Два часа назад? Ори мотнула головой. С момента покушения прошло не больше четырех часов. Как это возможно?

Смотритель указал на главный вход. В центральных дверях маячило двое учеников братьев Лузо. Они наблюдали за проходящими мимо слугами, гружеными мебелью. Ее еще не заметили, но Ори, решив это упущение исправить, шагнула к дому.

Старик-смотритель дернул девушку назад.

— В доме их полно, — он потянул ее за собой, на другую сторону костра, прячась за высоким пламенем. — Они роются в вещах вашей матери.

— Она все еще Высокий Лорд? — спросила Ори.

Смотритель опустил глаза.

И тут ее остро кольнула другая мысль: «А я все еще Меченосец?»

Внезапно почувствовав тошноту, Ори шатнулась к огню, пытаясь вспомнить, что она видела и слышала, когда покидала Корсинату.

Там царил хаос. Кэмпиона Дэя убили спустя какие-то секунды после его провальной атаки, а слухи о случившемся быстро расползались. Партия Красных утверждала, что ее мать заключила ужасный договор с Золотыми, которые, в свою очередь, заявляли то же, с точностью до наоборот. Некоторые уверяли, что Венн умерла в своей ложе, слишком много сил вложив в свою контратаку; другие говорили, что видели, как убили Высоких Лордов Дернаса и Паллиму прямо на их балконах. Все это казалось бредом.

Но в одном слухи были единогласны — убийцу на стадион подослала семья Китай.

Нужно вернуться в Тахв, поговорить со своими верными учениками, имеющими доступ в Верховный Совет. Они — защитники ее семьи и должны знать, что происходит. Важно не поддаться гневу сейчас — из-за этого костра. Слишком очевидная провокация. В лагере Великого Лорда наверняка ждут бурной реакции, чтобы была причина обвинить Китай в предательстве.

Бросив взгляд на особняк, Ори усмехнулась. Чандра Китай была опытным и искусным политиком, не имеющим себе равных. Она наверняка уже разобралась со всеми обвинениями в свой адрес. И поняла на кого ставить. Когда Ори доберется до Тахв, Чандра будет сидеть по правую руку от победителя, кто бы это ни был. Сейчас не время попадаться в топорные ловушки, расставленные Лузо.

— Все будет в порядке, — сказала она смотрителю, разворачиваясь к уваку.

— До свидания, Ори.

Забравшись на Шина, Ори взяла поводья. И остановилась, только сейчас осознав, что сказал старик.

— Подожди. Ты назвал меня Ори, — крикнула она ему вслед.

Кешири, не ответив, опустил голову и побрел прочь.

Темная сторона, подумала она. Только не это.

Джелф опрокинул шаткую тачку, высыпая в корыто еще одну порцию почвы. Едва началось лето, как насыпи стали сохнуть, становясь все кислее; чтобы сохранить плодородие почвы требовался щелочной полив. Его кеширские клиенты ничего не знали об ионах водорода, но их разборчивость от этого не страдала.

Услышав шум, Джелф бросил свою лопату и обогнул хижину. Там, в мутноватом вечернем свете, едва не уткнувшись лицом в грубую шкуру увака и отчаянно сжимая поводья, стояла его вчерашняя посетительница.

— Я удивлен вашим визитом, — сказал Джелф, подходя к ней сзади. — Я надеюсь, с далсами все в порядке.

Повернувшись, девушка выпустила поводья. Ее блестящие темные глаза были полны боли и гнева.

— Меня приговорили, — сказала Ори из Тахв. — Теперь я рабыня.

ГЛАВА 3

Джелф подбавил в ее миску невзрачного на первый взгляд месива. Но блюдо кеширских бедняков — простая безвкусная каша — в его приготовлении оказалось чем-то особенным. Там были приправы с его огорода и крошечные кусочки соленого мяса. Ори понятия не имела, чье это мясо, но поглощала еду с жадностью. Два дня она гордо сдерживалась, и этого оказалось более чем достаточно.

Было непривычно видеть Джелфа не в поле. Каждый из прошедших двух дней он вставал еще до рассвета и начинал свою рутинную работу, чтобы успеть больше времени уделить ей. Умывался он в реке еще до того, как она просыпалась. Когда наступала ее очередь, он, отдавая дань ее скромности, уходил в служивший кухней угол хижины. Ори не считала себя скромной, но его странная смиренность льстила. Ведь Джелф был не какой-то кеширской игрушкой. Он был человеком, пусть и рабом.

Как и она.

Почему-то Ори ничего не рассказала в первый вечер. Джелф все равно не смог бы ничем помочь. Все это было далеко за пределами его возможностей. Она молча сидела в дверях, уставившись в одну точку, до тех пор, пока не потеряла сознание. Проснулась Ори следующим утром уже в доме, на подстилке из соломы, которая служила Джелфу кроватью. Где спал он сам, да и спал ли вообще, Ори не знала.

Этим вечером, так и не притронувшись к ужину, она рассказывала почти взахлеб о том, что произошло; о том, что она узнала в Тахв. Сделав когда-то Венн «игрушечным властелином», оба противоборствующих лидера теперь действительно пали к ее ногам. Покушение на играх дало основание слугам Великого Лорда обезглавить — в буквальном смысле — руководство Красных и Золотых.

Источники Ори уверяли, что ее мать пока жива и находиться в плену у мстительной Венн. Чандре поздно было спасать свою карьеру, но, сказав что надо и о ком надо, она еще могла сохранить себе жизнь. Подобно Донеллану, Чандра слишком долго тянула с выбором стороны, с выдвижением себя в преемники власти. Она всего год, как стала Высоким Лордом — и это казалось небольшим сроком. Но Венн, каждый вдох которой почитался за чудо, было необходимо пережить своих соперников.

Узнав о своем приговоре — рабстве — Ори бросилась к уваку и полетела в единственное место, которое ее растерянный ум посчитал безопасным. Джелф, поколебавшись, весьма радушно принял ее, но вот что делать с Шином, он не знал. Рабы не имели права владеть уваками. Вспомнив о компостном сарае, служившем когда-то стойлом, Ори убедила фермера спрятать увака там — позади лотков для хранения навоза. Джелф, в конце концов, уступил ей. Едва открылась дверь в это гадкое место, Ори, уже несколько часов чувствующую себя больной, стошнило. А на вторую ночь ее вырвало снова — после завершения рассказа о таком незначительном в масштабах вселенной, и таком глобальном для нее самой крахе семьи Китай.

Джелф был предупредителен и заботлив. Он носил ей прохладную речную воду, дал чудесные мягкие полотенца. Но сейчас, в сумерках, на исходе третьего дня своего пребывания на Марисоте, Ори всерьез испытывала пределы его гостеприимства. Сегодня она почувствовала себя лучше и весь день провела на улице. Бесцельно бродя в окрестностях фермы, Ори перебирала в уме прошедшие события, размышляя о том, как вернуть своей семье былое положение. Несмотря на то, что семьей сейчас была только она. И за ужином все эти раздумья вылились в настоящую проверку знаний и терпения фермера.

— Я не понимаю, — произнес Джелф, скобля дно миски, сделанной из раковины орьо. — Я думал, в Племени это нормально — что люди карабкаются наверх по головам других.

— Да, да. — ответила Ори, скрестив ноги. — Но мы убиваем не для того, чтобы достичь власти. Мы убиваем, чтобы сохранить ее.

— Есть разница?

Ори кинула пустую миску на пол хижины. Какой-никакой, а обеденный стол, подумала она.

— Ты действительно совсем ничего не знаешь о своем народе, да? Племя — это меритократия[2]. Тот, кто достойнее, кто сильнее, тот получит больше власти — при условии, что будет сделан публичный вызов. Дернас никогда бы не бросил вызов Великому Лорду. Как и Паллима.

— Как и ваша мать, — сказал он, опустившись на колени, чтобы поднять ее миску. Он выглядел слегка испуганным, когда она левитировала ее с помощью Силы в его руки.

— Спасибо.

— Смотри, это действительно просто, — сказала она, встав и попытавшись очистить грязь со своей униформы. Безрезультатно. — Если тебе попадутся слабые соперники, ты можешь сделать с ними все, что угодно — даже убить.

Он нахмурился, посмотрев на нее снизу вверх:

— Звучит, как кровавая резня.

— Все обычно происходит тихо — чтобы не было явного нарушения закона. Отравления. Лезвие шиккара в живот.