ГЛАВА 3

Хоук добежал до Натали в тот самый миг, когда она, ударившись головой о землю, закатила глаза. Проклятье! А вдруг сотрясение? Он поднял её на руки и помчался к грузовику, где остался работать обогреватель.

— Ну же, Натали, давай! Открывай глаза!

Она зашевелилась.

— Что такое? — Её веки затрепетали и вдруг распахнулись полностью. Прямо над нею склонился Хоук.

— Ты упала и ударилась головой, — объяснил он, ощупывая ей лодыжки и запястья.

— Ой!

— Так я и думал. Запястье ты тоже ушибла.

Чёрт! Сегодня День благодарения, и он уже опаздывает. Мать его убьёт.

— Я отвезу тебя к врачу, только отойду на минутку — уберу твою машину с дороги.

Оставив Натали на переднем сиденье грузовика, он поспешил к её «тойоте». Радиатор расплющило, и снова завести эту груду металла нечего было даже мечтать. Хоук переключился на нейтральную передачу, и, после нескольких попыток найдя ногами сцепление с землей, откатил автомобиль на обочину, а затем вернулся в грузовик. Натали свернулась клубком и дрожала всем телом.

— Порядок. Насчёт машины не волнуйся, — сказал он. — А вот доктору тебя показать стоит.

Он знал, что не очень-то её успокоил. По долгу службы ему часто приходилось успокаивать тех, кто пострадал от несчастного случая, и он не только начальник пожарной охраны, но и очень хороший парамедик. Так почему сейчас его язык внезапно прилип к нёбу?

— У меня всё нормально. Высадил бы ты меня у дома… — попросила она. Спокойствие её голоса настораживало.

— Даже не мечтай.

Не говоря больше ни слова, он завёл грузовик и поехал за город. От врача рукой подать до родителей. Возможно, у дока ему даже перепадёт кусок того сладкого яблочного пирога, что печёт его жена. У неё лучшие пироги в округе, чёрт, а может, и во всей стране, хотя при матери он об этом даже не заикнётся, иначе та выгонит его из-за стола.

Ведя грузовик по заснеженной сельской дороге, Хоук то и дело посматривал на Натали. Он заставлял себя смотреть вперёд, но мысленно возвращался к недавнему разговору с местными любительницами вмешиваться в чужие дела.

«У нас есть идеальный жилец для твоего дома». Казалось бы, первая подсказка, что эта женщина не к добру. Затем позвонила мать, требуя продемонстрировать новой учительнице гостеприимство их маленького городка. Подозрения у него были, но, как видно, недостаточно сильные, так как он всё же согласился сдавать домик.

Что мать со своей лучшей подругой Вефиль задумала, чёрт возьми? Ему что, печь для Натали плюшки с черникой и являться на крыльцо с корзинкой угощения? Нет, это не по нему. И уж, конечно, он не якшается с рыжеволосыми школьными училками со взрывным характером. Ещё чего.

Он любит женщин. То есть именно женщин, во множественном числе. И никогда не приглашал на свидания таких как эта учительница, которая сейчас прям таки гладит его против шерсти. Таким нужны серьёзные отношения: достаточно посмотреть на её чопорную одежду.

Он встречается с женщинами только ради одной ночи. Ладно, возможны исключения. Если партнёрша и впрямь что-то собой представляет, ночей может быть две или три. Однако число три как заколдованное. После него отношения катятся под уклон, так что лучше вовремя расставаться.

Вот основная причина, почему он никогда, никогда не встречается с жительницами Стерлинга. Городок слишком маленький, негде убегать и прятаться. И так было несколько ложных вызовов на пожары от вполне ничего таких женщин и, что самое интересное, их матерей с целью просто затащить его в дом. Раз-другой пришлось проявить немного суровости, чтобы впредь такого не происходило.

Последний такой звонок поступил от одной из матерей, которая намеренно подожгла свой мусорный бак. Пришлось отчитывать её с час, рассказывая, какой опасности она подвергла свой дом, семью и домашних питомцев. Но у двери та всё равно украдкой сунула ему в карман телефон дочки.

Ох уж эти женщины! Их не понять.

У дома доктора Холо он припарковал грузовик, стремительно обогнул машину и, подняв Натали на руки, поспешил к двери.

— Хоук, что ты здесь делаешь в День благодарения? Да ещё с такой красавицей?

— Привет, Мейбл. Это Натали Дункан, новая учительница в нашей школе. Сначала мы с ней немного помяли друг другу машины, а затем она упала и ударилась головой. Запястье вроде тоже повреждено.

— Милая вы моя, — ахнула Мейбл. — Не самым лучшим образом вас встретил наш городок.

Занеся в дом, Хоук поставил Натали на ноги, и Мейбл сразу обняла её за плечи.

— Альфред только что расправился с праздничным обедом и готовился к десерту, но, естественно, он сначала позаботится о вас. Хоук, присядь-ка, я принесу тебе пирога, — добавила она и увела Натали.

Принявшись за кусок бесподобного пирога, Хоук почувствовал себя намного лучше.

От раздражения почти не осталось следа. Даже появилась улыбка на губах. Он откинулся на спинку кресла и стал ждать Натали. Однако, когда доктор вернулся с новой учительницей и до Хоука донёсся конец их разговора, эта улыбка погасла.

— Доктор, мне так жаль, что я испортила вам праздник. Совершенно забыла, что сегодня День благодарения.

Хоук не знал, что и думать. Как можно забыть о Дне благодарения? Это же день индейки. Ладно, не только индейки, но и его любимого блюда — пирога. И семьи, и футбола, разумеется. Как можно забыть о таком особенном дне? Разве у Натали нет матери, которой нужно позвонить и поздравить? Семьи, к которой можно поехать?

Конечно, она только что переехала, поэтому пока никого не знает. Но почему она прилетела в четверг, а не в пятницу или, скажем, субботу, чтобы провести День благодарения в кругу своей семьи?

Хоук поймал себя на том, что беспокоится о Натали, хотя знать её не знает. И, само собой, он не желает о ней заботиться. Категорически отказывается заботиться! Уж будьте уверены!

— У неё легкое сотрясение мозга. Ничего серьезного, но я хочу, чтобы сутки за ней приглядывали, — многозначительно посмотрев на Хоука, предупредил доктор.

Проклятье!

— Разумеется, я за ней присмотрю.

— Со мной всё хорошо, честное слово, — переминаясь с ноги на ногу, стала отнекиваться Натали. — Просто подвезите меня до дома.

Натали отказывалась встречаться с Хоуком глазами, так что не заметила испепеляющего взгляда, который он бросил в её сторону, прежде чем опять повернуться к врачу.

— Я возьму её на ужин к родителям и позабочусь, чтобы не оставалась без присмотра.

Наконец подняв глаза, Натали потрясённо посмотрела на Хоука, но он просто повернулся к Мейбл.

— Спасибо за пирог. У тебя он действительно лучший в округе, — поцеловав Мейбл в щёчку, сказал он.

— Заходите в любое время. Для гостей у меня всегда найдётся свежий пирог, — порозовев там, куда пришёлся его поцелуй, ответила она.

— Сами знаете, вас обоих более чем рады приветить и накормить у моей мамы, — сказал Хоук. За столом его родителей всегда сидело несколько приглашённых. Мать с отцом не хотели, чтобы кто-то проводил праздник в одиночестве.

— Через несколько минут я включу матч и сосредоточусь на пищеварении. А это серьёзная работа, — рассмеялся док. — Просто позаботься о моей пациентке, и я буду спокоен.

— Уверяю, за ней хорошо присмотрят, — ведя Натали к входной двери, пообещал Хоук.

— Хороший мальчик, — похвалил док, и Хоук почувствовал себя так, словно должен нагнуться, чтобы тот погладил его по голове, как в детстве, но не стал этого делать, а просто вывел Натали наружу.

В грузовике она повернулась к Хоуку и с беспокойством заглянула ему в глаза.

— Мне правда хорошо, так что можешь просто отвезти меня домой. Обещаю, что не лягу сразу же спать.

Говорила она храбро, но её чуть ли не трясло.

Теперь Хоуку стало ещё любопытней. Почему она так стремится от него сбежать? Конечно, после аварии они вели себя не самым лучшим образом — оба вспылили — однако он отнюдь не чудовище. И не так уж разбушевался. Кроме того, женщины обычно от него не отделываются. Женщины за ним бегают, да. Женщины суют ему свои телефонные номера, тоже большое «да». Но женщина, которая предпочитает в одиночестве страдать от сотрясения мозга вместо того, чтобы провести время с ним? Это что-то новенькое.