Дальше я спускалась на цыпочках, внимательно разглядывая ступеньки и едва осмеливаясь дышать.

— Пошли, Дол, а то опоздаем, — поторопила меня Стар.

Когда я подошла к ней, она прошептала мне на ухо:

— Если что тут и прогнило, так только тот мусор, что у нее в голове! Мелет всякий вздор!

— Как поживает ваша… э-э-э… мать? — брезгливо осведомилась миссис Лафт.

— Прекрасно, — отрезала Стар.

— Никаких больше заскоков? — неприязненно продолжала она.

— Не понимаю, о чем это вы? — буркнула Стар и потянула меня за руку. — Идем скорее, Дол!

— Дол, Стар, — пробормотала миссис Лафт, саркастически покачивая головой.

— Старая корова, — прошипела Стар, когда за нашей спиной захлопнулась дверь.

— Угу, точно! Старая корова, — подхватила я. Мне живо представились коровьи рога, кокетливо выглядывающие из массы локончиков на голове миссис Лафт, и объемистое вымя, тяжело колышущееся под тонкой тканью нейлонового пеньюара.

По дороге Стар остановилась у газетного киоска и купила нам по батончику «Марса». С наслаждением вонзив зубы в шоколадную плитку, я отхватила огромный кусок и даже зажмурилась от удовольствия.

— Обожаю «Марс», — призналась я с набитым ртом.

— Я тоже, — кивнула Стар. — Неплохо я придумала? А теперь побежали. Будешь ждать меня возле школы после уроков, договорились?

— Хорошо, — послушно ответила я. И даже выдавила из себя улыбку.

— Можешь доесть мой «Марс», — великодушно предложила Стар и побежала к своим одноклассницам, только что выпорхнувшим из школьного автобуса. А я поплелась в направлении начальной школы Холибрук. Почти всех учеников, кроме меня, привозили на машине матери, даже тех, кто уже учился в шестом классе. Мэриголд редко провожала меня в школу. Утром она любила подольше поваляться в постели. Впрочем, я нисколько не возражала — так было даже проще. Честно говоря, я до сих пор со страхом вспоминала о тех случаях, когда она увязывалась за мной, потому что тогда она заходила в школу, да еще и пускалась в разговоры с учителями.

Чтобы поскорее забыть об этом, я прибавила шагу, а поравнявшись со школьными воротами, суеверно постучала по ним — на счастье.

Увы, это не сработало. На уроке письма нам велели разбиться на пары, чтобы мы могли писать друг другу письма, но никто не выразил особого желания стать моим напарником. В конце концов мне пришлось удовлетвориться Ронни Черли.

— Предатели! — возмущенно фыркнул он, пересев на самую дальнюю парту и даже не глядя в мою сторону.

В результате, вместо того чтобы выполнить задание как положено, мне пришлось написать длинное письмо самой себе, а мисс Хилл, наша учительница, проворчав, что мне следует внимательнее выслушивать задание, влепила мне… нет, даже не двойку, а прочерк.

Ронни Черли разозлился как черт, потому что из-за этого он тоже получил прочерк. Возмутившись, он заявил, что это несправедливо, поскольку все произошло по моей вине. А потом шепотом пообещал, что разберется со мной на большой перемене.

— Ой, напугал! Сейчас умру со страха! — фыркнула я голосом Стар, постаравшись сделать вид, что тоже разозлилась не на шутку.

Однако я испугалась, и еще как! Дружков у Ронни Черли хватало. Поэтому, когда на перемене пришло время идти в столовую, я благоразумно решила укрыться в раздевалке.

Взобравшись на скамейку, я прижалась носом к оконному стеклу, уныло разглядывая школьный двор. Обнаружив мое отсутствие, Ронни Черли и его дружки избрали своей жертвой подслеповатого Совенка Морриса. Подумав о несчастном Совенке, я ощутила нечто вроде укола совести, но что я могла сделать? Потом я долго слонялась по раздевалке и, чтобы убить время, разглядывала развешанные на крючках унылые пальто и жакеты, гадая, как бы они заиграли, расцвеченные фантазией Мэриголд. Сюда пришить бархатную оборку, а сюда подкладку из пурпурного атласа или застежку в кельтском духе или, к примеру, вышитого шелком зеленого дракона, изрыгающего пламя… Увлекшись, я очнулась, лишь когда мимо меня галопом пронеслась миссис Дунстан, заместитель директора, таща за руку какого-то малыша, разбившего себе коленку. Я испуганно выпустила рукав чьего-то пальто, будто он обжег мне пальцы.

Заметив меня, миссис Дунстан сердито спросила, что я тут делаю и неужели мне до сих пор неизвестно, что детям не разрешается болтаться в раздевалке во время перемены? Кровь ударила мне в лицо — терпеть не могу, когда мне читают нотации. Миссис Дунстан, нахмурившись, смотрела на меня, как удав на кролика.

— А для чего, скажи на милость, тебе понадобилось трогать чужое пальто? Надеюсь, ты не шарила по карманам?

Я словно приросла к месту. От возмущения я даже не знала, что сказать, просто молча смотрела на нее.

— Я не воровка! — выдавила я из себя наконец.

— А я этого и не говорила, — отрезала миссис Дунстан. — Ну а теперь беги во двор. И смотри, если я снова поймаю тебя в раздевалке!

Забыв обо всем, я пулей вылетела из школы и промчалась на дикой скорости почти до самого дома. Только тут я опомнилась. Сидеть дома в одиночестве было куда хуже. К тому же я обещала Стар, что буду ждать ее возле школы.

Я помнила, что дала ей слово. Потоптавшись на месте, я вскинула голову, закусила губу и надменно расправила плечи, словно мне все до лампочки. Однако я могла бы поклясться, что чувствую, как взгляд миссис Дунстан прожигает мне спину.

Когда я, запыхавшись, проскользнула на школьный двор, до звонка на урок оставалось секунд тридцать, не больше. Но тридцать секунд — это очень много… это чуть ли не вечность — особенно когда Ронни Черли и его дружки пинают тебя в живот или ставят «китайское клеймо» на запястьях.

Сегодня мне все никак не удавалось сосредоточиться. Перед глазами у меня стояла наша опустевшая квартира, а в голове крутились мысли о том, вернулась ли наконец Мэриголд. Покусывая ручку, я нарисовала ноготок — в точности такой, как ее татуировка, не забыв ни изящно изогнутый тонкий стебель, ни яркую головку с лицом Мэриголд и остроконечными лепестками. Потом я нарисовала ее еще раз. И еще. А потом шепотом окликнула ее: «Мэриголд!» Я повторяла ее имя снова и снова. Наверное, мне казалось, что если я буду звать ее, то с Мэриголд ничего не случится.