Докурив паршивую сигаретку, я затушила её о пепельницу и выкинула окурок в окошко. И только после этого решилась посмотреть на Максима.

Он на меня не отважился смотреть.

Погладила его по плечу и ещё раз попросила прощение:

- Извини, Максим. Я постараюсь больше не повышать голос в твоём присутствии.

- Юль. Я тебя боюсь... Если бы не боялся, уже давно прижал бы тебя к себе и зацеловал. А вчера в душе чуть с ума не сошел, от желания коснуться тебя. И до этого тоже... когда увидел тебя с этим, твоим Мишей, так планка напрочь слетела. А потом ты этого Мишу чуть не пришибла тем бронзовым подсвечником. Ну, думаю, довел Мишка такую чудесную, добрую девочку, до агрессии. Потом, подумал, подумал... Нет, это не Мишка Юльку довёл. Я на путь этот вывел. Мишка был лишь твоим временным попутчиком. Прости, что я надломил, а остальные доломали.

Выругалась матом и вышла из машины, громко хлопнув дверью.

Постояла, подышала прохладным воздухом, успокоилась и вернулась в машину.

Максим на меня не смотрел. Курил.

Придётся отцу новую пачку сигарет купить. Мы с Максимом пока вернёмся в город, эту точно докурим.

Неожиданно у меня зазвонил телефон.

- Алло.

- Алло, Юля, а вы где?

Звонила мама. Странно, что не папа.

- У нас всё хорошо, мам. Мы с Максимом катаемся в папиной машине. Передай тёте Томе, чтобы за Максима не переживала. Я его украла до утра.

Максим, услышав мои слова, перестал курить и посмотрел на меня. Его взгляд смущённо-довольный. Попытался подавить улыбку. Но я всё равно его улыбающиеся губы увидела.

И они мне нравятся.

Мне всё в нём нравится. И то, что пьян. Что боится меня и просит прощение за то, что надломил когда-то.

Отключила телефон. Завела машину и выехала на дорогу. Машина едет прочь от города, а Максим так ни разу и не спросил, куда и зачем я его везу.

- Расскажи что-нибудь о себе, - попросила я.

Он пару раз затянулся, выпуская струи дыма в окошко, и заговорил:

- Я ведь её не любил, когда женился. Она, конечно, мне нравилась, но о любви речи не шло. Она сказала, что беременна. Я испугался за ребёнка и женился. А потом меня с группой отправили на пару недель в горы. Когда вернулся, Света сказала, что случился выкидыш... Я не знаю, была ли она в действительности беременна, когда я вёл её в ЗАГС. Разводиться не стал. Хотя она боялась, что из-за выкидыша её брошу. Я не бросил. Стали жить. Мне казалось, жили нормально. Но… Меня ведь не сократили, Юль. Я соврал родителям. На самом деле, сам уволился. Денег зарабатывал мало и уволился. Света давно просила меня поддаться уговорам Павла и уехать в Австралию. Я туда и попёрся за большими деньгами… Деньги заработал, а себя окончательно растерял. Мне не жаль, что вернулся без Светы. Ей там хорошо…

- А тебе здесь хорошо? – невольно вырвалось у меня.

- Гораздо лучше, чем вдали от вас. Я это знал, поэтому и вернулся.

- Чего же ты тогда пьёшь?

Он закурил новую сигарету.

 - Из-за тебя, Юль.

Усмехнулась.

- Я вроде тебе не подливаю водку и в руку рюмку не вкладываю.

Его рука легла мне на коленку. От неожиданности я вздрогнула.

- Что ты делаешь?

- Юль, останови машину.

Притормозила. Съехала на обочину и заглушила двигатель.

Максим вышел из машины.

Уже наступила ночь. Дорога пустая. Нет встречных, попутных. Темно. Лишь только свет от фар нашей машины и большая круглая Луна. Максима не было пару минут. Когда вернулся, подошел к водительской двери, открыл её и, взяв меня за руку, потянул, вытаскивая из-за руля.

Почему-то я безропотно вышла. Он захлопнул дверь, развернул меня к себе лицом и прижал к машине. Руки свои не спеша положил мне на плечи.

- Юль, я тебя боюсь… потерять.

Сладко обнял и опустил голову мне на плечо.

- Девочка моя, подпусти меня к себе. Мне действительно плохо без тебя.

- Странные ты сейчас говоришь слова. Это ведь я всегда думала, что мы будем вместе. Ты же меня никогда не замечал. Я всегда была для тебя просто другом.

- Нет. Ты всегда была со мной, вот здесь, – Максим указал ладонью на свою грудь, где под ладонью билось сердце.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Много эмоций бушевало в наших взглядах. И эти эмоции образовывали такой жгучий коктейль, что выделить отдельно какую-то эмоцию было невозможно.

Но больше всего мне было трудно стоять и ощущать рядом с собой человека, которого любила всей душой. Стоять, но не осмелиться к нему прикоснуться.

- Ты, видимо, что-то забыл, - тихо попыталась напомнить я. - Ты меня никогда не любил.

Отвернула лицо от Максима и, перестав видеть его глаза, стала подавлять желание дотронуться до него.

А вот он свои желания не собирался подавлять.

Приблизился ещё плотнее ко мне и провёл губами по моей шее. От этих прикосновений вновь дернулась. Но руки его не позволили увернуться от дальнейших поцелуев. В шею, в щёки, губы.

- Не делай этого, Максим, - шептала я. - Не зарождай во мне надежду.

- Юлёк, Юлёк, - шепчет и вжимает меня в себя, с такой нежностью, что против воли слабею.

Я уже не способна бороться и ним. Не способна противостоять. Лишь таять, таять... таять.

- Максим… я тебя ненавижу, - едва слышно шепчу, а глаза мои от удовольствия закрываются. – Не-на-ви-жу.

- Я знаю, Юль. Я знаю.

Прикасается своими губами к моим. И умелыми прикосновениями вынуждает меня ответить на его ласку.

Целую его. Обнимаю. Отдаюсь.

Бери, пользуйся, но… не люби.   

Не позволяй поверить в твои чувства. Ведь их нет? Правда?

- Юлька, если бы ты знала, как сильно я тебя люблю.

Мои руки замерли. Губы стали словно камень. Отстраняю Максима от себя и что есть силы, ладонью бью его по щеке. Он в шоке. Больше меня не целует. Хотя и продолжает прижимать к себе.

А я вновь ему отвешиваю пощёчину. Уже по другой щеке. Затем ещё и ещё. Его щёки горят, ощущая силу моих рук.

- Не смей! – кричу ему, - Не смей мне это говорить! Не смей…

Разрыдалась и накрыла лицо руками. А Максим прижал меня к себе и прошептал мне в ухо:

- Я люблю тебя, бешеная. Люблю. Можешь, вырываться и бить меня. Но знай, я люблю тебя. Люблю.

Я действительно, вырываюсь, но Максим - не Миша. Максим гораздо сильнее. Он меня схватил, поднял на руки и умудрился положить на заднее сидение машины. Не успела я вывернуться, чтобы выскользнуть, через другую дверь, как Максим сверху на меня навалился. Теперь я уже не рассчитывала на побег.

Визжала и брыкалась, а Максим спокойно шептал над ухом:

- Прости, но больше я тебя не оставлю одну. Прости…

И вновь его поцелуи.

Я начала кусаться. Он позволял мне спустить пар и даже не убирал руку, которую я уже закусала.

- Юль, в машине твоего отца есть презервативы?

Услышав вопрос Максима, замерла, так и продолжая перекусывать его руку. Его слова - словно окунание в прорубь.

- Есть? – переспросил Максим. – Ну, нет, так нет. Значит, быстрее станешь мамой, а я папой.

И принялся бесцеремонно расстегивать на мне брюки.

Уже не кусаюсь. Предпринимаю новую попытку вылезти из-под Максима. Шмыгаю носом и вытираю глаза от слёз. Свет в салоне горит и позволяет мне прекрасно видеть его лицо.

Сосредоточенный взгляд. Мне кажется, он трезв. И от этого пугаюсь ещё больше. Ведь будь он пьян, я бы его поведение оправдала – «пьяный мужик». Но он же, адекватен сейчас. И все его слова – это не бред пьяного.

- Максим, - растерянно зову.

Его взгляд переключается с ремня брюк, на моё лицо.

- Максим, что мы делаем?

- Мне кажется, мы миримся.

- Миримся? Это как же нужно было поссориться, чтобы вот так мириться?

- Ну, вот такие мы с тобой оригиналы, – улыбаясь, говорит Максим. – Слушай, а аптечка в машине есть? А-то у меня от твоих укусов, такая адская боль, что, кажется, сейчас взвою.

- Зачем же ты позволил мне кусать тебя?