Когда я наконец поднял голову и снова проверил часы, вчерашняя злость снова обрушилась на меня.

— Поппимин, — прошептал я, чувствуя напряженную злость в своем хриплом голосе. — Я... я должен идти.

Поппи застыла в моих руках. Когда она снова задвигалась, ее щеки были мокрыми.

— Я знаю.

Я чувствовал, что слезы стекают и по моим щекам. Поппи нежно вытерла их, и после я поймал ее руку и оставил поцелуй в центре ее ладони. Я оставался еще несколько минут, впитывая каждый миллиметр лица Поппи, прежде чем заставил себя вылезти из кровати и одеться. Не оглядываясь назад, я выскользнул в окно и пробежал по траве, чувствуя, как мое сердце разрывается с каждым шагом.

Я забрался в свое окно. Дверь моей спальни была открыта. Папа стоял рядом с кроватью. На краткое мгновение мой желудок сделал сальто из-за того, что меня поймали. Но затем ярость наполнила меня, и я поднял подбородок, вызывая его сказать что-нибудь, что угодно.

Я приветствовал ссору.

Я не позволю ему стыдить меня за то, что провел ночь с девушкой, которую люблю. С той, от которой он отрывал меня.

Он развернулся и ушел, не сказав ни слова.

Тридцать минут прошли как один миг. Я последний раз оглянулся на свою комнату. Подняв свой рюкзак, я повесил его на плечо и вышел на улицу, мой фотоаппарат висел на шее.

Мистер и миссис Личфилд уже были на нашей подъездной дорожке, с Идой и Саванной, обнимая моих родителей на прощание. Заметив, как я вышел из двери, они встретили меня в конце лестницы и тоже обняли.

Ида и Саванна подбежали ко мне и обняли меня за талию. Я взъерошил их волосы. Когда они отступили в сторону, я услышал, как открылась дверь. Поднял голову и увидел Поппи, которая бежала ко мне. Ее волосы были мокрыми, очевидно, что она была после душа. Но она выглядела прекраснее чем когда-либо, пока бежала к нам и смотрела только на меня.

Когда достигла нашей подъездной дорожки, Поппи остановилась на краткое мгновение, чтобы обнять моих родителей и поцеловать Алтона на прощание. Затем она повернулась лицом ко мне. Мои родители сели в машину, а родители и сестры Поппи пошли назад к их дому, давая нам личное пространство. Не теряя времени, я протянул руки к Поппи, и она врезалась в мою грудь. Я крепко сжал ее, вдыхая сладкий запах ее волос.

Я положил палец под ее подбородок и поднял ее голову, а затем поцеловал ее в последний раз. Я целовал ее со всей любовью, что мог найти в своем сердце.

Когда я отстранился, Поппи проговорила сквозь слезы:

— Поцелуй номер триста пятьдесят шесть, с моим Руном на подъездной дорожке… когда он покидал меня.

Я закрыл глаза. Я не мог выдержать боль, которую испытывала она, и которую испытывал я сам.

— Сынок? — Я посмотрел через плечо Поппи на своего отца. — Нам пора, — сказал он извиняющимся тоном.

Рука Поппи вцепилась в мою рубашку. Ее зеленые глаза блестели от слез, и казалось, она пыталась запомнить каждую черточку моего лица. Наконец, разжав свои руки, я поднял фотоаппарат и нажал на кнопку.

Я запечатлел этот редкий момент: момент, когда чье-то сердце разбивается.

Я пошел к машине, мои ноги будто весели тонну. Когда забрался на заднее сиденье, я даже не пытался остановить свои слезы. Я смотрел, как Поппи стоит сбоку машины, ее мокрые волосы развеваются на ветру, и она машет мне на прощание.

Папа завел двигатель. Я открыл окно, вытянул руку, и Поппи взяла ее в свою. Когда я посмотрел в ее лицо последний раз, она сказала:

— Я увижу тебя в твоих снах.

— Я увижу тебя в своих снах, — прошептал я в ответ и неохотно отпустил ее руку, когда папа начал отъезжать. Я уставился на Поппи через заднее окно, смотря, как она машет мне, пока она не пропала из виду.

Я запечатлел этот момент в памяти: как она махала рукой на прощание.

Я поклялся помнить его, пока этот взмах рукой не встретит меня дома снова.

До тех пор, пока не придет время вновь сказать: «Привет».

Рун

Осло

Норвегия

День спустя я был в Осло, нас с Поппи разделял океан.

Мы разговаривали с ней каждый день на протяжении двух месяцев. Я пытался радоваться, что у нас, по крайней мере, было это. Но моя агрессия увеличивалась, когда я проживал каждый день без нее. Моя ненависть к отцу становилась сильнее, пока внутри меня что-то не сломалось, и на ее месте образовалась пустота. Я не заводил друзей в школе, отказывался считать это место своим домом снова и прилагать к этому какие-то усилия.

Мой дом был в Джорджии.

С Поппи.

Поппи ничего не говорила о переменах моего настроения, даже если и заметила их. Я надеялся, что скрывал их хорошо. Я не хотел, чтобы она переживала за меня.

В один день Поппи перестала отвечать на мои звонки, электронные письма и эсэмэски.

И на следующий, и на последующий.

Она ушла из моей жизни.

Поппи просто исчезла. Ни слова, ни следа.

Она покинула школу. Покинула город.

Ее семья собралась и уехала без объяснений.

На два года она оставила меня одного по ту сторону Атлантического океана, пока я терялся в догадках, где она. Задаваясь вопросом, что случилось. Думая, что я сделал что-то не так. Я начал считать, что слишком сильно надавил на нее в ту ночь перед отъездом.

Это был второй момент, который определил мою жизнь.

Жизнь без Поппи.

Никакого навеки.

Никакого навечно и навсегда.

Просто... ничего.

Поппи

Блоссом Гроув, Джорджия

Наши дни

17 лет

Он возвращается.

Два слова. Два слова, из-за которых моя жизнь перевернулась с ног на голову. Два слова, что привели меня в ужас.

Он возвращается.

Я уставилась на Джори, свою близкую подругу, прижимая книги крепче к груди. Мое сердце билось с грохотом, и тревога накрыла меня.

— Что ты сказала? — прошептала я, игнорируя учеников, которые спешили по коридору на свои уроки.

Джори положила руку на мою.

— Поппи, ты в порядке?

— Да, — ответила я неуверенно.

— Точно? Ты побледнела и выглядишь не очень хорошо.

Я кивнула, пытаясь быть убедительной, и спросила:

— Кто... кто сказал тебе, что он возвращается?

— Джадсон и Дикон, — ответила она. — Я была с ними на одном уроке, и они сказали, что компания его отца отправляет его назад. — Она пожала плечами. — На этот раз насовсем.

Я сглотнула.

— В тот же самый дом?

Джори поморщилась, но кивнула.

— Извини, Попс.

Я закрыла глаза и попыталась выровнять дыхание. Он снова будет жить по соседству... его комната снова будет напротив моей.

— Поппи? — спросила Джори, и я открыла глаза. Ее взгляд был наполнен сочувствием. — Ты уверена, что в порядке? Ты сама вернулась только несколько недель назад. И я знаю, что когда ты увидишь Руна...

Я вынужденно улыбнулась.

— Я буду в порядке, Джо. Я больше не знаю его. Два года — большой срок, и за это время мы ни разу не говорили.

Джори нахмурилась.

— Поп...

— Я буду в порядке, — настояла я, поднимая руку вверх. — Мне нужно идти на урок.

Когда я уже решилась уходить от Джори, в моей голове всплыл вопрос. Я оглянулась через плечо на свою подругу, единственного человека, с кем поддерживала контакт последние два года. Пока все думали, что моя семья уехала из города, чтобы заботиться о больной тете моей мамы, только Джори знала правду.

— Когда? — я набралась храбрости, чтобы спросить.

Выражение лица Джори смягчилось, когда она поняла, что я имею в виду.

— Сегодня, Попс. Он возвращается сегодня. Джадсон и Дикон зовут народ на поле сегодня вечером, чтобы поприветствовать его. Все идут.