Лили все еще любила его. И если бы Квент очутился рядом с ней на узкой кровати, она занялась бы с ним любовью. Лили приняла бы его в свои объятия и ненавидела себя за это при свете дня. И сознание того, что эту часть своей души она не в силах контролировать, причиняло ей страдания.

Лили взволнованно шагала по маленькой комнате. Ей разрешили держать книги, несколько томиков хорошей поэзии. Она попыталась читать, но ее мысли не задерживались на отпечатанных фразах. Она витала где-то далеко, и книги оставались нераскрытыми.

Раздался знакомый звук поворачивавшегося в замке ключа, и дверь широко распахнулась. Показался сержант Хьюис, самый неприятный из охранников. Он открыто глазел на Лили, когда думал, что никто этого не замечает, а однажды даже положил свою потную ладонь на корсаж серого шерстяного платья, которое выдали ей в тюрьме.

Лили ответила ему ударом ноги под колено, и Хьюис больше не осмеливался прикасаться к ней, хотя его взгляд говорил Лили, что он заставит ее заплатить за неподобавший леди поступок.

— Выходите, — резко скомандовал он, нетерпеливо переминаясь в дверях.

Лили встала посередине комнаты, спокойная и холодная, как мраморная статуя. По правде говоря, сержант Хьюис пугал ее, но она решила не показывать своего страха и высокомерно взглянула на него.

— Куда вы меня поведете?

— На допрос.

Лили вздохнула и медленной походкой, которую она переняла у капитана Брайтона, вышла из комнаты. Ленивые, неохотные шаги и даже то, как она наклоняла голову, приводило Хьюи-са в ярость. Он считал себя прирожденным военным, сильным и опасным человеком. Лили знала, что сержант чувствовал себя униженным, охраняя женщину. И все же он смотрел на нее масляным взглядом, подолгу задерживаясь глазами на ее груди. Пленница не раз ловила себя на том, что надеется при случае еще раз ударить его.

Лили пошла по знакомому коридору. Еще один дурацкий допрос. Она не скажет им ничего нового, ее тюремщики могли бы уже догадаться, что все равно ничего не добьются от нее. Лили двигалась медленным шагом, нарочно раздражая сержанта. Ей казалось, что стены все теснее обступают и душат ее. Сделав глубокий вдох, она почувствовала тяжесть в груди.

Игнорируя двух часовых, стоявших у дверей, Лили шагнула в комнату. Она уже хорошо знала процедуру допроса и обстановку этой комнаты. Наверное, когда-то здесь располагался кабинет директора или директрисы, прежде чем война закрыла эту явно привилегированную школу. Вдоль трех стен тянулись книжные шкафы; посередине комнаты стоял массивный письменный стол из орехового дерева, вокруг которого находилось несколько кресел, обтянутых темно-красной кожей. Ковер кремового цвета заглушил шаги Лили, когда она вошла внутрь.

Лили ожидала увидеть седого морского офицера, который часто допрашивал ее в последние две недели. Кожа его имела бледный оттенок, но отказ девушки говорить так сильно возмущал его, что время от времени его лицо становилось угрожающе пурпурным. Несколько раз упрямство Лили доводило его до того, что офицер с возмущенным криком выскакивал из-за стола.

Но сейчас в комнате находился совершенно другой человек. Он стоял спиной к Лили, синяя форма обтягивала широкие плечи офицера, склонившегося над какими-то бумагами на столе. Когда дверь открылась, он медленно повернулся, и Лили едва сдержала крик.

Перед ней стоял лейтенант Квентин Тайлер, коротко подстриженный и гладко выбритый. Мундир превосходно сидел на нем, и Квент выглядел просто прекрасно. Лили поразил вид ее Квента в мундире врага, который преследовал ее в кошмарных снах.

Повернувшись кругом, Лили подбежала к сержанту и стукнулась лбом в его грудь, не сумев вовремя остановиться.

— Мне нечего сказать этому человеку, — сказала она, глядя на блестевшие пуговицы мундира сержанта, стоя спиной к Квенту.

Хьюис не двигался. Через ее плечо он взглянул на Квента и закрыл дверь.

— Сержант, — резко сказал Квент. — Подождите за дверью.

— Сэр, прошу прощения, сэр, но я бы не рекомендовал оставаться наедине с этой женщиной без охраны.

— Охрана? — Лили услышала улыбку в голосе Квента. — От женщины?

— Да, сэр.

Лили, собравшись с силами, повернулась к Квенту. Шок от встречи с ним прошел.

— Он так говорит потому, что я ударила его, и он хромал два дня, — она холодно улыбнулась. — И он знает, что если еще хоть раз притронется ко мне, я его покалечу.

Лили хотела показать Квенту, в каком положении она оказалась из-за него. Она хотела вызвать у него чувство вины, и это сработало. Квент пристально посмотрел на сержанта, а побагровевший Хьюис попятился из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь.

— Он причинил тебе боль, Лили? — Квент направился к ней, но она мгновенно отшатнулась.

— Я могу сама позаботиться о себе, — спокойно произнесла Лили. — Чего ты хочешь?

Она отвернулась от Квента, почувствовав, что не может смотреть ему в лицо.

Квент вздохнул. Думал ли он, что Лили все забудет?

— Я пришел, чтобы вызволить тебя отсюда, — мягко сказал он.

Лили повернулась к нему.

— Взорвешь тюрьму? Разве это не повредит твоей карьере?

— Речь не идет о побеге.

Квент взял со стола лист бумаги.

— Подпиши этот документ, и тебя освободят.

Лили осторожно взяла бумагу из его рук, стараясь не прикоснуться к ним. Она не должна дотрагиваться до Квента. Читая документ, Лили усмехалась и затем открыто рассмеялась, протянув его обратно Квенту.

— Черт побери, — сказала она весело, — ты действительно думал, что я подпишу это?

Квент нагнулся над столом и приблизил свое лицо к ее.

— Черт меня побери, если ты не подпишешь.

— Нет. Я не стану присягать в верности Северным Штатам, и я не стану отказываться от своего дела.

— Но, ради Бога, почему? — Квент совершенно вышел из себя, и Лили это понравилось.

— Потому что я так не сделаю. Это будет неправдой. Может, некоторые люди с легкостью дают клятвы, но не я.

Лили засомневалась, что Квент понял ее.

— У меня есть гордость и честь…

— К черту твою гордость, — прошипел Квент. — Именно она привела тебя в это место. Тебе вообще не следовало подниматься на борт того корабля.

Квент рассердился не только из-за того, что Лили отказалась подписать бумагу, но и потому, что она выглядела очень бледной и худой.

— Все эти недели я потратил на то, чтобы уговорить правительство пойти на это. И это не так уж легко мне далось. Мне пришлось объяснять, почему я подстрелил солдата, когда ты вытаскивала меня из тюрьмы. Не думай, что они забыли тот инцидент. Если бы тот человек умер, я бы к тебе сюда уже не пришел. Я сам сидел бы в камере или болтался на виселице.

Лицо Лили оставалось бесстрастным, и это еще больше разозлило Квента.

— Черт возьми, Лили! Я дошел до президента ради тебя!

— Я все равно не подпишу.

Чтобы доказать это, Лили схватила оскорбительный документ и разорвала его на кусочки.

Во время разговора Квент старался не дотрагиваться до Лили, не злить ее, но когда она порвала документ, он подбежал к ней, сгреб за руку и развернул к себе лицом.

— Зачем ты это сделала? Тебе здесь нравится? Хочешь оставаться в тюрьме, пока не закончится война? — голос Квента звучал тихо и угрожающе. — Воевать — это не для женщин…

— Что мне оставалось делать? — Лили твердо взглянула ему в глаза, не отступив назад, хотя они стояли совсем близко друг к другу. — Оставаться в Англии вместе со своим слабохарактерным братом? Сидеть дома, скручивать бинты и танцевать с одинокими солдатами, приехавшими в отпуск? Этого было бы недостаточно.

Лили закрыла глаза.

— Я хочу, чтобы тебе ничто не угрожало, — сказал Квент.

Она не открывала зажмуренных глаз, как ребенок, стремящийся отгородиться от мира, и Квент не хотел потерять ее. Он ждал, что Лили отодвинется от него, но она стояла спокойно, и Квент прижался щекой к ее голове. Ее неподвижность вселила в него надежду.

— Я слишком сильно тебя люблю, чтобы…