— Это правда, что капитан наш умер, мадемуазель, — сказал он глухим голосом, — но другие остались живы, и об одном из них я, с вашего позволения, скажу вам несколько слов. Я много слышал за последнее время речей от этого важного господина, вашего друга. Последние сутки он то и дело говорил нам: «Вы должны»и «Вы не должны». Сегодня он явился от вас и в очень надменном тоне говорил с нами из-за того, что мы немного постегали вашего немого слугу. Он ругал нас последними словами, и, если бы не он, быть может, мой друг еще был бы жив. Но когда он несколько минут тому назад сказал мне, что он рад… рад смерти моего друга… черт!.. Я решил в душе, что так или иначе, я расквитаюсь с ним. И я расквитаюсь!

— Что вы хотите этим сказать? — спросила мадемуазель, прерывая его. — Если вы думаете, что можете восстановить меня против этого господина…

— Вот это именно я и хочу сделать. И даже более того…

— Вы понапрасну теряете слова, — возразила она.

— Подождите, подождите, мадемуазель, — ведь вы еще не выслушали меня, — ответил он. — Клянусь вам, что если когда-либо ступал по земле гнусный предатель, презренный шпион и обманщик, то это он. И я сейчас изобличу его. Ваши собственные глаза и уши пусть докажут вам. Я не взыскательный человек, но я не ел бы, не пил, не сидел в обществе этого человека. Скорее я принял бы услугу от самого последнего солдата моего эскадрона, нежели от него!

И с этими словами лейтенант, круто повернувшись на каблуках, плюнул на землю.