Для объяснения этой грандиозной катастрофы, не имеющей себе равных в анналах древней истории, предлагалось множество самых разнообразных гипотез. По одной из них все города майя были внезапно разрушены сильным землетрясением. Она основана на том, что многие позднеклассические архитектурные постройки в городах майя представляют собой сейчас сплошную груду развалин, словно разбитые одним исполинской силы ударом. Кроме того, известна необычайно активная вулканическая деятельность в горных районах Чьяпаса и Гватемалы. Но дело в том, что департамент Петен (Северная Гватемала), где находились крупнейшие города майя, расположен вне пояса активной вулканической деятельности. Плачевное же состояние многих каменных сооружений связано с разрушительным воздействием ливней и буйной тропической растительности. Конституция каменных зданий майя с «ложным» сводом такова, что разрушение нижней части опорных стен приводит к обвалу огромной массы камня, образующей этот высокий ступенчатый свод.
Существует предположение, что причиной гибели цивилизации майя могло быть катастрофическое уменьшение дождевых осадков и вызванный этим «водный голод». Однако последние геохимические и ботанические изыскания в джунглях Петена показали, что незначительное сокращение количества дождевых осадков, действительно наблюдавшееся к концу классического периода, никак не могло отразиться на развитии культуры майя, а тем более вызвать ее крах.
Версия о повальных эпидемиях малярии и желтой лихорадки, вызвавших якобы запустение всей огромной территории «Древнего царства» майя, тоже несостоятельна, поскольку обе указанные болезни не были известны в Новом Свете до прихода европейцев.
Одной из наиболее распространенных до последнего времени была гипотеза Сильвануса Морли, объяснявшая упадок классических городов крахом системы майяского подсечно-огневого земледелия, которое оказалось не в состоянии обеспечить потребности растущего наделения городов. В своей книге «Древние майя» он пишет: «Непрерывное уничтожение леса для использования расчищенной площади под посевы кукурузы, постепенно превратило девственные джунгли в искусственную саванну, покрытую высокой травой. Когда этот процесс закончился и вековой тропический лес был почти целиком сведен и заменен искусственно созданными лугами, то земледелие в том виде, как оно до сих пор практиковалось у древних майя, пришло в упадок, поскольку у них не было никаких земледельческих орудий (мотыг, кирок, борон, заступов, лопат и плугов). Замена девственного леса саваннами, созданными руками человека, осуществлялась очень медленно, вызывая в конце концов упадок тех городов, в которых она достигла критического состояния. Этот процесс протекал не одновременно, а в разных местах по-разному, в зависимости от таких причин, как размеры населения, длительность пользования землей и общее плодородие прилегающих областей. В этом крахе бесспорно сыграли свою роль и другие неблагоприятные факты, следующие обычно по пятам голода, — народные восстания, кризис власти и религиозные ереси. Однако весьма вероятно, что именно это экономическое банкротство и послужило главной причиной гибели древнего царства майя».
Это предположение долгое время пользовалось всеобщим признанием среди специалистов. И лишь последние исследования заставили пересмотреть основные положения гипотезы С. Морли. Прежде всего был поднят вопрос о том, действительно ли майя исчерпали свои обширные резервы невозделанных земель. Американский археолог А. В. Киддер установил, что почва долины р. Мотагуа в Гондурасе ежегодно обновляется во время паводков, и, следовательно, эти земли можно было возделывать постоянно (то же — в долинах других крупных рек — Усумасинты, Улуа и т. д.). Другой уже упоминавшийся специалист по культуре майя, Эрик Томпсон, во время обследования археологических памятников Петена заметил, что пустующие поля немедленно зарастают высоким тропическим лесом, а не травами. Таким образом, едва ли истощение земли на всей огромной и разнообразной по природным условиям области майя могло вызвать быструю гибель их городов. По гипотезе С. Морли, истощение земель должно было произойти сначала в более древних центрах. Однако, к примеру, такой город, как Тикаль, который, судя даже по стелам с календарными датами, существовал около 6 веков, приходит в упадок гораздо позже (после 869 г. и. э.), чем более молодые центры в бассейне р. Усумасинты. С другой стороны, исследования ботаников и специалистов в области земледелия в районе озера Петен-Ица (Северная Гватемала) показали, что здесь до сих пор господствует подсечно-огневое земледелие, почти не изменившее своего характера со времен древних майя. Причем ему свойственны довольно высокая продуктивность и стабильность, что позволяет обеспечить сравнительно густое население (примерно 100–200 человек на 1 кв. милю). Никакой угрозы нашествия травянистых саванн в настоящее время (как, впрочем, и в древности) здесь не наблюдается. Пустующий участок земли немедленно зарастает деревьями и полностью восстанавливает свое плодородие в течение 4–6 лет.
Кроме того, мы теперь хорошо знаем, что у древних майя были широко распространены и другие, более интенсивные способы земледелия: в горных зонах — «террасы», а на равнине, близ рек и озер — каналы и «приподнятые поля» (наподобие знаменитых ацтекских «плавучих садов» — «чинамп»).
Не выдерживает критики и другая идея С. Морли, тесно связанная с его рассуждениями о «крахе майяского земледелия» — идея о двух царствах. По его мнению, «Древнее царство» майя в I тысячелетии н. э. занимало лесные районы Северной Гватемалы, Белиза и южномексиканских штатов Чьяпас и Табаско. Именно здесь в 300–900 годах н. э. находился центр классической цивилизации майя. Именно здесь их культура и искусство достигли наивысшего расцвета. Затем в конце IX века н. э. «Древнее царство» приходит в упадок, а его жители целиком переселяются на север — на почти безлюдный до этого полуостров Юкатан, где и возникает «Новое царство» майя (X–XVI вв. н. э.).
Археологическими исследованиями последних лет сейчас уже твердо доказано, что развитие местного варианта культуры майя на Юкатане протекало одновременно с более южными майяскими центрами. В конце IX — начале X века н. э. юкатанские города переживают точно такой же упадок и запустение, какие мы наблюдали в Тикало и других центрах майя в Гватемале и Белизе. Таким образом, говорить сейчас о каком-то массовом переселении майя с юга на север в конце I тысячелетия н. э. уже не приходится.
Значительной популярностью пользуется также гипотеза, выдвинутая впервые Эриком Томпсоном. Согласно его мнению, упадок классических центров культуры майя связан с внутренними социальными потрясениями.
Отправной точкой для рассуждений ученого послужил один на первый взгляд малопримечательный факт. В ходе раскопок древнего города Тикаль на севере Гватемалы археологи с удивлением обнаружили, что почти все найденные там каменные скульптуры, изображающие правителей и богов, либо намеренно повреждены, либо разбиты. Но кто сделал это? С какой целью? В материальной культуре Тикаля нет никаких следов нашествия чужеземных армий: сожженных и рухнувших зданий, сломанного оружия и беспорядочно наваленных друг на друга скелетов с пробитыми черепами. Совершенно очевидно, что чужеземцы не имели никакого отношения к тем драматическим событиям, которые разыгрались на последнем этапе существования города, примерно в конце IX века н. э. Поэтому, согласно Томпсону, здесь могла идти речь только о восстании угнетенных низов. И в воображении ученого тут же возникла яркая картина этих далеких, но бурных событий.
«…Итак, роковой рубеж был пройден. В десятках городов и селений, разбросанных у подножья горных хребтов Чьяпаса и на лесных болотистых равнинах Северной Гватемалы, в том числе и в самом Тикале, жизнь внешне текла по-прежнему. Но майя стояли уже на краю пропасти. Их великолепная цивилизация, созданная усилиями многих поколений земледельцев, доживала последние дни.
Зловещие семена распада и гибели зрели внутри самого майяского общества. Надо лишь на мгновение представить себе его сложную и противоречивую структуру, чтобы понять, какой ураган народного гнева готов был со дня на день обрушиться на голову правящей касты. Небольшое ядро светских аристократов и жрецов, усилиями которых поддерживался внешний блеск цивилизации майя, сознательно обрекало своих многочисленных подданных на нищету и бесправие. На долю простых земледельцев оставались лишь непосильные налоги, бесконечные поборы и трудовая повинность на строительстве дворцов и храмов. Пышные ритуальные центры росли среди лесов и болот, словно грибы после дождя, а крестьянин все туже затягивал пояс.