– Да. Я, я... – Последовала многозначительная пауза.

– Что ты, Ева?

Она ответила не сразу. Ее пальцы беспрестанно теребили носовой платок, фигура напряглась, как будто Ева набиралась смелости, чтобы сообщить что-то. Внезапно она отбросила предосторожность и выпалила:

– Он такой замечательный, Белла, большой и строгий – не красавец, но вроде того, я даже не знаю, как точно описать его. Он чем-то похож на Дюка, только моложе, странно, но мы как будто бы знали друг друга, это произошло почти мгновенно. Между нами возникло что-то, чего я не могу объяснить. Я покажусь тебе смешной, но я не могу противиться этому. И знаешь что? Он хочет, чтобы я поехала с ним в Америку и показалась доктору, и я тоже хочу, правда. И тетя его согласна. Поэтому я и хочу, чтобы они пришли сюда. Они уезжают на следующей неделе – все должно быть сделано быстро. – Она выдохлась и замолчала.

Арабелла была до того поражена, что даже не знала, что сказать. Ева глубоко вздохнула и продолжала:

– Ты не будешь против, нет? Ты не позволишь Руперту все испортить? Я так счастлива, и он тоже. Это правда. Его зовут Маркус. Не говори только, что я слишком молода. Миссис Деннет просто хочет, чтобы я пожила у них в Филадельфии, показалась специалисту и прошла курс лечения, если в этом будет необходимость. Если нет, то это не имеет никакого значения. Я могу жить у них долго, чтобы получше узнать их. А потом...

– А потом, когда ты станешь чуть старше, ты выйдешь за него замуж, если твои чувства не изменятся. Да?

– Может быть, да.

Арабелла в изумлении покачала головой.

– Я все еще не могу прийти в себя. Вот это сюрприз! Как это он выбрал тебя...

– Сама не знаю. Я все время удивляюсь, что именно меня, застенчивую и хромую, мог заметить такой чудесный человек! Я не могу поверить в это, но это правда, Арабелла, я ему нравлюсь.

Слово «нравлюсь» мало что отражало, как показали события последующих нескольких дней.

Маркус Деннет, богатый, влиятельный, интересный тридцатилетний мужчина, который без труда мог очаровать любую женщину, с первого взгляда влюбился в хрупкую Еву, которая ответила ему взаимностью.

Обед прошел хорошо, и позже, когда гости ушли, Руперт, к восторгу Евы, не возражал против ее поездки в Америку. Напротив, даже одобрил ее.

На той же неделе, прежде чем отплыть в Штаты, Ева уехала с Деннетами в Лондон на уик-энд, оставив Арабеллу наедине с Рупертом в Фернгейте.

13

Арабелла решила уехать из Фернгейта на следующий день после отъезда Евы. Ее вещи были уже упакованы, и она договорилась с Крейзом, что он поможет ей донести багаж до Оулесвика. Сол должен вернуться через три дня, так что у нее будет время приготовиться к его приезду.

События последнего месяца почти лишили ее сил, и после отъезда сестры она особенно остро чувствовала свое одиночество в Фернгейте. Ее тоска по Солу все усиливалась. Казалось, в этом доме не было жизни, одни лишь грустные воспоминания. Погода тоже была мрачной. Серое утро перетекло в темный день, а около четырех часов начался сильный дождь. Ветра не было, но в упорном размеренном шуме дождя было что-то тоскливое. Арабелла стояла в холле, ожидая Крейза. На ней был уже надет плащ. По такому дождю будет трудно пройти, но она горела желанием уйти из этого дома.

Глухим эхом отозвался в доме бой прадедушкиных часов, за ним последовал звук открываемой двери, и голос Руперта произнес за спиной Арабеллы:

– Ты еще не ушла?

Она быстро повернула голову. На его лице не отражалось никаких чувств, лишь глаза горели холодным огнем.

– Я жду Крейза. Он скоро придет.

– Да? Тебе не следовало бы идти по грязи в такую погоду.

– Все уже решено, Руперт. Дождь не помеха.

– Останься. Не будь смешной. Почему бы тебе не подождать до утра? Что, боишься меня? – Он сардонически улыбнулся.

– Не будь дураком.

Он мягко рассмеялся и приобнял ее за плечи. Арабелла вздрогнула, резко отшатнулась, однако не удержала равновесия и упала, подвернув ногу. Она не сумела сдержать крик боли, попыталась подняться, но при этом ей пришлось воспользоваться помощью Руперта.

Он довел ее до резного сундука, который стоял в холле, и усадил на него.

– Я принесу тебе выпить. – Голос Руперта звучал спокойно. – Ты не можешь теперь идти. Все решено.

– Я...

– Ради Бога, Арабелла, будь благоразумной. Твой муж ведь приезжает не сегодня. У тебя еще целых два дня впереди.

Она запротестовала было, но он уже ушел. К тому времени, когда он вернулся, Арабелла поняла, что он прав. Пытаться идти по такой погоде через торфяники, да еще с больной ногой глупо, и Леона найдет это бессмысленным. Она согласилась остаться на ночь в Фернгейте и позволила Руперту осмотреть ее ногу, поражаясь его медицинским навыкам. Его руки оказались неожиданно нежными.

– Тебе следовало бы стать врачом, – заметила Арабелла, когда почувствовала, что ей и впрямь стало легче.

– Да, – согласился он, – или ветеринаром.

– Ты думал об этом?

– Да, но что толку? Дорогой папа всегда отказывал мне в средствах.

– Может быть, ты ошибаешься. Если бы он знал...

– О, он все отлично знал. Ты помнишь тех животных, которые у меня жили? Мышка, ежик, дрозд...

Арабелла посмотрела Руперту в лицо. Оно выражало горечь.

– Но я думала, как и все мы, что ты...

– Что я находил удовольствие в том, чтобы мучить их? Знаю. Не слишком-то хорошо с вашей стороны. Но я уже вырос и теперь спокойно воспринимаю низкое мнение семьи о ее единственном сыне. Я подбирал раненых животных и пытался вылечить их. Ежика я просто изучат. У него были блохи, и я хотел узнать почему... – Он замолчал, увидев выражение изумления на лице своей сводной сестры.

Несколько секунд Арабелла молчала, затем сказала мягко:

– Мне очень жаль. Мы не понимали тебя.

– О, не беспокойся, все это в прошлом.

– Возможно, когда-нибудь в будущем ты...

Он перебил ее:

– Нет. Интерес пропал. Я – сэр Руперт Куртни, и истрачу то, что останется после уплаты долгов, на свои удовольствия. Жизнь сделала меня гедонистом, дорогая Арабелла, и я не вижу смысла меняться.

Вскоре дождь утих. Арабелла отказалась от мысли вернуться в Оулесвик этим вечером. Горничная помогла ей дойти до спальни, и Арабелла попросила принести ей ужин в комнату.

Она попыталась читать, но боль в лодыжке не давала ей покою. Она чувствовала себя вымотанной и опустошенной, думала о Соле, спрашивала себя, будут ли они испытывать то счастье, которое было в начале их любви. Из ее глаз медленно струились слезы. В этот момент открылась дверь и вошел Руперт, держа что-то в руке.

Арабелла инстинктивно стянула на шее ночную рубашку.

– Что тебе нужно? Я пытаюсь заснуть.

– Но не можешь? – Руперт подошел к кровати. – Должно быть, сильно беспокоит боль. Помнишь, я упал с лошади? Это лекарство мне сильно помогло. Я не пытаюсь отравить тебя. Просто мне невыносимо думать, что тебе больно.

Арабелла попыталась отогнать сомнения, даже выдавила улыбку.

– Ты очень добр, Руперт. Спасибо. Поставь на стол, я попробую.

– Может быть, мне еще раз посмотреть твою ногу, Белла? Я уже говорил тебе, что немного разбираюсь в травмах. Иногда массировать ногу вредно, лучше просто забинтовать.

Она с сомнением посмотрела на него, желая, чтобы он ушел, потому что была не уверена в мотивах его поведения, но в то же время корила себя за недоверие. Растерянная, уставшая, Арабелла отвернулась. На фоне золотистых волос ее профиль казался выточенным из слоновой кости. Она сомкнула веки, желая уснуть. В течение последней недели она мало отдыхала.

– Белла, – услышала она шепот Руперта. – Покажи ногу, я могу помочь тебе.

Он коснулся ее плеча кончиками пальцев. Она вздрогнула, но, чтобы прекратить спор, отодвинула простыню с вывихнутой лодыжки.

Руперт опустился на колени и начал гладить ногу Арабеллы с чрезвычайной – почти коварной – нежностью. Арабелла почувствовала, как в ней медленно просыпается паника, повернула голову и недоверчиво посмотрела на него. Глаза Руперта были закрыты, он был как будто в трансе. Пытаясь скрыть страх, она сказала: