Интересна сама история замечаний Маркса, которую избегают излагать советские марксоведы. В конце мая 1877 г. марксистская партия Вильгельма Либкнехта и Августа Бебеля ("эйзенахцы") и лассальянская партия — "Всеобщее германское рабочее объединение” решили объединиться в одну общую социал-демократическую рабочую партию Германии в городе Гота, где была принята ее первая программа, получившая название "Готской программы". Ее проект, составленный совместно марксистами и лассальянцами, был послан на ознакомление Марксу. Вот на полях этого проекта Маркс и записал: "Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата". Когда Маркс писал эти слова, перед его глазами был, как он указывает, режим абсолютизма и "военный деспотизм" в прусской Германской империи, но Маркс подчеркнуто исключал из этого замечания страны демократии: США и Англию.

Был и ряд других замечаний, мелких и придирчивых, в адрес последователей более популярного, чем Маркс, лидера германского рабочего движения — покойного Фердинанда Лассаля. Все эти замечания были названы самим Марксом "замечаниями на полях" (Randglosse) и посланы лично Либкнехту, Бебелю и Ауэру с требованием вернуть их обратно после прочтения. Интересно, что они были опубликованы Энгельсом только через 8 лет после смерти Маркса — в 1891 г. Важно привести здесь комментарии Энгельса к ним, которые, может быть, отсутствуют в советских изданиях (я не имею возможности проверить это и располагаю только немецким текстом). Вот, что пишет Энгельс: "Можно себе представить, что старое общество может перерасти мирно в новое — в странах, где власть сосредоточена в руках народного представительства, которое на основе конституции может сделать, что надо, поскольку имеет за собою большинство народа — в демократических республиках как Франция и Америка и в монархиях как Англия… Если, что установлено, то это следующее: наша партия и рабочий класс могут прийти к власти только под формой демократической республики. Она даже и есть специфическая форма диктатуры пролетариата, как показала Великая французская революция… Что, на мой взгляд, надо включить (в новую Эрфуртскую программу — А.А.), — это требование концентрации всей политической власти в руках народного представительства "(Karl Marx, "Kritik des Go-thaer Programms", Dietz Verlag, 1965, S.88–89). В письме к Зорге Энгельс писал, что новая Эрфуртская программа вполне марксистская, ибо в ней учтены все замечания Маркса к Готской программе. Что касается формулы "диктатуры пролетариата", то, как известно, Маркс не настаивал, чтобы ее включили в Готскую программу, а Энгельс не предлагал включить эту формулу и в Эрфуртскую программу 1891 г. Здесь нужно сослаться и на очень существенное замечание Каутского, что, говоря о диктатуре пролетариата, Маркс имел в виду не форму правительства, а его "состояние", тем более, что он исключил отсюда Англию и Америку ("Kautsky gegen Lenin", Berlin, 1981). Однако, коммунистический издатель из цитированной книги претендует на лучшее знание марксизма, чем сам Маркс и Энгельс, когда пишет: "Главный недостаток программы состоит в том, что она не говорит о диктатуре пролетариата, как о предпосылке к социалистической перестройке общества" (там же, стр.183).

Энгельс расширил круг государств, в которых социал-демократы могут прийти к власти через парламенты, но исключил из этого круга Россию, как государство абсолютной монархии. Произошла Февральская революция, свергшая монархию и установившая режим неограниченной демократии. Вне всякого сомнения, что Энгельс включил бы демократическую Россию в число держав, где социал-демократы к власти могут прийти мирным путем.

Что же делает Ленин? Ленин пишет, ссылаясь на Маркса и Энгельса, целую книгу за два месяца до большевистского переворота, доказывая, почему надо уничтожить демократию в России, чтобы построить социализм — уже названную книгу "Государство и революция".

"Государство и революция" носит подзаголовок "Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции". На первый взгляд можно подумать, что перед вами академический трактат на указанную тему, на деле — перед вами классический памфлет с апологией диктатуры и анафемой демократии. Ленин готовится к уничтожению русской демократии и провозглашению в России "диктатуры пролетариата". Для этой цели ему важно поставить к себе на идеологическую службу Маркса и Энгельса. Для этой же цели он вынужден произвести над ними небольшую хирургическую операцию, исключая из марксизма все, что не укладывается в концепцию ленинизма, объявляя все, что внесли в марксизм марксистские теоретики западной социал-демократии, антимарксистскими творениями. Поскольку ни Маркс, ни, тем более, Энгельс не могут оказать Ленину при подобной операции прямую помощь, Ленину приходится прибегать к методам не только антинаучным, но и предосудительным. Во-первых, он пользуется не трудами Маркса, предназначенными к публикации или опубликованными, а его частными письмами, которые не принадлежали огласке; во-вторых, он манипулирует цитатами Маркса, допуская передержки и фокусы по классическому методу софистов; в-третьих, он намеренно игнорирует все то, что не укладывается в рамки поставленной им цели или даже опровергает эту цель. При всем этом Ленин совершенно резонно рассчитывает на низкую культуру и марксистское невежество русского пролетариата, а что скажут об его операциях над Марксом и Энгельсом европейские марксисты и русские меньшевики, ему абсолютно безразлично, к тому же он заранее застраховал себя от их ударов, объявив их всех "ренегатами” марксизма и "изменниками пролетариата". Кроме того, Ленин отличался редким талантом вкладывать в уста своих учителей мысли, до которых они сами не доходили, но рассуждения которых давали ему повод делать это самому от их имени. Вот такими методами Ленину удается то, что в Москве называется "дальнейшим развитием марксизма". Яркими образцами такого рода манипуляций и изобилует книга Ленина "Государство и революция", которую он писал в подполье в августе-сентябре 1917 г., но опубликовал после своего переворота — в 1918 году.

Вот некоторые примеры:

1) Мысль об "отмирании государства", когда к власти приходит рабочий класс, принадлежит Марксу. Конкретизация этой мысли принадлежит Энгельсу в его "Анти-Дюринге", в котором он утверждал, что после национализации средств производства государство отмирает, подчеркивая, что "государство не отменяется (это выпад против анархистов — А.А.), оно отмирает”. Ленину страшно не нравится такое мирное "отмирание” при отсутствии "скачков, бурь и революций” (стр.15). Ленин говорит, что так толкуют Энгельса все оппортунисты и ренегаты. Ленин приписывает Энгельсу то, чего он никогда не писал и не говорил. Например: "На деле здесь Энгельс говорит об "уничтожении" пролетарской революцией государства буржуазии, тогда как слова об "отмирании” относятся к остаткам пролетарской государственности после социалистической революции. Буржуазное государство не "отмирает", по Энгельсу, а "уничтожается пролетариатом в революции. Отмирает после этой революции пролетарское государство или полугосударство" (стр.17). В явном противоречии с Энгельсом Ленин делает вывод: "Смена буржуазного государства (то есть демократической республики — А.А.) пролетарским невозможна без насильственной революции" (стр.21). Только после ленинской "пролетарской революции" это "полугосударство" собственно и превратилось, по его же словам, в "новый тип государства" — в полное тоталитарное государство беспримерной в истории концентрации, централизации и абсолютизации власти. Получилось все наоборот. Энгельс писал: "Вместо управления людьми будет управление вещами". Вот уже восьмое десятилетие ленинское "полугосударство" тотально распоряжается и "людьми" и "вещами". Такое управление сегодняшние кремлевские "новомышленники" называют на убогом жаргоне канцеляристов "административно-командной системой" и приписывают ее рождение тоже не Ленину, а Сталину. Но ведь "административно-командный стиль" — атрибут и привилегия любой бюрократии в любом государстве, так что ни Ленин, ни Сталин тут не были оригинальны. Оригинален их тоталитаризм.