Обнадеживающее начало лиричной беседы. Но деваться мне, как я понимаю, было особо некуда. По крайней мере, пока милорд Верд не очнется.
Я, не торопясь, надела пальто - новое, вишневого цвета, шляпку в тон. Взяла перчатки. Так же спокойно мы спустились по лестнице, вышли из дома со входа для слуг. Уселись в черный экипаж с решеткой на окнах. Когда выворачивали к воротам, я бросила взгляд на поместье. Сколько надежд было у меня, когда мы с мальчишками, кажется, жизнь назад, подъезжали сюда... Сопровождающий услышал мой тяжелый вздох.
- Хотите добрый совет?
- Конечно, хочу, господин.
- Ничего не подписывайте, - тихонько буркнул он. - Никаких документов. Бумаги с личным признанием имеют в Империи первостепенное значение по доказательной базе.
- Вы имеете в виду, что если подозреваемый подписал признательные документы, он становится виновным вне зависимости от всего?
Мужчина кивнул, глядя мне прямо в глаза:
- При решении участи главный довод - это - сознался подозреваемый или нет...
- Спасибо, добрый господин.
- Я не добрый - и практически не господин. Я не дворянин, - насмешливо отвечал мужчина.
Я нашла в себе силы улыбнуться. Хотя, честно говоря, больше всего мне хотелось визжать от ужаса.
Мы ехали чуть больше часа. В полном безмолвии - больше мы не проронили ни слова. Я старалась думать лишь о том, что милорд Верд очнется - должен очнуться... И подтвердит мои слова. И все это закончится.
- Приехали, - сказал мужчина. Люди в такой же, как у него, мышиного цвета форме, распахнули дверь экипажа. Мужчина - имя которого я так и не узнала - вышел, подал мне руку. Я помедлила. Как-то идти за ним не хотелось.
- Сударыня, не испытывайте терпение нашего начальника, - с угрозой в голосе обратился ко мне кто-то из сопровождающих.
- Если бы я еще понимала, куда и зачем меня привезли, - проворчала я.
- А... - отозвался чей-то неуместно-жизнерадостный голос, - госпожу отравительницу привезли!
Я огляделась. Обладателем голоса оказался молодой совсем человек - моложе меня, должно быть. Но при его появлении все служащие, находившиеся возле экипажа, подтянулись и встали по стойке смирно.
- Добро пожаловать, сударыня в Управление уголовной полиции столицы. Позвольте представиться - господин Монтесье - начальник Управления. Я вас ждал.
Хмуро посмотрела на молодого мужчину - не слишком ли он молод для такой должности. Начальник управления весь лучился энтузиазмом.
- Пойдемте-пойдемте. Нам есть, о чем поговорить.
Мы зашли в кабинет - и мне предложили присесть. Честно говоря, я приготовилась еще раз повторять рассказ о ночных событиях. Но господину Монтесье удалось меня удивить.
Он просто взял со стола какую-то бумагу и положил передо мной.
- Подписывайте, - приказал он мне, не прекращая улыбаться.
- Что это? - спросила я, не притрагиваясь к бумаге.
- Признательные показания.
- Какого рода?
- А какая вам, собственно, разница. Не хотите, чтобы вам подпортили вашу симпатичную мордашку - подписывайте.
- Вы позволите? - кивнула я на бумагу.
- На здоровье, - рассмеялся он. - Только не тяните.
Я взяла бумагу - и стала читать.
О как! Я, оказывается, была шпионкой Османского ханства и наемной убийцей заодно. Меня заслали на территорию Империи с приказом уничтожить милорда Верда, бастарда Императора. Я втерлась ему в доверие, стала его любовницей - и потом отравила за ужином. Во время побега меня задержали сотрудники Уголовной полиции. Я бешено сопротивлялась, нанесла увечья нескольким из них.
- Бред! - отложила я в сторону документ.
- А это и не важно, - мужчина уже не улыбался. - Вы влезли в мужские игры, милочка. Поэтому на жалость можете не претендовать. Да и всякие ваши бабские штучки не подействуют.
- При чем здесь жалость? Целитель, который прибыл с милордом Милфордом, признал, что мой хозяин был отравлен какой-то там змейкой. Я так понимаю, он принес ее из дворца. Так что версия о том, что я отравила его за ужином не выдерживает никакой критики... Кстати, ужинал он не дома, а опять-таки во дворце.
- Вот видите, как хорошо! - снова обрадовался он. - Вы уже признались, что подсунули милорду магическую тварь. Теперь мы перепишем документ - вы его подпишите. И все свободны.
Я пожала плечами. Пусть переписывают - все время какое-то пройдет. Только радовалась, что Рэм и Пауль считаются родственниками милорда Верда - и их не тронули.
- Господин Монтесье! - вошел молодой парень с пером и новой бумагой в руках. - Все в лучшем виде.
- Пожалуйста, сударыня, - любезно улыбаясь, только что не кланяясь, подошел ко мне начальник Уголовной полиции.
- Вы же понимаете, что это все - не правда?
- А какая разница? В такой истории - главное - кто первый раскроет заговор. И отчитается перед императором.
- Но кто-то же покушался на лорда Верда. Разве вы не думаете, что императору бы хотелось узнать, кто на самом деле покушался на его сына?
- Да не твоего ума это дело, - равнодушно сказал мужчина. - Да и не моего, в общем-то.
- А что - ваше дело?
- Дворянство получить для своих будущих детей. Кстати, во второй бумаге надо будет раскрыть сеть заговорщиков, которыми ты руководила.
- Бред, - прошептала я.
- Перечислишь всех, с кем встречалась, пока жила в доме милорда. Будет из них сообщников делать, - словно и не услышав меня, продолжил господин Монтесье. - Хватить тянуть, подписывай.
Я взяла бумагу в руки, сделала вид, что раздумываю. Потом, быстро порвала ее на две части.
- Не стану.
Я до последнего не верила, что он меня ударит. Будет пугать - да. Издеваться - безусловно. Но бить...
Но вот я летела через весь кабинет от удара кулаком в лицо - и почувствовала, как что-то хрустнуло у меня внутри.
"Надо же... А ножки стула к полу не прикручены оказались. А я читала, что в допросных их..." - какие у меня в голове все-таки дурацкие мысли...
Ко мне с диким воплем подскочил начальник Уголовной полиции. Я увидела занесенную над собой ногу. Нахлынула боль - и все померкло...
Кап-кап-кап... Где-то капала вода. Безумно хотелось пить. Было больно. Но боль была не резкая, острая, невыносимая, а тянущая, нудная. Я поняла, что лежу на каменном полу в затемненном помещении без окон. Мне все не верилось, что это все происходит на самом деле. Что все это - не кошмарный сон...
- Очнулась, милая? - с поистине отеческой заботой поинтересовался у меня старческий дребезжащий голос. - Напугала ты нас - думали уже, что потеряем.
- Как это? - мой голос был похож на карканье.
- Перестарался наш начальник, ох, перестарался... Вот что значит, когда не по заслугам назначение делают, а по роду да знакомствам...
- Да. Уж... Не хорошо, - согласилась я.
- Он ведь незаконнорожденный какого-то то ли графа, то ли барона. А тут увидел способ выслужиться до личного дворянства, - с каким-то извиняющимися интонациями сказал старик. - И совсем ополоумел.
Я зажмурилась, стараясь выкинуть из памяти то, как начальник Уголовной полиции "старался выслужиться до дворянства".
- Хорошо что лекари у нас традиционно сильные - и ко всему привыкшие, - обрадовал меня дедок.
- А вы кто? - спросила я.
- Пыточных дел мастер, - ответил мой собеседник - и я прикусила язык. Нашла время и место любопытство проявлять. - А это - пыточный подвал.
Я замотала головой, отгоняя ненужные слезы - вот уж точно не время было раскисать.
- Ну, что, девонька... Подписывать надо, - как-то сочувственно проговорил он.
- Нет, - нашла я в себе силы ответить.
- Ты же понимаешь, милая, что я тебе даже сознания потерять не дам. И бить не буду. Или кости ломать - тебе же их только срастили. Столько труда приложили. Есть более действенные средства. Иголки под ногти. Или каленым железом по груди - и не смертельно, но боль такая, что сама просить будешь, чтобы бумагу принесли. Результат будет один и тот же...