Детективное агентство «Бейлор» начиналось как семейный бизнес. Семейным бизнесом мы и оставались, хотя теперь технически принадлежали кое-кому другому, кто позволял вести наши дела так, как мы сами считали нужным. У нас было три правила.

Правило №1: верность. Как только клиент нас нанял, мы преданны клиенту. Правило №2: мы не нарушаем закон. Это было хорошее правило, оберегающее нас от попадания за решетку и судебных разбирательств. И правило № 3, самое важное из всех: в конце дня мы не должны стыдиться посмотреть своему отражению в глаза. Сегодняшний день подпадал под третье правило.

Может, на меня что-то нашло, и Джон Рутгер забрал бы жену домой и на коленях молил бы ее о прощении. Но в итоге я ни о чем не жалела и мне не нужно было переживать, правильно ли я поступила, и увидят ли дети Лиз свою мать снова. Их отец - это совсем другая история, но теперь он уже не был моей заботой. Он сам заварил всю эту кашу. Я объехала вечерние пробки по I-290, направляясь на северо-запад, и повернула на юг. Несколько минут спустя я подъехала к нашему складу. Помятый черный «Цивик» Берна был припаркован рядом с маминой голубой хондой «Элемент». О, хорошо. Все дома.

Я припарковалась, подошла к двери и набрала код системы безопасности. Дверь со щелчком открылась, затем я вошла и остановилась на секунду, чтобы услышать обнадеживающий лязг замков позади меня. Входя на склад через эту дверь, все выглядит, как офис. Мы построили стены, установили несколько стеклянных панелей, и положили устойчивый к вытиранию бежевый ковер. Что дало нам три офисных помещения по левую сторону, комнату отдыха и большой конференц-зал справа. Опущенный потолок завершал иллюзию.

Я вошла в свой кабинет, положила сумочку с камерой на стол, и села в кресло. Мне нужно было написать отчет, но составлять его не хотелось, и я решила сделать это позже. Офис был звуконепроницаемым. Вокруг царила тишина. До меня долетел легкий аромат грейпфрутового масла из аромалампы. Эфирные масла были моей любимой маленькой роскошью. Я вдохнула аромат. Я была дома. Я выжила. Если бы я ударилась головой о стену, когда Рутгер бросил меня, я могла бы умереть сегодня. Прямо сейчас я была бы мертва вместо того, чтобы сидеть здесь, в своем кабинете, в двадцати футах от дома. Мама была бы в морге, опознавая меня на столе.

Сердце колотилось в груди. Подкрадывалась тошнота, сжимая горло. Я наклонилась вперед и сосредоточилась на дыхании. Глубокий, спокойный вдох. Я просто должна позволить себе справиться с этим.

Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Медленно, тревога отступала.

Вдох-выдох.

Порядок. Я встала, прошла через кабинет в комнату отдыха, открыла дверь, и вошла на склад. Шикарно просторный коридор тянулся вправо и влево, его гидроизолированный бетонный пол мягко отражал свет. Надо мной взмыл тридцатифутовый потолок. После того, как нам пришлось продать дом и переехать на склад, мама с папой решили сделать его внутри настоящим домом. Вместо этого мы закончили тем, что выстроили одну большую стену, отделяющую эту часть склада — наше жилое пространство — от бабушкиного гаража, поэтому нам не приходится отапливать, или кондиционировать складское помещение в двадцать две тысячи квадратных футов. Остальные стены появлялись органично, что было вежливым эвфемизмом для «ставим их по мере необходимости из того, что есть под рукой».

Если мама меня увидит, мне не обойтись без тщательного медицинского обследования. Все, что я хотела, это принять душ и немного поесть. В это время она обычно помогает бабушке с работой. Если я буду очень тихой, то смогу проскользнуть в свою комнату. Я кралась по коридору. Думай тихо... Будь невидимой... Надеюсь, ничего привлекающего внимание не происходит.

- Я тебя убью! - завопил справа знакомый голосок.

Блин. Конечно, Арабелла. Моя младшая сестра в хорошей форме, судя по тону.

- Это так по-взрослому! - А это была семнадцатилетняя Каталина. На два года старше Арабеллы и на восемь лет моложе меня. Мне нужно было прекратить этот бедлам, пока мама не пришла на разведку. Я поспешила по коридору в гостиную.

- Я хотя бы не тупица, у которой нет друзей!

- Я хотя бы не жирная!

- А я хотя бы не уродина!

Ни одна из них не была толстухой, уродиной или изгоем. Просто обе были мастерицы поскандалить, и если бы я не прекратила их спектакль, мама явилась бы с минуты на минуту.

- Ненавижу тебя!

Я вошла в гостиную. Каталина, худая и темноволосая, стояла справа, скрестив руки на груди. Слева Берн очень аккуратно удерживал блондинку Арабеллу за талию над полом. Арабелла была очень сильной, но Берн занимался борьбой до окончания школы и ходил в клуб дзюдо дважды в неделю. В девятнадцать, и все еще продолжая расти, он был на дюйм выше шести футов и весил около двухсот фунтов, большая их часть мощные, гибкие мышцы. Удерживать сто фунтов веса Арабеллы не было проблемой.

- Отпусти меня! - забрыкалась Арабелла.

- Подумай о своем поведении, - ответил Берн низким, спокойным голосом.

- Мы же договорились - никакого насилия.

- Что на этот раз? - спросила я.

Каталина ткнула пальцем в сторону Арабеллы.

- Она никогда не закручивает крышечкой мой тонак, и теперь он высох!

Понятно. Они никогда не воевали по серьезному поводу. Они никогда не крали друг у друга, они никогда не пытались расстроить отношения друг друга, и если кто-нибудь осмеливался взглянуть на одну из них косо, другая первой вставала на защиту сестры. Но если одна из них брала у другой расческу и не чистила ее от волос, не миновать третьей мировой войны.

- Это неправда... - Арабелла запнулась.

- Нева, что у тебя с лицом?

Всё остановилось. А затем все затараторили одновременно, невероятно громко.

- Цыц! Успокойтесь, это косметика. Мне просто нужно в душ. И, кстати, прекратите драться. Если не перестанете, мама придет сюда, а я не хочу, чтобы она...

- Чтобы она что?

Мама вошла в дверь, слегка прихрамывая. Нога снова донимала ее. Среднего роста, она была худой и мускулистой, но травма подкосила ее. Теперь она была полнее и с более круглым лицом. Глаза у нее были темными, как у меня, а волосы каштановыми. Следом шла бабушка Фрида - моего роста, с копной платиновых кудряшек, заляпанных машинным маслом. По комнате разнесся знакомый запах моторного масла, резины и пороха.

Бабуля Фрида увидела меня и округлила глаза. Вот блин.

- Что с деточкой, Пенелопа?

Лучшая защита - это смертельная обида.

- Я не деточка. Мне двадцать пять. - Я была старшей бабулиной внучкой. Даже в пятьдесят с кучей собственных внуков, я бы все равно была для нее «деточкой».

- Как это случилось? - спросила мама. Черт побери.

- Магическая взрывная волна, стена и стул.

- Взрывная волна? - спросил Берн.

- Дело Рутгера.

- Я думал, он пустышка. Я покачала головой.

- Энеркинетическая магия. Он оказался ветераном.

Лицо Берна поникло. Он нахмурился и вышел из комнаты.

- Арабелла, принеси аптечку, - сказала мама. – Невада, ложись. У тебя может быть сотрясение.

Арабелла бросилась бежать.

- Все не так плохо! У меня нет сотрясения.

Мама повернулась и посмотрела на меня. Я знала этот взгляд. Взгляд сержанта Бейлор. Спасения не будет. - Врачи скорой осмотрели тебя на месте происшествия?

- Да. - Что они сказали?

Врать не было смысла.

- Они сказали, чтобы я съездила в больницу просто на всякий случай.

Мама впилась в меня взглядом.

- Ты это сделала?

- Нет.

- Ложись.

Я вздохнула и покорилась судьбе.

Следующим утром я сидела в гостиной, поглощая приготовленные для меня мамой блинчики и сосиски. Моя шея все также болела. Но бок болел еще сильнее. Мама сидела на другом конце дивана, потягивая кофе и заплетая волосы Арабелле. Похоже, в моду среди старшеклассниц вошли витиеватые косички, и Арабелла каким-то образом уболтала маму ей помочь. С левой стороны экрана, ведущая новостей с идеальной укладкой сообщала о недавнем поджоге в Первом Национальном Банке, в то время как на правой стороне экрана полыхало огненное торнадо, пожиравшее здание. Из окон вырывались оранжевые языки пламени.