— Все, я уже успокоился…
Атон говорил спокойно и даже немного устало. Его голос доносился с веранды и я рескнула выглянуть из-за двери.
— Успокоился… успокоился. А что это вообще было?
— Саша, неужели ты думаешь, что мне легко постоянно ждать, что ты меня оттолкнешь или уйдешь от меня… Я ведь чувствую все твои эмоции, осбенно сильные. Твой страх, неуверенность, отчаяние и душевную боль. Я с трудом пережил твой страх после пробуждения, твою неуверенность. Я чувствовал надежду перед последней процедурой и твое разочарование, когда ты увидела результат… Сейчас же… Сейчас я чувствую твою уверенность, что принятое тобой решение — верное… И это медленно убивает меня. Я не хочу уходить… Просто не хочу и тебе придется смириться с тем, что я не уйду.
Я не успела ответить. Атон резко поднялся и оказавшись возле меня, крепко обнял и сильно, как-то яростно поцеловал. Он мял мои губы — и я начала чувствовать их…Я ответила, так же яростно, прикусила его губу… Провела ногтями по его спине, основанию крыльев… Тихий рык и меня уже сминают… Рвется материал плаща и глухого платья… Все перемешалось, руки, губы, крылья сплелись в клубок из которого никто не хотел выбираться… Секс после ссоры… — иногда он стоит этих ссор.
Уже много позже этой вспышки страсти, когда мы лежали но голом полу гостиной в ворохе порванной одежды, Атон продолжил.
— Я никогда тебя не отпущу. Просто прими это как данность. Я не могу понять, почему ты считаешь, что без тебя кому-то будет лучше… Это не так. Ты для многих являешься неотъемлемой частью этого или любого другого мира… Для меня. Для наших эльфов… А особенно для сына…
— Но я его так давно не видела, и он… он не страдает без меня…
— Почему ты так решила?
— Он не приходит, что бы увидеть меня… и я ведь не могу к нему попасть…
— Да, ты не можешь… Но не потому, что он не хочет тебя видеть…
— Тогда почему?
— Там… На Эриолле… В общем, там временная петля… Все жители этого мира, да и не только его, но и все кто попадает туда, вынуждены переживать один и тот же день уже 65 лет… Исключение — только волшебники и Светлейшая Княжна… Тебе, до выздоровления туда нельзя…
— Но почему…
— Все, что мы исправим, вылечим в тебе, вернется к исходному состоянию на рассвете следующего дня…
— ???
— Вот смотри… Люди и эльфы, которые там живут вынужденны переживать этот день заново уже много лет и они не смогли вырваться из этого круга… Все кто болен, так и продолжают болеть… Все кто умирает — умирать, а все кто рождается — рождаться… Самое страшное, что в эльфийском замке уже много лет одна из эльфиек каждый день рожает своего первого ребенка… Она может подержать его на руках только несколько часов до рассвета, а затем, все повторяется вновь… А еще там в этот день проходила битва… небольшая — между дворянами и их отрядами… Так эти люди вынужденны получать свои ранения и увечья… или умирать все это время… Они все это осознают… Сознание не попало в эту петлю времени… Они давно помирились и решили все свои проблемы, но каждое утро они оказываются друг против друга и даже если и не начинают драться, все равно втечении дня они умирают и получают те же раны, что и в тот — первый день. Или представь детей, повзрослевших, но так и запертых в детском теле… Тебе туда нельзя… как и мне.
— Но Миша, как Миша… там?
— Он волшебник… Они не воздействуют друг на друга…
Демон грустно улыбнулся…
— Подожди чуть-чуть. Выздоровей и тогда мы вдвоем туда отправимся…
Он крепче меня обнял и я в который уже раз забылась с ним…
Проснулась я от голода. Тело затекло, а все синяки и ссадины полученные вчера давали о себе знать… Атона не было. Избушка мерно покачивалась шагая куда-то. За окнами мелькали кактусы и кристаллы Райада. Я завернувшись в остатки плаща, которым до этого была заботливо укрыта, присела на широкий подоконник большого окна одной из спален, как я тут оказалась оставалось только догадываться. С начала мерное покачивание расслабляло и успокаивало, но вскоре накатила тревога: «Куда мы движемся и почему так долго?» Тут же в окно с наружной стороны постучался демон, а Избушка замедлила шаг и остановилась. Я спустилась вниз и тут же попала в крепкие объятия.
— Мы новое место выбирали…
— Мы — это?
— Мы, это я, Избушка и Бантик… Мпуки хотят поближе к Древу — у них там колония. Избушка поближе к морю… А мне… поближе к тебе.
Атон при этих словах крепко меня поцеловал…
— Ну что, завтракать будешь?
— У нас еды нет…
— У тебя может и нет, а вот у меня целый мешок. Так что хочешь?
— Честно? Только кофе… с молоком…
— Так не пойдет… Подожди чуть-чуть сейчас ветчину нарежу, булочки… Тебе кушать хорошо нужно. Воды пока нет. Избушка не вросла и до воды не добраться, но на кофе хватит.
Ну что ж, утренний душ подождет. А после завтрака, во время которого в меня запихнули паек объемом на половину дня, мы продолжили наше путешествие. Древо показалось только после обеда… Избушка отошла от него подальше в противоположную от предыдущего места жительства сторону и выбрав небольшую бухточку, уселась на ее берегу.
— Пойдем… поплаваешь в море…
— Но я не одета…
— А кого стесняться? меня?
Я сильно покраснела, вспомнив, как вчера он исследовал мои шрамы языком… Демон только хмыкнул и подхватив меня на руки с дикими криками помчался из домика к мору, а потом с разбегу влетел в соленую воду и примерившись уронил меня в глубину. Воды я наглоталась… и вынырнув долго отфыркивалась. Меня обрызгали — наличие у демона крыльев свело на нет все мои попытки достойно ответить на данный вызов… У него брызг получалось намного больше… В один момент, когда я отвернувшись от него усиленно пыталась создать достойную партия брызг, колотя не глядя по воде руками, меня обняли и сказав, что купания на сегодня достаточно, повели в дом. «Ну вот, а у меня только-только началло получаться…»
— Пошли-пошли… там ванна, лечебные лосьоны и описание похождений Михаила… Занятий никто не отменял.
Пришлось смириться и следовать за Атоном, как послушной девочке. Рассказ о Мишутке полностью компенсировал мое недовольство окончанием забавы.
«Приезд второй. Записано со слов волшебника Йозефа. В день семнадцатый Ручейника, по календарю Аереи.
Меня вызвала Светлейшая Княжна Эвелориэль. У них вот уже несколько недель во дворце велись активные «военные» действия между госпожой Аверитой и Михаилом. Конфликт начался, как рассказала мне Эва, на одном из обедов. Госпожа Аверита является преподавателем этикета и довольно строга со своими учениками. В свете последних событий, она решила заняться активным воспитанием подрастающего поколения волшебников. Госпожа Аверита известна своей коронной фразой: «Мы, как истинные Дети Леса, не можем… не должны… обязаны…» и тд. (нужное подчеркнуть). И если в первое время Михаил сопротивлялся обучению молча, то буквально через неделю его понесло…
Я застал такую картину: Стены, полы, потолок и вся мебель замка представляли собой сплетение ветвей и лиан, ковры превратились в мох, а вазы с цветами в лужи. Среди всего этого природного разнообразия резвились и прыгали с ветки на ветку… эльфы. Все, повадки некогда высокомерных придворных, представляли собой дикую смесь из ужимок диких животных и дрессированных цирковых артистов. Михаил же прогуливаясь межу эльфами менторским голосом вещал: «Вы, как истинные дети Великого Леса, должны: бегать, прыгать, добывать себе пропитание самостоятельно, защищать свое потомство и жить в стае… Ваш вожак должен быть самым сильным, способным защитить вас от любого хищника в лесу. Пища должна быть простая и разнообразная…есть ее можно руками, и даже можно ее попытаться отобрать у вашего товарища — вдруг она там вкуснее…»
Как пояснила мне Эва, Миша решил перевоспитать эльфов на свой лад и теперь с рассветом животными повадками обзаводились все, кто в предыдущий день пытались вести себя хоть как-нибудь цивилизованно. Освобождались от этой повинности только те, кто в полной мере принял правила жизни дикого леса. Эти эльфы могли больше не следовать Мишиным правилам и могли вести свою обычную жизнь… Таких набралось мало — в основном самые молодые, только один эльф старше пятисот лет удостоился этой чести: Советник по Внешней Политике Светлейшей Княжны, пожилой и умудренный жизнью эльф с таким восторгом воспринял отсутствием условностей, что был одним из первым пришедшим в норму. Однако он до сих пор позволял себе есть руками, громко чавкать и вставать из-за стола раньше Светлейшей Княжны, а так же прыгать на одной ножке по разноцветным плиткам замковой площади.