— Ты просто не знаешь, какие ужасные мысли иногда приходят мне в голову, — невнятно прошептала я, уткнувшись носом в большую уютную грудь тетушки Джейн. — Например, я страшно боялась, что ты тоже окажешься злой.

— О-о-о, думаешь, я добрая? Я тоже могу быть злой! — усмехнулась тетушка Джейн. — Отодвинув меня в сторону, она злобно оскалила зубы и угрожающе зарычала. И рычала до тех пор, пока я не начала смеяться.

Майкл приехал в шесть часов — минута в минуту. По нему можно было часы проверять.

— А вот и твой папа, — сказала тетушка Джейн.

— Привет, — прошептала я, вдруг страшно смутившись.

Сегодня он показался мне совсем другим. На нем был костюм, а волосы причесаны волосок к волоску. Вначале мне показалось, что он чем-то недоволен, но потом я случайно заметила, как блестят у него глаза за стеклами очков — в точности как у Оливера, только повзрослевшего, — и у меня сразу же отлегло от сердца.

— Ну что, едем к маме, Долфин? — спросил он.

Похоже, он тоже нервничал. По дороге в больницу мы говорили только о Мэриголд. Майкл, оказывается, уже успел поговорить с доктором, и она объяснила ему, что это за штука такая — маниакальная депрессия.

— Естественно, она говорила только в самых общих словах, а о Мэриголд ведь не скажешь, что она обычный человек. Она всегда была не такой, как все.

— Вы ее очень любили? — осторожно спросила я.

— Да. Я просто с ума по ней сходил, — кивнул Майкл.

— И до сих пор ее любите?

— Ну… ты ведь понимаешь, все это было чертовски давно. Теперь я люблю Мег, и Грейс, и Алису. Кстати, я рассказал им про тебя. Так что они все трое ждут не дождутся, когда смогут увидеть тебя собственными глазами.

— Это вы так думаете! — фыркнула я.

— Нет, это чистая правда. Конечно, все это было немножко неожиданно, я им все объяснил. И вот теперь… короче, как насчет того, чтобы приехать к нам в воскресенье? Если, конечно, тетушка Джейн не будет возражать. Ну и если ты сама захочешь…

— Ну… — Я замялась, гадая, действительно ли он хочет, чтобы я приехала.

Я исподтишка разглядывала его. Интересно, сможет ли он когда-нибудь полюбить меня? — гадала я. А я — его. Думать об этом было чертовски странно.

Я так глубоко погрузилась в свои мысли, что даже не сразу спохватилась, что так ему и не ответила.

— Я бы с удовольствием сводил тебя поплавать. Но если не хочешь, не надо. Только не думай, пожалуйста, что ты вроде как должна чего-нибудь…

— Не знаю, как насчет поплавать, — задумчиво протянула я, — а погостить приеду с радостью… спасибо.

Как вскоре выяснилось, приехали мы зря. Мэриголд накануне была «сильно расстроена», и теперь ей нужно было «отдохнуть».

— Наверняка затолкали ее в смирительную рубашку, — проворчала я.

Но когда я сунула голову за штору, ничего такого на ней не было. Мэриголд лежала в постели, как и вчера, только глаза у нее были закрыты. Ярко-рыжие волосы разметались по подушке. Я бросила взгляд на ее руки — ни одной фигурки кричащей женщины! Видно, их отмыли.

— Сегодня она выглядит более умиротворенной, — прошептал Майкл. Подражая мне, он тоже сунул голову в щель между занавесками. — Ладно, приедем в другой раз.

Склонившись к Мэриголд, я поцеловала ее в бледную щеку.

— Я люблю тебя, — чуть слышно прошептала я.

Вздрогнув, она беспокойно заворочалась и что-то неразборчиво пробормотала.

— Нет, нет, это не Стар. Я Долфин. Стар тоже любит тебя, — прошептала я. Хотя выговорить это стоило мне немалого труда. Я сморщилась, словно наелась лимонов.

Майкл не сразу отвез меня домой. Вначале мы с ним заехали в «Макдоналдс», и он купил мне молочный коктейль и мороженое.

— Какое твое любимое, Долфин? Алиса и Грейс просто с ума сходят от шоколадного, а я лично до смерти люблю крем-брюле.

— И я тоже!

Мы смущенно улыбнулись друг другу. Потом каждый уткнулся в свое мороженое. Воцарилось неловкое молчание. Каждый из нас, наверное, ломал голову, что бы еще такое сказать. Первым решился Майкл — принялся расспрашивать меня о школе. Пришлось немного покривить душой.

— Я так понимаю, ты не слишком любишь школу? — спросил он.

— А кто любит?

— Ну… Грейс, например, просто обожает школу. Просто не может дождаться, когда наступит утро, и бежит туда со всех ног. Алиса, если честно, относится к школе несколько прохладнее. Она, знаешь ли, ужасная болтушка, не может усидеть на месте, и поэтому ей вечно влетает от учительницы. Чаще всего ее выгоняют за дверь. Но при этом, как ни странно, все ее любят.

— Стало быть, они у вас умные, и Алиса, и Грейс?

— Конечно. Они у меня умницы.

— Стар тоже умная. И первая ученица в классе. Честное слово, не верите? А я вот нет… — Я глубоко вздохнула. — И читаю я плохо,

— Тебе скучно?

— Да нет, наоборот — я люблю всякие истории. Все дело в словах. Понимаете, я никак не могу выучиться читать сложные слова.

— Понятно.

— Только не подумайте, что я такая тупая. Это все дис-лек-сия. Вот, как это называется.

— Правильно. Ну что ж, если хочешь, я могу попробовать тебе помочь. Грейс и Алиса часто читают мне вслух. И я с удовольствием слушаю.

Мне уже в который раз пришло в голову, что жить рядом с таким человеком, как Майкл, — не такое уж простое дело. Даже не знаю, от чего меня в первую очередь кинуло в холодный пот — от возможных уроков плавания или при мысли о том, как я стану читать ему вслух. Впрочем, подумала я, он не похож на человека, который, чуть что, выходит из себя. На самом деле он даже славный. Ей-богу, славный. Конечно, не такой хипповый и крутой, как Микки, и уж, конечно, не такой шикарный. Но, если честно, я и не хотела, чтобы мой папа был таким.

Майкл отвез меня назад к тетушке Джейн и пообещал, что приедет за мной в воскресенье. Потом я помогла дядюшке Эдди выкупать малышей, пока тетушка Джейн готовила ужин, и мне даже разрешили уложить их обоих в кроватку. Я уложила даже крошку Дэрила — сунула ему в рот соску, а потом немного покачала его, пока он не уснул. А потом мы с тетушкой Джейн и дядюшкой Эдди взяли свои тарелки и уселись перед телевизором.

На ужин были цыплята с жареной картошкой. Тетушка Джейн замечательно жарила картошку — просто пальчики оближешь! Она положила мне полную тарелку. Я уже начинала чувствовать себя почти счастливой, когда раздался звонок в дверь.