Где встретишь питекантропа,
И в грудь себя при этом ударял.
Он жизнь решил закончить холостую
И стал бороться за семейный быт.
— Я, — говорил, — жену найду такую —
От зависти заплачете навзрыд!
Он все углы облазил — и
В Европе был и в Азии
И вскоре раскопал свой идеал.
Но идеал связать не мог
В археологии двух строк, —
И Федя его снова закопал.
[1965]
О вкусах не спорят — есть тысячи мнений…
О вкусах не спорят — есть тысячи мнений, —
Я этот закон на себе испытал.
Ведь даже Эйнштейн, физический гений,
Весьма относительно всё понимал.
Оделся по моде, как требует век, —
Вы скажете сами:
— Да это же просто другой человек!
А я — тот же самый.
Вот уж действительно
Всё относительно,
Всё-всё, всё!
Набедренный пояс из шкуры пантеры —
О да, неприлично, согласен, ей-ей.
Но так одевались все до нашей эры,
А до нашей эры им было видней.
Оделся по моде, как в каменный век, —
Вы скажете сами:
— Да это же просто другой человек!
А я — тот же самый.
Вот уж действительно
Всё относительно,
Всё-всё, всё!
Оденусь, как рыцарь я после турнира—
Знакомые вряд ли узнают меня —
И крикну, как Ричард я в драме Шекспира:
— Коня мне! Полцарства даю за коня!
Но вот усмехнётся и скажет сквозь смех
Ценитель упрямый:
— Да это же просто другой человек!
А я — тот же самый.
Вот уж действительно
Всё относительно,
Всё-всё, всё!
Вот трость, канотье. Я — из нэпа. Похоже?
Не надо оваций, к чему лишний шум.
Ах, в этом костюме узнали? Ну что же,
Тогда я одену последний костюм:
Долой канотье, вместо тросточки — стек.
И шепчутся дамы:
— Да ото же просто другой человек!
Ля — тот же самый.
Вот уж действительно
Всё относительно,
Всё-всё, всё!
Будьте же бдительны, —
Всё относительно,
Всё-всё, всё!
[1965]
ПЕСНЯ ЗАВИСТНИКА
Мой сосед объездил весь Союз.
Что-то ищет, а чего — не видно.
Я в дела чужие не суюсь,
Но мне очень больно и обидно.
У него на окнах — плюш и шёлк,
Баба его шастает в халате.
Я б в Москве с киркой уран нашёл
При такой повышенной зарплате.
И сдается мне, что люди врут, —
Он нарочно ничего не ищет.
Для чего? — ведь денежки идут,
Ох, какие крупные деньжищи!
А вчера на кухне ихний сын
Головой упал у нашей двери —
И разбил нарочно мой графин.
Я — мамаше счёт в тройном размере.
Ему, значит, рупь — а мне пятак?!
Пусть теперь мне платит неустойку.
Я ведь не из зависти, я так —
Ради справедливости, и только.
Ничего, я им создам уют —
Живо он квартиру обменяет.
У них денег — куры не клюют,
А у нас на водку не хватает.
ЛЕЧЬ НА ДНО
Сыт я по горло, до подбородка.
Даже от песен стал уставать.
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
Чтоб не могли запеленговать.
Друг подавал мне водку в стакане,
Друг говорил, что это пройдёт,
Друг познакомил с Веркой по пьяни —
Верка поможет, водка спасёт.
Не помогли ни Верка, ни водка.
С водки похмелье, с Верки — что взять?
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
Чтоб не смогли запеленговать.
Сыт я по горло, сыт я по глотку.
Ох, надоело петь и играть!
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
И позывных не передавать.
[1965I
Мой друг уехал в Магадан…
И. Кохановскому
Мой друг уехал в Магадан.
Снимите шляпу, снимите шляпу!
Уехал сам, уехал сам,
Не по этапу, не по этапу.
Не то чтоб другу не везло,
Не чтоб кому-нибудь назло,
Не для молвы, что, мол, чудак,
А просто так.
Быть может, кто-то скажет: — Зря!
Как так — решиться всего лишиться?
Ведь там — сплошные лагеря,
А в них — убийцы, а в них — убийцы!
Ответит он: — Не верь молве,
Их там не больше, чем в Москве.
Потом уложит чемодан
И — в Магадан.
Не то чтоб мне не по годам, —
Я б прыгнул ночью из электрички, —
Но я не еду в Магадан,
Забыв привычки, закрыв кавычки.
Я буду петь под струпный звон
Про то, что будет видеть он,
Про то, что в жизни не видал, —
Про Магадан.
Мой друг уехал сам собой —
С него довольно, с него довольно.
Его не будет бить конвой,
Он — добровольно, он — добровольно,
А мне удел от Бога дан…
А может, тоже в Магадан
Уехать с другом заодно
И лечь на дно?
1966
ПЕСНЯ О НОВОМ ВРЕМЕНИ
Как призывный набат, прозвучали в ночи тяжело шаги, —
Значит, скоро и нам уходить и прощаться без слов.
По нехоженым тропам протопали лошади, лошади,
Неизвестно к какому концу унося седоков.
Наше время иное, лихое, но счастье, как встарь, ищи!
И в погоню летим мы за ним, убегающим, вслед.
Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей,
На скаку не заметив, что рядом — товарищей нет.
И ещё будем долго огни принимать за пожары мы,
Будет долго зловещим казаться нам скрип сапогов,
Про войну будут детские игры с названьями старыми,
И людей будем долго делить на своих и врагов.
А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется,
И когда наши кони устанут под нами скакать,
И когда наши девушки сменят шинели на платьица, —
Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять!
[1966]
ВСТРЕЧА
В ресторане по стенкам висят тут и там
Три медведя, заколотый витязь…
За столом одиноко сидит капитан.
— Разрешите? — спросил я. — Садитесь.
— Закури! — Извините, «Казбек» не курю.
— Ладно, выпей. Давай-ка посуду.
Да пока принесут… Пей, кому говорю!
Будь здоров! — Обязательно буду.
— Ну, так что же, — сказал, захмелев, капитан, —
Водку пьёшь ты красиво, однако.
А видал ты вблизи пулемёт или танк,
А ходил ли ты, скажем, в атаку?
В сорок третьем под Курском я был старшиной
За моею спиною — такое…
Много всякого, брат, за моею спиной,
Чтоб жилось тебе, парень, спокойно…
Он ругался и пил, он спросил про отца,
И кричал он, уставясь на блюдо: