Вот после лестницы и пошли слухи, сначала среди слуг, что замок и его хозяева прокляты, а затем и среди самих владельцев и их родственников.

А когда хоронили в усыпальнице старшего сына пятого герцога, умершего в младенчестве, то за гробом лорда Руса обнаружили почти истлевшее тело молодой девушки. По остаткам одежды ее определили как горничную, и старые слуги вспомнили, что лет пятьдесят назад, на празднике у старой герцогини, пропала ее горничная, девушка девятнадцати лет, красивая, веселая, постоянно напевавшая песни. В суматохе тех дней никто не искал ее, решив, что девушка ушла в деревню к родне. Ее похоронили на местном кладбище и забыли этот неприятный случай.

Потом пошли слухи, что, якобы, служанка была влюблена в того самого сэра Джона, упавшего с башни. Так же говорили, что упасть помогла ему эта самая горничная, отомстив лорду за то, что он остался равнодушен к ней и хранил верность своей беременной супруге, а потом с горя заперлась в склепе и просидела возле его гроба, пока не умерла от любви. Так и передавались эти слухи, впоследствии ставшие легендой, из века в век. Правда или нет, но замок ветшал, владельцы умирали.

Весь результат запустения и наблюдал сейчас перед собой Чарльз. Он стал спускаться по круговой лестнице, как вдруг увидел что-то белое, мелькнувшее за поворотом тропинки.

«Ну, надо же! — подумал Чарльз. — Кто-то здесь живет. Может, присматривают местные жители»?

 И он кинулся вдогонку. Каково же было его удивление, когда возле беседки он догнал невысокого роста девушку.

— Простите, я только вчера приехал, и ни души пока не встречал. Меня зовут Чарльз. Здравствуйте.

Девушка, к слову сказать, была миловидной. На лице ярко выделялись синие глаза. Правда, само оно было бледновато, да и эта старинная шляпка на пол-лица, вышедшая из моды два века назад, одни глаза и видать из-под нее. Но все-таки, Чарльз отметил про себя, что девушка симпатична.

— Очень приятно, Чарльз, — она протянула ему руку для пожатия, но только он ее коснулся, как тут же отдернула, — меня зовут Элизабет. — Рука, кстати, показалась Чарльзу прохладной.

— Вы из деревни?

Девушка замялась:

— Я живу неподалеку

— Пойдемте в дом. А то того и гляди снова польёт дождь.

— Я... Вы уверены? Не думаю, что хозяин будет рад визиту незнакомого человека.

— Будет, будет. Хозяин-то я, — и Чарльз улыбнулся.

Ему показалось, что Элизабет вздрогнула. Он быстро взглянул на нее — но нет, спокойное лицо, глаза смотрят прямо. И молодые люди пошли по направлению к замку.

— Мой дядюшка умер почти два года назад, и мне давно нужно было приехать ... Но…

— Вы не хотели сюда приезжать? Отчего же?

— Слухи ходят, — Чарльз пожал плечами. — Врач сказал, что дядя умер от сердечного приступа. Но я-то знаю на все сто процентов, он был здоров, как бык. Да и бабушка при жизни повторяла, что «ну его к чертям, это проклятое наследство».

— Вы испугались? Что тоже можете умереть?

Чарльз задумался. А и вправду, почему он так тянул с приездом сюда? Дядя, а до этого его отец, говорили, что живется тут тяжело в эмоциональном плане, словно давит что, как в клетке, из которой хочется вырваться. Чарльзу же так не казалось. Да, немного мрачности присутствует, ну а что вы хотите от замка, в котором два года никто не жил, где большинство комнат стоят запертыми и с накрытой от пыли мебелью?

— Нет, не то. Я просто не верил. Я не думаю, что есть какое-то проклятье, —Чарльз пожал плечами. — Атмосфера тут замечательная. Свежий воздух, нет толпы народа. Безусловно, требуется ремонт. А как же без этого? А пойдемте пить чай? — Предложил он резко, без перехода, когда они почти дошли до восточной башни, той самой, что саморазрушилась.

Элизабет вздрогнула теперь явственно и помотала головой, отказываясь.

— Нет, нет, благодарю, в другой раз, — она развернулась и пошла по тропинке, ведущей в сторону усыпальницы.

Чарльз смотрел ей вслед, удивляясь мягкой, будто плывущей, походке девушки, вспоминая ее яркие синие глаза и бледный румянец на щеках. И

так, наметив дела первой необходимости, Чарльз приступил к их исполнению. Сходил в деревню, потратив на это, кстати говоря, целый день. Зато договорился с рабочими: женщинами, которые приводили в порядок запущенный замок, а так же парк, и мужчинами для более тяжелой работы.

Прошло не так много времени, и Бивер-Касл начал обретать черты, присущие ему два века назад. Ухоженность, чистоту, а с ними пришло и былое величие, незримо сопровождающее старинные замки. Парк вычистили от сорной травы. Обрезали разросшиеся деревья, снова высадили цветы в цветниках. Привели в порядок статуи.

Рассматривая портретную галерею, а так же изучая семейный архив в библиотеке, Чарльз пытался восстановить расположение статуй в парке. Со стопроцентной гарантией нельзя было утверждать, что он все сделал так, как это было триста лет назад, но получилось неплохо. Статуи придавали парку старинный вид, перенося посетителя во времена балов, джентльменов, скачек и королей.

Свое место обрели каменные скамеечки, стоящие на всей площади парка. Был восстановлен фонтан перед центральным входом: веселое его журчание разгоняло въевшуюся в это место мрачность, а искрящиеся в лучах заходящего солнца струи воды создавали радужное настроение.

По всей территории парка появились фонари на солнечных батареях, как инновация самого Чарльза. Освещающие самые дальние и темные уголки, они придавали парку обжитый вид. И только в пасмурные вечера, когда туман приглушал их свет, парк выглядел хмурым и мрачным и начинал соответствовать репутации замка.

Сам замок так же преображался.

Перво-наперво была решена проблема с его отоплением и освещением: действующие до сих пор камины были отреставрированы, прочищены и переведены в разряд «для красоты», свечи на люстрах заменены электрическими лампочками такой же формы, для сохранения антуража. А с южной стороны на крыше установлены солнечные батареи. Теперь ни холод, ни ветра замку были не страшны.

Так же переделка коснулась и кухни: каменная плита обрела современные черты с сохранением своего старинного внешнего вида: умельцы приделали электрические конфорки в количестве шести штук и духовой шкаф. Появился холодильник, заменивший холодный подвал. И микроволновая печь. И мультиварка. Обновился набор посуды и ножей.

Ванным комнатам на первом и втором этажах так же придали современный вид. Установили душевую кабинку, саму ванну отдраили до блеска. Подвели воду, поставили раковину.

Сам же Чарльз занимался библиотекой. Пускать чужих людей в разбор семейных документов не хотелось, и он, после того, как в библиотеке убрали вековой налет пыли, принялся за сортировку семейной документации.

На старинном широком столе из мореного дуба постепенно высились стопки бумаг: в одной письма, в другой юридические бумаги, в третьей распоряжения по замку, в четвертой различные бумаги, не поддающиеся сортировке. Некоторые стопки были так высоки, что грозились рассыпаться, и Чарльз, во избежание, приспособил под них найденные коробки.

Сортировке Чарльз подверг и книги. Они были расставлены по полкам и разложены по содержанию: приключенческая литература, Д. Дефо и Дж. Свифт, П. Лоти, Л. Буссенара, Л. Жаколио, П. Бенуа.

Любовные романы, собираемые, очевидно, прекрасной половиной обитателей замка: Хорас Уолпол, и его роман «Замок Отранто», увлекающий читателей своими мрачными событиями. «Опасные связи» Шодерло-де Лакло, вызвавший в момент своего выхода в свет споры о его «безнравственности». «Удольфские тайны» Анны Радклиф, главной особенностью которой было обилие эффектных литературных средств, способных запугать читателя ужасами, неожиданными сюжетными поворотами, злодействами и интригами. Жак Казот и его «Влюбленный дьявол», «Аббатство Клюндэйл» Натана Дрейка и многие другие.

Исторические произведения, религиозные книги, куда входила и семейная Библия рода Рутленд с пометками о рождении и смерти, сделанные чьей-то рукой, а также несколько трактатов священников четырехсотлетней давности.