В глазах генерала Реутова на краткое мгновение блеснул тревожный огонь. Этот человек потрясающе себя контролировал, но мимолетная неуверенность все же не скрылась от внимательных глаз Григория. Псионик слишком хорошо умел читать людей, когда действительно этого желал.

- Что ты хочешь сказать? - спросил Реутов.

Он перестал хрустеть пальцами, замер каменным изваянием.

Мезенцев выдержал поистине мхатовскую паузу и ответил:

- Эта штука в вашей голове..., вы же не сами себе ее поставили, так? Вам ее установили, но для чего? В качестве защиты от кого? Неужели от меня и мне подобным? Круг боится меня, или он боится тех, кто может прийти со мной?

- Круг ничего...

- Ой, да ладно вам, - неожиданно заорал на генерала Мезенцев. - Не надо пудрить мне мозги, что ваш с..ый Круг держит все под своим контролем. Если б это было так, то мы бы сейчас с вами не разговаривали в такой обстановке. Те, кто желал установить в вашу голову пси-защиту, сильно опасались меня или кого-то наподобие меня, и желали защитить то, что хранится в вашей башке. Генерал Суворов в вашей иерархии занимал позицию ниже вас, и ему просто вшили программу самоликвидации. Правда..., это не защитило конфиденциальную информацию, воспользовавшись которой нам удалось выйти на вас. Улавливаете, к чему я клоню?

Реутов по-настоящему зло посмотрел на псионика.

- Вы... ошиблись, - сказал Мезенцев, пытаясь подражать своим голосом ледяному тону Кондратьева. - Вы просчитались, надеясь, что все ваши хитроумные технологии защитят ваши драгоценные мозги от таких, как я. Я сломал Суворова, вскрыл ему мозг и выудил из его башки все, что мне захотелось. У него было много секретов, очень много. Вы знали, что он собирал на вас компромат? Точнее, начинал собирать, чтобы в будущем подставить вас и выслужиться перед Кругом. Возможно, вы об этом догадывались, но наверняка не знали, а я вот узнал, и говорю вам это. И знаете, с какой целью я это делаю?

Реутов ничего не ответил, постепенно понимая, к чему клонил Григорий.

- Я взломал Суворова, и сделаю это с вами, с вашим мозгом, и никакая программа, никакая технология, даже самая невероятная и продвинутая, вас не спасет. Ни ваших хозяев из Круга, ни вас лично. Потому что взлом такой программы, которую вам установили, обречен на поражение мозга-носителя. На всю оставшуюся жизнь вы станете пускать слюни, испражняться там же, где вас будут кормить с ложечки. Вы сделаетесь овощем, клиентом закрытой психушки, а, возможно, вас просто шлепнут, чтобы не тратить на вас государственные и частные средства. И как, устраивает вас такая перспектива?

- Ты... лжешь, - прошипел генерал.

- А вы настолько рисковый человек, что захотите прямо сейчас это проверить? - Мезенцев с ехидной ухмылкой окинул фигуру генерала. - Давайте, удивите меня! Рискните своим здоровьем и своей судьбой, проверьте, вру я вам или говорю правду. Мне будет очень интересно поучаствовать в сем эксперименте.

И тут Реутов, похоже сдался. Он как-то сразу поник, сделался меньше, закрыл в себе часть своей значимости. Он словно бы нажал на кнопку и выключил прожектор собственного достоинства и властности. Реутов готов был сотрудничать, и таким шансом стоило воспользоваться.

- Что вы хотите знать? - спросил он, понурив голову.

Парни в салоне автомобиля переглянулись.

- В общем-то, все, - сказал Кондратьев.

- На все у нас нет времени, - вставил свое слово Макс. - Нам нужен выход на людей Круга. Если у тебя он есть, то советую им поделиться.

- А если у меня его нет?- спросил Реутов.

- Тогда ты нам не нужен. Гриша высосет из твоей башки все полезное, а потом мы тебя шлепнем. Уверен, ты скрываешь много секретов, а мы умеем ими правильно пользоваться.

На лице Реутова заиграли желваки. Он страшно не любил проигрывать, но этот человек всегда адекватно оценивал ситуацию.

- На всех членов Круга у меня и правда нет выхода, - сказал он, невольно косясь на Мезенцева. - Можете пытать меня, можете... забраться ко мне в голову, но я говорю правду.

- Все не нужны, - как ни в чем не бывало сказал Михаил. - Дай то, что есть, а мы разберемся.

- Дай то, что есть, - проворчал генерал, передразнивая суперсолдата. - Это не так просто, выйти на столь защищенную персону. Одни вы не справитесь.

Брови Кондратьева, казалось, взлетели до небес.

- О-па, мама дорогая, что я слышу! - воскликнул Михаил. - Уж не желаете ли вы нам помочь?

- Желаю, - прошипел в ответ Реутов. Наверное, это были самый тяжелые слова, произнесенные им в жизни. - Я отдаю себе отчет в том, что, даже если вы меня отпустите, мне долго не ходить на этом свете. А я... хочу жить.

- Не удивительно, - хмыкнул Долматов. - Каждая мразь мечтает о долгой и, по возможности, приятной жизни.

Генерал, казалось, не обратил на реплику Удава никакого внимания.

- Единственное, что я могу сделать, это попытаться отвоевать себе место под солнцем, используя вашу помощь.

- Проще говоря, уничтожить конкурентов нашими руками? - уточнил Кондратьев.

- Если тебе так будет угодно, то да, - согласно кивнул Реутов. - Я помогу вам, поделюсь информацией, кое-какими секретными сведениями. Я буду сам участвовать в операции, поскольку без моей помощи вам не обойтись, а вы сделаете так, чтобы никто из Круга уже не смог меня достать.

Мезенцев прыснул, услышав крайнюю реплику генерала:

- Как это вы однако мастерски завуалировали приказ истребить ваших Хозяев. Прям и не подкопаешься. Вот они - чудеса юридического языка. Никто ни хрена не понял, а, оказывается, народ уже и приговорили. Браво! Хочется аплодировать стоя.

- Хочется, так аплодируй, - совершенно равнодушно заявил Реутов, - но когда дойдет до дела, уверяю тебя, шутки отойдут на задний план.

- Не сомневаюсь. В последнее время нам крайне мало удавалось пошутить. Все больше воевать. А когда воюешь, не зная цели, это утомляет.

Реутов поморщился, словно от зубной боли, взглянул на Михаила.

- Вы специально его посадили рядом со мной, чтобы он меня раздражал.

- А то как же, - осклабился Кондратьев. - Он и без своих способностей зажарит мозги любому, а уж если дать ему развернуться..., - суперсолдат махнул рукой, пытаясь тем самым показать, что с Григорием связываться себе дороже. - Ладно, это все лирика, товарищ генерал. Давайте перейдем к делу. Кого вы собираетесь нам сдать?

Реутов упер взгляд в пол, надолго замолчал. Пауза затягивалась. Напряжение нарастало, и Мезенцев уже начал демонстрировать первые признаки беспокойства и недовольства.

- Я сдам вам того, - наконец медленно проговорил генерал, - по чьей инициативе были созданы "Изумрудный город", "Хрустальные небеса" и еще некоторые военные особо секретные лаборатории на территории нашей страны и ближнего зарубежья.

Реутов поднял голову, посмотрел Григорию прямо в глаза.

- Я сдам вам основателя.

Глава 15

Змей Горыныч.

Утро 28-го июля в Москве выдалось пасмурным, но достаточно жарким. Уже к девяти утра столбики термометров показывали плюс двадцать пять, а к полудню температура грозила перевалить за тридцатиградусную отметку. Повышенная влажность воздуха так же не способствовала комфортному существованию граждан, которые, несмотря на отсутствие прямых солнечных лучей, изнывали от жары, и даже в будний день предпочитали если и высовываться наружу из офисов, то непременно на открытые верандочки многочисленных кафешек.

Мимо одного их таких летних кафе в центре Российской столицы проехал респектабельный, шикарный автомобиль фирмы Maybach с затененными и зашторенными окнами. Симпатичный молодой человек, вяло потягивающий апельсиновый сок и листающий на своем планшете свежие интернет-новости, проводил четырехколесного красавца безразличным, отсутствующим взглядом.