- Что, сушняк? - Стиснул мой зад ладонями. – Или проголодался?

Ага, как зверь. Тебя хочу. Я откинулся назад, подставляя ему шею.

- Нет.

Лавинг рыча потянулся к моему ремню и, поспешно расстегнув пряжку, отбросил его в темноту. Следом полетели остальные вещи, хотя сам он оставался полностью одетым. У него на этот счет прямо пунктик какой-то, точно.

Ну, и у меня, наверное, тоже, потому что я реально завелся.

Нас обоих одолела нетерпячка после столь долгого воздержания, поэтому первый раунд мы устроили на диване: Лавинг, по-прежнему одетый, сжимал рукой наши члены, пока я, голый, скакал на нем верхом. Потом он, как тогда, скормил мне сперму, и я, вылизав его пальцы дочиста, еще некоторое время обсасывал их, просто потому что мне это нравилось.

После мы перешли в кровать, где вплотную занялись моей задницей.

Лавинг разложил меня на спине и, подпихнув под бедра побольше подушек, до плеч задрал мне ноги, высоко приподняв ягодицы. Потом мы несколько минут вместе наблюдали, как его сухой палец разрабатывает мою дырку. Я подумал, что он попробует сразу двумя, но, к моему удивлению, Лавинг сначала сходил за лубрикантом. Смазывал он меня так тщательно, что его намерения не оставляли сомнений – какие тут сомнения, когда в меня уже толкались три пальца, а затем и четыре.

- Там еще теснее, чем в прошлый раз, - не без удовольствия хмыкнул Лавинг.

- Так с тех пор там ничего не было, - ответил я, с трудом втягивая воздух; мне действительно приходилось тяжко.

Он чуть вышел наружу, ненадолго притормозив, и спросил:

- Ничего? Ха! Ничего? Даже никакой пластиковой штучки не засунул?

Я обычно в одиночку с игрушками правда не балуюсь.

- Ну, разве что палец или два.

В темноте его усмешка показалась мне еще притягательнее:

- Так-так, поподробнее, пожалуйста.

Я хотел с умным видом расписать, какие они длинные, тонкие и прилагались к моей руке. Но тот явно ждал чего-то более возбуждающего.

- Я лежал на постели, широко раскинув ноги, и дрочил, одновременно трахая себя пальцами. Сначала одним, но этого оказалось недостаточно. Тогда я прибавил второй. - Пальцы Лавинга вновь двинулись внутрь, словно давая понять, что тот настроен на следующую часть, поэтому я произнес вслух: - И представлял, что это ваши.

Он наградил меня поцелуем, долгим, тягучим и горячим. А потом уткнулся носом в мою шею, слегка прикусив кожу:

- Не могу перестать думать о том, чтобы сделать тебе фистинг. Знаю, сегодня, скорее всего, не получится. - Он впихнул пальцы так глубоко, что дальше уже некуда, вырвав у меня судорожный вдох. - Но я хочу быть в тебе, Ро. Постоянно вспоминаю тот толстый пенис в твоей заднице. Как ты стонал и охал. Вскидывался, бился в конвульсиях. Я хочу, чтобы ты все это проделал опять, но только с моей ладонью внутри. С моей рукой.

Я потянулся вниз и придержал его руку, чтобы не мешала говорить:

- Вот жополюб. У меня ведь тоже член есть. Не забыли?

Он с притворным удивлением поглядел на мой пах:

- Господи, боже мой. А я и не знал. - Но когда я попробовал сместиться, он дернул меня обратно. – Лежи смирно. Сейчас я все выясню.

Выяснение проводилось, в основном, ртом. Встал у меня в рекордный срок – даже не ожидал от себя такого, - хотя кончить снова пока не удавалось, вот Лавинг и посасывал мой торчащий петушок, будто леденец на палочке, одновременно продолжая попытки растянуть мне задницу. Впрочем, так далеко, как в ту ночь, ему не удалось зайти. Отвоевывая себе постепенно по полдюйма, свободной рукой он сильно щипал меня за соски - ну очень сильно, - чем каждый раз вырывал у меня стенания и выкрики: “Черт! Черт!”. Впрочем, довольно скоро они превратились в нескончаемый поток сладострастных воплей: «Черт, да! О, да! Черт, да! Трахните меня. Вот так… О, боже… Да!». Теперь я отчетливо чувствовал, что костяшки его кулака задевают меня уже почти внутри, истерзанные соски распухли, а член каменно затвердел от действий горячего рта. Когда Лавинг наконец отпустил мою плоть, я откровенно просительно посмотрел на него и встретил его ответный взгляд, тяжелый и темный.

- Ты такой ненасытный, - сказал Лавинг. - Рука упорно толкалась в меня. – Просто дьявольски ненасытный. Ты ведь согласен на все, что я с тобой сделаю, да. И тебе это понравится.

- Черт, да, - прошипел я со стоном, подкидывая бедра. - Ох, черт, какие же у вас классные пальцы.

Тот повертел ими во мне:

- Выходит, ты тоже жополюб? Или мне прекратить и лучше заняться членом?

- Распашите мою задницу, - взмолился я, выгибаясь. – Давайте, вставьте мне. Тащите сюда тот чудовищный искусственный пенис. Черт, давайте же, Лавинг. – Взгляд стал строгим, словно напоминал: «Трэвис». Но, тем не менее, я не собирался идти у него на поводу. Даже во время нашей игры. Только еще выше вскинул бедра. - Прошу, мистер Лавинг. Ох, пожалуйста, мистер Лавинг, пожалуйста, засуньте в меня тот большой фаллос.

Лавинг прикусил мне губу, и я понял, что победил. Так вот, тот тоже воодушевился идеей. Вынув пальцы, пересек комнату, покопался в выдвижном ящике и извлек упомянутое необъятное чудовище на свет. И оно совсем скоро будет во мне! Я дрожал от предвкушения.

Лавинг вернулся к кровати, держа ничем не смазанное дилдо. Поднес к моему рту, и я раскрыл клюв, точно голодный галчонок. Оно было таким огромным, что у меня заныли от напряжения губы, но я растянул их, как мог, и впустил его до самой глотки. Я смотрел на этого монстра и мычал, пока Лавинг самозабвенно трахал им мой рот. Черт, прямо по-настоящему трахал. Видать, с того самого первого раза хотел этого, не меньше, чем я сам.

Наконец, вытащив игрушку, Лавинг стал наносить гель. Я наблюдал за ним и, когда он нацелил её на меня, широко развел ноги. Но стоило той вторгнуться внутрь, меня затрясло.

- Тихо. - Он не спускал глаз с моего ануса, продолжая проталкивать штуковину дальше. Я задыхался, стараясь уступить давлению и лучше расслабиться. Лавинг поцеловал мое бедро с внутренней стороны. - Молодец, Ро. Ты сможешь.

В заднице жгло как в аду, но я не сдавался. Едва только пенис проник в меня на несколько дюймов, Лавинг на минуту приостановился, чтобы дать моему сфинктеру привыкнуть. Я тяжело дышал и поскуливал, а когда движение возобновилось, застонал в голос.

- Вот так, хорошо. Прими его, Ро. Прими этот огромный член в себя. Вообрази, что это моя рука. Вообрази, что в тебе мой кулак.

Я выгнул спину, гортанно хрипя. И увидел. Увидел, точно наяву, смог даже почувствовать скребущиеся во мне костяшки, повороты запястья. Лавинг засовывал его все глубже. И глубже. Мое нутро было заполнено до отказа. Я едва дышал, исторгая какой-то сумбурный пьяный лепет. Язык распух. Я попытался выговорить имя Лавинга, но оно опять застряло у меня в горле.

- Трэвис, - шептал он, облизывая мое ухо. - Трэвис. Скажи это. Трэвис. Трэвис. Скажи: Трэвис.

- Трэвис, - нечленораздельно произнес я и застонал. – Ох-х-х, Трэвис-с-с, о, о, о, oх-х-х!

Лавинг укусил меня за мочку уха:

- Вошел. На всю длину. Край упирается в промежность. - Он постучал по основанию, от чего я чуть до потолка не подпрыгнул. – Точно такие ощущения будут и с моей рукой. Рукой, Ро.

По моим щекам катились слезы. Хотя я не плакал. Просто меня до предела растянули. Но мне было так хорошо. Так хорошо, так хорошо, так хорошо хорошо…

Он трахал меня этим искусственным членом медленно, очень медленно, и в том же ритме толкался ко мне в рот языком, глотая мои всхлипы и мычание. Я отдался на его власть, отдал себя без остатка, впуская всюду, куда он пожелает. Я изо всех сил старался избавиться от того гадкого, что разбередила Кайла, пытался оттолкнуть это, вырвать с корнем, но оно продолжало возвращаться и возвращаться. Однако теперь я чувствовал, что у меня есть, кому все это отдать. Лавингу.

Трэвису. Я отдам это Трэвису.

Плохое имеет свойство возвращаться. Но этого можно избежать. Пусть ненадолго. И я вручил свои низменные инстинкты Трэвису, извращенцу Трэвису Лавингу, который ничего не знал ни об овцах, ни о земле. Который иногда слишком много говорил, но я находил это даже плюсом. Вручил ему в тот момент, когда он начал двигать во мне своей секс-игрушкой, посасывая мою нижнюю губу. Я погрузился в собственный мир, отгородившись от всего; мне хорошо, пока мозг свободен от мыслей.