Станислав как раз закончил разговор, за мыслями Илья его весь прослушал. Окликнул отца.
– Папа!
– Да, сынок?
– Как Ксю? Нашлась? – получилось чуть язвительно, не смог скрыть эмоций.
– Да. Оказывается, она уехала к друзьям, после того, как Люба… Кстати, где Люба? – отец было отвернулся, чтобы ее найти, но Илья снова его позвал.
– Пап. Мама прилетает. В субботу.
Казалось, отец не ожидал такого. Глянул на настенный календарь возле дверей.
– Вот как? Надолго? Где собирается остановиться?
– Ненадолго. Сказала, на неделю-две. Может, посоветуешь что-то? Ты же строитель!
– Так я строитель, а не риелтор. Дай мне время. Я что-нибудь придумаю.
– Я не знаю, правда, может, она остановится у теть Зои, подруги своей. Она не просила ей ничего искать. Но на всякий случай…
– Уточни у нее. На всякий случай, у нас есть свободная спальня. Хоть мне и не особо по душе такой расклад.
– Я не прошу селить ее тут. Я подумал, может у тебя есть какая-то идея.
– Я разберусь. Ладно. Есть планы на вечер?
Илья задумался. Дел было много, но планов он пока не строил. Не успел. Отцу выдал наиболее нейтральное:
– Может, позанимаюсь. Послезавтра экзамен.
– Отлично. Впервые слышу, что ты собираешься что-то учить. Это радует.
Речь проигнорировал высказывание и ушел к себе.
Станислав проводил сына взглядом и устроился в гостиной. В голове всплыл разговор с Любой, ее слова о том, что между Ильей и Ксенией что-то есть. Вспомнился момент, когда Илья взял Ксю за руку: тогда они объяснили это тем, что он ее обидел и просил прощения. Когда он застал сына в ее спальне, тот якобы пытался узнать подробности Ксениной беременности, невесть откуда сам о ней узнавший. А только что Илья уверял Стаса в том, что с Ксю всё нормально, хотя сам наверняка этого знать не мог.
Каждой такой момент сам по себе ничего не значил. Всё вкупе о чем-то намекало старшему Речинскому, однако было так незначительно и бездоказательно, что поверить в то, что Илья симпатизирует Лесиной было крайне трудно. Нет, скорее всего, Люба как-то неверно трактует увиденное и услышанное. Не может его сын питать какие-то чувства к женщине старше себя, беременной от другого, к тому же зная, что сам Станислав пытался за ней ухаживать! Может, она ему нравится, как ребенку нравится тётя, которая хорошо к нему относится и нравится отцу? Какой-нибудь сыновний синдром?
Он ведь не может не понимать, что эта беременность не даст им шанса. Это Станислав, зрелый и состоявшийся, не был бы принципиально против воспитывать чужого ребенка, если его родила любимая женщина. У него хватило бы моральной зрелости принять это и помочь. А Илья?
Ох, да о чем он вообще размышляет? Он множество раз был свидетелем их ссор и неприязни, гораздо чаще, чем чего-либо лирическо-романтического, чтобы поверить в какие-то чувства Ильи к ней. Он больше задирал и унижал, чем как-то выказывал мужской интерес.
Успокоив себя таким образом, Стас принялся заниматься рабочими делами. Надо успеть закончить проверку сметы последнего проекта до прихода Ксении. Обещалась навестить его, раз уж у них не получилось отпраздновать вместе.
Ксения неброско оделась во всё уже привычное черное, сунула ноги в высокие сапоги, так как собиралась идти пешком по снегу, не расчищенному с новогодней ночи, накинула пуховик. Она не планировала задерживаться надолго. Лишь подарит подарок, поздравит, выяснит, что там с Любой… Вероятно, не будет возможности отказаться от чашки чая, но и это, Ксю надеялась, не займет много времени.
Все дело в том, что она не хотела встречаться с Ильей. Понимала, что все равно не избежать этого, но хотя бы минимизировать стресс, если тот вообще дома, конечно.
После этой странной ночи, когда он ее выдернул из постели, увез, целовал, шептал что-то этакое, а потом, едва подкинув до дома, скрылся из виду, она не знала, как себя с ним вести. Она уже почти решила, что не будет его отталкивать, как он сам сделал шаг назад.
Хотя, что тут думать и гадать. Она сейчас придет к ним, и сразу поймет. Впрочем, может и не поймет. Станислав вряд ли оставит ее даже на минуту. Разве что поискать повод подняться в свою бывшую временную спальню, якобы что-то забытое поискать. Но Ксю не хотела искать повода. С каждой минутой она всё больше убеждалась, что продать дом и затеряться в городе будет лучшим решением.
Дверь снова открыла Люба, и у Ксю мелькнуло ощущение дежавю. Только на этот раз за ее спиной появилась инвалидная коляска, и Стас, улыбаясь, поприветствовал ее. Домработница странно испуганными глазами нашла взгляд Лесиной, но ничего не сказала, не сделала никакого жеста… Что ж, сейчас всё и выяснится. Хоть и не жалела Ксения о проведенной ночи, всё же была уверена, что праздник со Стасом обернулся бы для нее меньшим злом.
– Проходи, Ксюша, проходи. Люба, накрой в гостиной.
– Ничего не надо. Я ненадолго.
– Ну, брось! По какой-то нелепой случайности мы не смогли встретить Новый год вместе, хотя ты мне обещала, – лукаво погрозил он ей пальцем. – Так что как минимум чай с тортом ты мне должна.
– Ну, хорошо, – Ксю выдавила из себя улыбку, надеясь, что она не была пластиковой. Обижать Станислава не хотелось. Он совершенно не был виноват в ее проблемах, не был причиной ее нежелания находиться тут. Ну, по крайней мере, не был единственной причиной. – Это тебе, протянула она запоздалый подарок. – Невесть что, но ты же любишь кофе…
– Ой, милая, спасибо. Неожиданно! У меня тоже есть для тебя сувенир…
Мужчина подъехал к комоду в гостиной, жестом подзывая ее ближе. Из верхнего ящика показалась бархатная коробочка, заставившая сердце Ксю ухнуть вниз. Украшение… не было сомнений, что это какое-то украшение, пусть и – Слава Богу! – не кольцо: футляр был слишком большим для этого, размером с пудреницу.
– Станислав… – у девушки закончились все слова. – Я не могу…
– Брось, Ксюша, я от всего сердца!
В том-то и дело, – подумалось ей.
– Это очень дорого!
– Ты даже не видела, а уже делаешь выводы. Открой!
Дрожащими руками Лесина приняла подарок и открыла.
Внутри оказались очень изящные наручные часики с браслетом из кружевной скани. Слава Богу – не золотые!
– Это серебро, – словно прочитав ее мысли, сообщил Стас. – Подумал, что золото ты точно бы не приняла.
– Конечно!
– Ну, а это не так уж и дорого. Я могу позволить себе раз в сто лет подарить красивой женщине красивую вещь!
В этот момент Ксю боковым зрением заметила фигуру Ильи, показавшуюся в проеме. Темный взгляд остановился на отце, затем на ней, спустился на коробку в ее руке. Кажется, его глаза потемнели еще, на щеках заходили желваки, но он шагнул в комнату.
– Привет, – хмуро.
– Привет. – Ксю внутренне напряглась, но старалась не выдать своего состояния.
– Сын, – кивнул Стас. – Всё выучил?
– Почти.
– Давай-давай, – повернулся к гостье. – Лоботряс, наконец-то, взялся за учебу! – по-родительски пожаловался он ей. – За четыре месяца ни разу не слышал, чтобы он собирался что-то зубрить... А тут вот дождался.
– Пап, давай об этом потом.
В комнату вошла Люба с подносом, разрядив обстановку.
– Попьешь с нами чаю? – предложил Стас сыну.
– Да.
Черт, Ксю надеялась, что он откажется. Догадывалась, что он не был любителем светских посиделок, а он взял и согласился! Она не была уверена, что сможет держать лицо, когда он рядом. Парень приблизился к ней со спины, заглянул из-за плеча в футляр, будто невзначай выдохнув ей в ухо, отошел и сел на диван, похлопав ладонью рядом, приглашая Ксю сесть рядом. Лесина выпучила глаза, не веря, что он это сделал, и обернулась на Стаса. Мужчина находился спиной к дивану в тот момент, поэтому ничего не заметил, но всё равно, такое поведение Ильи ее пугало.
Она закрыла коробочку, положила на столик рядом, и присела на краешек, соблюдая достаточную дистанцию от парня.