— Стоп, Тахири, — перебил ее Анакин. — Здесь не важно то, что я знаю о пустыне. Я хорошо управляюсь с Силой, и кто, как не я — главный разрешатель проблем в нашей команде. Мы команда, и точка.

Тахири кивнула, обернувшись к Сливену.

— Подожди, — сказала опечаленная Тионна. — Если вы думаете, что я позволю вам принять эту сделку, вы оба сильно ошибаетесь. Никто из вас не отправится в пустыню, и это мое последнее слово, — она сказала серьезно.

— Тахири приняла решение, — прервал её Сливен. — Тионна, племя не позволит тебе вмешаться. Ты останешься с нами на неделю. Если дети не вернутся, мы доставим тебя в любую точку, что ты укажешь, чтобы ты смогла повидаться с пилотом шаттла.

Серебристые глаза Тионны затуманились грустью. Здесь было слишком много Рейдеров, и она не сможет их одолеть.

— Тахири, пожалуйста, передумай, — она сказала с принудительным спокойствием. — Расскажи мне мою историю, — Тахири обратилась к Сливену. В её голосе звучал приказ.

Сливен кивнул, уводя Анакина и Тахири всё дальше от места, где племя остановилось на ночлег. Тионна наблюдала за тем, как троица удалялась от них. И она никак не могла остановить их. Векса прорычала, обращаясь к ним из-за их спин.

— Она сказала, что мы отправимся в путь на рассвете, — пробормотала Тахири.

Анакин обернулся к женщине-Рейдеру. Он не видел её лица, но был почти уверен, что та ухмылялась. И он чувствовал, что она довольна выбором Тахири. В ней была какая-то застарелая ненависть, которую Анакин чувствовал почти физически. Когда они отошли достаточно, и места, где племя остановилось на ночлег, было уже не разглядеть, Сливен попросил детей сесть. Они уселись возле Рейдера на хладных песках пустыни.

Сливен подтолкнул несколько изодранных одеял к ученикам-джедаям. Теперь, когда солнце село, горячий бриз прокатился через пустыню. Скоро холодная ночь, из тех, которыми Татуин был известен, примет их в свои холодные обьятия. Анакин и Тахири накрыли себя одеялами. И теперь, голосом, полным лет, песка, и горя, Рейдер начал рассказывать историю Тахири.

— Имя твоего отца было Трист Вейла, твою мать звали Кассой. Они были фермерами-влагодобытчиками на Татуине, — начал Сливен. — Как ты знаешь, мы всегда жили в шатком мире с фермерами. Твои родители не были исключением. Кроме момента, как я узнал их ближе — и заботился о них. — Около шести лет назад, была битва между моим племенем и шайкой контрабандистов, которые прятались от врагов в пустыне. Эти контрабандисты попытались украсть нашу еду и воду, и я был ранен в битве. Когда бой окончился, я отстал от племени, был уже недалек от смерти. Я потерял своего банту и волочился пешком по пескам, пока не заметил ферму твоих родителей. Я потерял много крови, и у меня тогда уже несколько дней не было воды. Я подполз к их двери. Твоя мать, Касса, нашла меня в нескольких метрах от их входной двери. Она втащила меня в дом, сняла мои покрывала, и обработала раны.

— Почти два месяца я лечился у них. В первые недели я чуть не погиб, были такие моменты, и я даже не знаю, что бы я делал без Кассы и Триста. Они показали мне пример доброты, которой я никогда до того не знал. — Тахири, тебе было не больше трех лет, когда твои родители оказали мне помощь. Я запомнил, как твоя мать пропускала твои светлые волосы через пальцы, у тебя такой же цвет, как у неё. И я видел твоего отца, его смеющиеся зеленые глаза, такой же формы, как у тебя. И ты — ты все пугалась защитных очков и ткани моих обмоток. Обязательно проползет в мой отсек для сна и хихикает там — вечно хватала мои очки, или трепала мою изодранную одежду в своих пальчиках. И именно от тебя и твоих родителей я выучился понимать ваш язык, и даже говорить на Базовом. Благодаря этому, я смог научить тебя языку Рейдеров.

— Два месяца понадобилось мне, чтобы выздороветь. Все это время Трист и Касса заботились обо мне. Они кормили меня и следили за ранами, и позволяли мне играть со своей дочерью — комочком света и счастья. Когда я окреп, начал помогать твоей матери с работой по дому и ферме. Однажды, я показал Тристу свой гадерффии, и учил его сражаться с его помощью. Он быстро научился — даже странно, как он сражался, словно предчувствуя мои движения до того, как я их сделаю, а Касса могла ощутить мои эмоции, даже если я не говорил ни слова.

— Они оба были чувствительны к Силе, — тихо сказал Анакин.

Сливен кивнул.

— С того самого времени, проведенного с Тристом и Кассой, я часто думал так же, — сказал он. — Я заметил у неё те же способности, как и у её родителей. Вот почему я и не удивился особо, когда мастер-джедай, Люк Скайуокер, и рыцарь-джедай, Тионна, попросили меня отпустить Тахири в их Академию. Я знаю, Сила у неё в крови — и я позволил ей отправиться с джедаями, потому что я не мог отрицать ту связь со способностями родичей Тахири.

Сливен обернулся к Тахири, и молчал до тех пор, пока не начал говорить. Анакин почувствовал, что Рейдеру стало больно. Тахири наклонилась вперед, жадно вслушиваясь в его слова.

— Как я сказал, я обучал твоего отца сражаться с помощью гадерффии. Вскоре он мог побить меня без особых усилий. И не из-за того, что я был ранен — в эти месяцы, проведенные с твоей семьей, я почти восстановил всю свою силу. Мое нежелание уходить от них — одна из причин, по которым убили Триста и Кассу. Видишь ли, я даже не знал, что племя продолжало искать меня. Один из раненых видел, как я уполз с поля боя. И они начали искать.

— Утром, когда мое племя нашло меня я, Трист и я тренировались сражаться нашими гадерффии. Он побеждал, конечно — я слышал радостный смех твоей матери, наблюдавшей за нашей тренировкой. Это было счастье, быть там вместе с ними. Но вдруг воздух заполнили боевые крики. Мгновениями спустя… твои родители были уже мертвы. Мое племя подумало, что на меня напали, и они ударили, дабы спасти мою жизнь.

— Я не забыл — каково было стоять там и слышать твой пронзительный крик изнутри сельского дома. Мне даже казалось, как будто ты знала, как будто ты почуяла смерть родителей. Я вбежал внутрь и подобрал тебя. Векса следовала за мной. — «Оставь ее, она умрёт», — так она сказала. «Ты теперь снова со своим племенем». И именно поэтому я заключил сделку. Я сделал это не из эгоизма. Это был единственный способ, которым я мог спасти тебя. И годы, я потратил годы на твое обучение, чтобы жить с племенем — они были проведены так, чтобы ты могла однажды сдержать обещание и спасти мою жизнь. Я учил тебя, как родной отец…. Голос Сливена, наконец, оборвался.

— Думаю, хватит, — сказал Анакин Сливену.

Рейдер вновь продолжил свой рассказ.

— Я совершил сделку с моим племенем тем днем, пока мы сидели возле вашего сельского дома. Мы отчаянно спорили. — «Брось её», — говорили они. — «Она не одна из нас». Вексу свела с ума полусумасшедшая моя идея привести тебя в племя. Она сказала, что я стал слаб, не пригоден быть лидером. Но я не мог оставить тебя, только не после доброты твоих родителей, и моей нежности к тебе. Так что я согласился на условия обещания, которое Векса тщательно продумала. Ты жила бы с нами, все время, пока я заботился о тебе. Когда тебе исполнилось бы девять лет, возраст, когда детей Рейдеров считают уже полноправными членами племени, ты должна была бы оставить нас, или выполнить обещание — показать, что ты принадлежишь к племени.

— Если бы ты отказалась, мы планировали отвезти тебя в Мос Айсли, и оставили бы тебя там, в городе. Там ты нашла бы работу, семейство, или друга, чтобы тот побеспокоился о тебе. Но вряд ли тебе там это удалось бы. Мне казалось, у меня груз с плеч упал, когда тебя пригласили в Академию Джедаев. Это значило для меня, что у тебя будет другой выбор, если ты бы поняла, что обещание, которое я дал, было бы слишком трудно принять. Если ты захотела бы соблюсти обещание, мне разрешили бы сказать тебе твою историю. Если бы ты не выжила, или отказалась от сделки, я расстался бы с жизнью.