Мимо носятся по делам собратья по дежурству. Хорошо, ляпота. Тепло. А главное, никто не трогает. Все, а главное начальство, забыли на время о моем существовании.

Что еще надо для счастья? Как это что, а компот?

Компот как раз был готов. Он всегда быстрее остального готовится. Чему там вариться? Закидал тухлофруктов, залил и вскипятил. Делов на полчаса.

Напарник убежал по делам, а я достал кружку, половник. Черпанул от души. Себе не жалко.

Компот еще горячий, пар идет. Красота.

Стало совсем хорошо на душе и внутри организма. Посидел, поцедил фруктовый отвар, черпанул себе еще разок. Я ж сказал, что не жалко.

И настал момент просветления, когда все выпито и больше не хочется. А на дне стакана прилипли самые вкусные и разваренные кусочки чего-то непонятного, но съедобного. То ли яблоки, то ли еще что-то. Не пропадать же добру. Надо доесть.

Запрокинул голову, перевернул стакан и стал вытряхивать непослушные моченые фрукты себе в рот.

В этот момент открывается дверь кунга. Я, не особо обращая на это внимание, продолжил с увлечение трясти запрокинутым стаканом возле рта.

Ну, вернулся напарник, подумаешь.

И вот, когда последний непослушный фрукт оказался во рту, меня обуял интерес: почему это дверь все не закрывается и не закрывается, что за дела? На улице, чай, не май месяц.

Оборачиваюсь и чуть не подавился от удивления. В дверном проеме торчит генерал. Самый настоящий.

Что б его! Какого черта он тут делает? Откуда взялся?

Немая сцена. Он разглядывает меня, а я таращусь на него и судорожно двигаю челюстями, пережевывая останки компота.

Пауза затягивалась. Ну не мог я его просто взять да и спросить: “Товарищ генерал, ну какого хрена, а?”

Такие очевидные вопросы не задаю принципиально.

Дядька был не глупым, поэтому взял инициативу в свои руки и первым нарушил молчание, спросив: “Ты что тут делаешь?”

Так и мы не пальцем деланы. Отвечаю: “А я это, еду охраняю!” Генерал сделал вид, что мой ответ его вполне удовлетворил, и с умным видом захлопнул за собой дверь.

Акт межкультурной коммуникации состоялся без особых потерь с каждой из сторон.

Скользкая дорожка

Курить в неположенное место

Этот случай произошел еще тогда, когда мы жили в палатках и пугали окружающих голыми по пояс телами на холоде во время утренних пробежек с начкурсом.

Палатки стояли на некотором возвышении, а перед ними была грунтовая дорожка, на которой мы по утрам (и не только) строились по поводу и без. Поэтому, когда шел дождь, то вся вода потоками стекала с и из палаток прямо на нее.

Дорожка становилась размытой и жутко скользкой. Как будто не лето, а зима, и лед притаился под слоем снега.

Про туалет, который был в сотне метров, я уже писал. Не буду больше о грустном. У нас ведь как было. Подъем, построение, пробежка. Пробежка в противоположную от туалета сторону. Времени на пи-пи почти не было. Это стимулировало нас вставать раньше положенного срока, чтобы элементарно успеть сделать свои дела и успеть на утреннее построение.

В тот день всю ночь шел дождь. Дорожка перед палатками набухла лужами и покрылась скользкой глиной. Звучит команда “Подъем! Выходи строиться!” Стоим в строю, командиры проверяют наличие личного состава. Не хватает Белого.

Начкурса рычит на командира, что его подчиненный задерживает начало зарядки из-за нерасторопного подчиненного. А что командир, это ж Белый. В туалете, небось застрял.

И правда. Всем хорошо видно, как из туалета выбегает чье-то тело и несется в сторону строя. В руке зажат развевающийся на бегу рулон туалетной бумаги.

Так и есть - Белый. Трудно перепутать, так как телосложение он имел крупное и заметное, не промахнешься если что.

Строй готов принять в свои недра несущегося Белого. Даже с туалетной бумагой. Народ заранее расступился, освободив место в первом ряду прямо перед начальником курса.

Метров за десять перед самым строем Белый решил немного изменить траекторию движения, чтобы стразу оказаться в своем месте в строю.

Для этого он резко свернул влево. И зря. Его мозг был занят совсем не теми мыслями, которые нужны были в тот отчаянный момент. Хотелось поскорее занять свое место. Но дорога же была сильно размыта.

Поэтому вместо того, чтобы совершить поворот, Белый поскользнулся и продолжил поступательно-инерционное движение прямо, но уже скользя на боку по мокрой глине. Так он и въехал лежа на боку в строй с развевающейся над головой туалетной бумагой в вытянутой руке.

Молодец! Хвалю. Не замочил казенное имущество.

Ночь, забор, солидол, бушлат

Если вы поедете на машине не строго на север, а куда-нибудь на юг…

В Волшебном университете было одно место, где из-за высокого забора сквозь толстые железные прутья можно было понаблюдать за нормальной человеческой, совершенно не волшебной, жизнью.

Забор выходил прямо на оживленную улицу. Если подойти поближе, то можно было наблюдать за той зазаборной жизнью: как мимо грохочут трамваи, проезжают автобусы, проходят девушки симпатичные и не очень.

Поэтому это место вполне заслуженно получило название “телевизор”.

То есть такая фраза: “Подходи к телевизору”,- воспринималась всеми совершенно конкретно.

Родители могли подъехать к “телевизору” и повидаться со своим чадом. Если очень надо было, то можно было сходить в магазин или ларек через “телевизор”.

Помнится, еще на первом курсе приехали меня проведать родители. Я как раз накануне бушлат получил. Прапор, зараза, что-то намудрил и выдал мне на пару размеров больше. Вместо 48 дал 54.

Зато зимой закутаться можно, как в спальный мешок, и спать на снегу.

Чего мерзнуть у забора? Поэтому я принял единственно правильное решение и полез через “телевизор”. Когда с той стороны спрыгивал на землю, то зацепился непомерно широким бушлатом за одну из пик, которыми увенчан весь забор. Повисел немного, раскачиваясь на ветру, но бушлат все же был наш родной, отечественный. Поэтому порвался быстро (сразу до середины спины) и отпустил меня на землю.

Вот и обновил вещь. Нет худа без добра. Удовлетворил свое природное любопытство. Когда зашивал, то узнал, из чего состоят внутренности бушлата. Они из ваты, если что.

Летом “телевизор” часто мазали солидолом. То ли чтобы лучше соскальзывать с забора, то ли девать его было некуда. Не знаю. Все равно нас это не останавливало.

Если верх был густо намазан, то можно было надеяться на щель между прутьями, которая периодически возникала в одном и том же месте. То ли сила трения тел о прутья разгибала их, то ли кому-то ну очень хотелось на свободу.

Мне кажется все проще. Именно там, где возникали разогнутые прутья, был удобный подъезд для автотранспорта. Ночью с той стороны подъезжали местные Робин Гуды и с помощью гидравлического домкрата разгибали прутья.

В этом году “телевизор” закрыли. Совсем. Наглухо.

Зашили прутья железными оцинкованными листами, а сверху растянули колючую “Егозу”. Все потому что иностранцы на экскурсию приезжали. То ли от них мир за забором убрали, то ли их от мира. Начальству виднее, а мне не очень.

Ну что плохого в том, если какой-нибудь американец или немец подойдет к “телевизору” и за солидол подержится. Эх, лишили интуристов такого счастья и таких несмываемых впечатлений.

Бедные, бедные люди. Им нечего будет вспомнить.

Кто говорит?

Взаимотесное сотрудничество

Совсем коротенький рассказ.

Данный эпизод случился, когда я дежурил посыльным. Надо было весь день сидеть с дежурным по Волшебному университету в одном помещении. Если случалась какая-то бумажка, то надо было бегать с ней по разным начальникам и собирать их автографы.