и работу в питомнике, когда он умрет.

Комментарий сбил Остина с толку. Отец обхаживал их с тех пор, как настоял на том, чтобы они выбрали главной специализацией экологию и бизнес, если хотели получить работу по возвращению домой из колледжа.

— Не считая нас?

— Он хочет внуков и дважды серьезно заявил мне: «Потому что к тридцати годам уже хватит трахать все вокруг». Ага, так и сказал.

Грубый голос отца зазвучал в голове Остина, и он рассмеялся.

— Я почти слышу его.

— Я устрою чертову вечеринку для тебя, если приведешь Кэрри к алтарю. Можешь взять у меня немного напористости.

Поскольку в этом и был план, Остин не стал спорить.

— Рад помочь, чем смогу.

— Итог: никто не приободрит тебя лучше, чем я. — Спенс примолк. Он стоял и смотрел куда-то вдаль около полминуты, прежде чем повернуться обратно к Остину. — Я просто думаю, ты пропускаешь некие сигналы. Я предпочел бы, чтобы ты вернулся домой и нашел кого-то, кто не будет рвать тебя на части.

— Я в порядке.

— Ага, ну, я единственный, кто вылавливал тебя на десятый день запоя в баре, когда она ушла шесть месяцев назад. Единственный, кто позвонил отцу, когда все полетело к чертям.

Каждый день из этих двух недель ощущался, как черная дыра. Остин помнил, как начинал и обратился к бутылке скотча, прежде чем работать над своим способом пройти через обстоятельства. Он пил дома и на работе. Остин оставался в единственном баре города, пока тот не закрывался, и отчаянно ждал, когда заведение откроется снова на следующий день.

Потерять ее — было словно отрезать кусок от себя, который выпивка заполнить не могла, но видит Бог, он пытался. Если бы Остин был другим парнем и прислушался тогда к советам Спенса, он бы нашел выход гневу от решения Кэрри уйти. Позволил бы длинной череде безликих женщин смыть ее из памяти.

Вместо этого Остин повернулся к бутылке.

Вернее поворачивался, пока не запустил трактор в собственный пруд, погрузив его на дно. Неважно, что ему было двадцать восемь и он взрослый мужчина, или что он занимался опасным делом, проводя большую часть дня на верхушках деревьев. Остин пил целых десять дней и четыре дня до этого существовал, как в тумане. В последний день пьянки, с ключами от машины в руке, он направился к грузовику. Только вспышка здравого смысла направила его вместо этого в амбар. Остин увидел трактор и решил, что будет замечательно погонять по своей земле, уберегшись от причинения вреда кому-нибудь другому.

За всю свою жизнь он никогда не водил пьяным, даже будучи подростком. Считая, что люди, которые это делают — безответственные придурки. Но на несколько секунд его, уже взрослого человека, который должен знать лучше, эта идея позабавила. Реальность того, как близко он подобрался к тому, чтобы совершить ошибку, выехав на своем грузовике на общественную дорогу в одурманенном состоянии, до чертиков напугала его. А открыв глаза в больнице и увидев разочарование, написанное на лице отца, Остин окончательно был оттянут от края тупости.