— Осторожно со снами, ребята! Что приснится этой ночью, то и исполнится!

На башне костела часы пробили одиннадцать раз, затем настала полночь, а Карел все еще не мог уснуть. Простыня, казалось, была усыпана какими-то крошками. Лежа лицом к стене, Карел вспоминал дом, родных и друзей, которых оставил в Праге. Хорошо бы попасть туда сейчас! Вдруг он услышал чье-то сопение, приглушенное одеялом. Оно доносилось снизу. Возможно, там втайне подкармливается Шимон? Карел свесил ноги и спрыгнул. Он нагнулся и осторожно потянул за краешек одеяла. Шимон всхлипывал, по щекам у него катились слезы. Карел с жалостью прошептал:

— Да не реви же! Ведь ты в армии. Ты что, никогда не бывал в отъезде?

— Бывал. Но не на два года…

— Время летит незаметно, — вспомнил он и повторил слова дворничихи Прушовой.

— Меня и это не устраивает, Карел.

— Тут ничего не поделаешь, Венцо!

Он почувствовал, как кровь приливает к лицу. Тяжело было сдерживаться. Быстро подтянулся и лег на свою койку, натянул одеяло и попытался отогнать тоску сном.

Карел уснул, не думая о том, что первые, самые тяжелые, двадцать четыре солдатских часа уже позади…

Рассвет предвещал хороший день. Солнце золотило крыши домов. Водитель грузовика был прав, когда предсказывал солнечную погоду. Легкий ветерок принес в раскрытое окно свежий воздух. Карела разбудила веселая компания мусорщиков. Они с грохотом катили мусорные баки к машинам. С таким же грохотом они возвращали баки на место к воротам жилых домов, совершенно не обращая внимания на спящий городок. Мусорщики весело переговаривались.

Карел прикрыл окно, чтобы доносившиеся звуки не мешали остальным, и взглянул на часы. Половина шестого. Сменив пижаму на майку, он направился в умывальную и механически приступил к зарядке. Так он начинал каждый день уже в течение нескольких лет, что помогало ему поддерживать себя в хорошей форме. Для каждого мускула у него было специальное упражнение. Начал он, как всегда, с тридцати отжиманий. Закончив, встал под душ. Почистил зубы, вытер стриженую голову льняным полотенцем, затем возвратился в комнату. Резкий свисток дневального означал подъем, а его голос поторапливал:

— Выходить на зарядку! Кого поймаю в казарме через две минуты, получит наряд на работы!

В казарме началась толчея. Только теперь Карел оценил преимущества комнаты, находящейся у выхода. Он спешил за Варгой. На пятки ему наступал Земан.

Новобранцы строились во дворе по отделениям и взводам. Руководил зарядкой четарж, который их вчера привез. Он стоял, обнаженный до пояса, и требовал того же от всех. За простыми упражнениями последовали силовые. Вацлав Шимон сразу почувствовал, что ему трудновато. Он бессильно свалился на утрамбованную землю и хватал воздух открытым ртом.

— Что случилось? — спросил четарж.

— Не могу… — приподнялся солдат, но тотчас рухнул на землю. — У меня опущение желудка…

— Тогда записывайтесь после завтрака на наряды на работу. Если достанется туалет, там вы точно подниметесь! — с усмешкой произнес четарж.

Все затряслись от смеха. Улыбнулся и проходивший мимо офицер. Капитан Полашка любил юмор, поэтому он всегда предпочитал шутку чтению моралей. Теперь же, разглядывая стоящих в строю новобранцев, он сказал:

— Четарж, знаете, как будет по-японски «зарядка»?

— Нет, товарищ капитан.

— Сама яма[6] — засмеялся он вместе с солдатами.

Капитан пошел дальше по своим делам, а рота закончила зарядку. Затем занялись умыванием и уборкой комнат. Карел махал шваброй. Варга присоединился к нему, мурлыча мелодии из «Цыганского барона». Раймунд вытирал пыль. Шимон и Крейчи мыли общественный инвентарь. Славик взглянул на результаты их работы и удовлетворенно прищелкнул языком:

— Как командир отделения, объявляю вам благодарность. Через пять минут построение!

Сложив инвентарь, взятый для уборки, солдаты выбежали во двор, где строились отделения. Три взвода новобранцев стояли по ранжиру. Карел стоял позади Фалтина. Слегка наступив ему на пятку, он тихо шепнул:

— Ну так что тебе сегодня снилось?

— Знаешь, я даже не припомню, — ответил тот сдержанно.

— Представьте себе, — вклинился в разговор Земан, — мне ночью приснилось, что я разделился на двух Земанов и у того, второго, из головы вылезали дождевые черви…

Четаржи не жалели голосовых связок. Выравнять шеренги новобранцев удалось с большим трудом. Помогло то, что на утрамбованной земле была разметка для строевой подготовки. Эта разметка напоминала Карелу об автомобильной стоянке на Староместской площади. Ветер поднял столб пыли и затряс крышу. На минуту стих, чтобы снова набрать силу. От ворот шел командир учебного центра. Все взоры были обращены на офицера. Карел часто гордился тем, что может многое сказать о человеке с первого взгляда. В этот момент он пытался определить, что собой представляет офицер. Вон те морщинки у него, видимо, от смеха. Кожа продублена солнцем и ветром. Темп и легкость походки не соответствовали его возрасту.

— Ба! Да это же тот юморист! Замечательно, — обрадовался Фалтин.

Капитан Виктор Полашка вышел строевым шагом на середину строя, по-уставному повернулся и дал команду «Вольно!». Потом, скрестив руки за спиной, он пошел вдоль шеренги. Солдаты с любопытством следили за ним. Он был полон сил и энергии. Все, что он знал в военном деле, готов был передать новобранцам, которых за прошедшие годы воспитал немало. Из его роты выходили наиболее подготовленные пограничники, и за это его не раз отмечало командование. Командир остановился и обратился к новобранцам:

— Солдаты! Вы здесь находитесь для того, чтобы стать хорошими часовыми границы. Рабочий класс доверил вам оружие и спокойствие Родины. Это большая честь, и мы должны быть достойны ее! Нас ожидает суровый ратный труд на полигонах и в учебных классах. Все зависит от нас с вами, от того, как мы справимся с поставленной задачей.

Свою короткую речь командир закончил пожеланием успехов, потом справился, нет ли вопросов, и дал команду идти на завтрак. Взводы перестроились — первый взвод шагал сейчас третьим. Карел никак не мог подобрать ногу. Он помогал сам себе, считая про себя. Его мучения кончились только у столовой.

После завтрака отправились на занятия. К концу дня новобранцы не чувствовали от усталости ни рук, ни ног. Едва добрались до спального помещения, как тут же упали на койки. После строевой подготовки и кросса болели все мускулы. У Карела беспрестанно звучали в ушах слова Славика: «Стоим в положении „смирно“! Смотрите на меня! Пятки вместе. Носки образуют угол в сорок пять градусов. Подбородок приподнят, спина — как линейка. Итак, я говорю „Смирно!“, миленькие! Нале-во!.. Левая пятка является осью. Оттолкнемся носком правой ноги и плавно повернемся, усвоили?»

Фалтина беспокоили невеселые мысли, и он иронизировал вслух:

— Оттолкнемся носком, как веслом…

Вацлав Шимон принес из умывальной ведро с ледяной водой и с удовольствием опустил туда измученные ноги. Он блаженно вздыхал и фуражкой вытирал разбрызганные на полу капли воды. Товарищи наблюдали, как он наслаждается.

Свободник Славик застал их врасплох. Карел лежал на койке в расстегнутой гимнастерке. Крейчи и Фалтин со страстью болельщиков боксерского турнира играли в шахматы. Первый из них в азарте стучал по спинке койки, а второй истошным голосом призывал себе на помощь всех чемпионов мира от Алехина до Карпова. Несколько солдат бурно обсуждали итоги первого дня воинской службы. Славику стало не по себе. Он упер руки в бока и громко произнес:

— Как вы думаете, ребята, где вы находитесь? Шимон моет ножки в спальном помещении. Вам не кажется, что вы на курорте в Марианских лазнях? Но я вас уверяю, что вы находитесь в Каплице, да к тому же в армии! А вы, — тут он снова повернулся к Шимону, — через пять минут явитесь к дежурному!

Грохот двери был похож на последний раскат грома во время грозы. Карел был так ошарашен, что слушал Славика по-прежнему лежа на койке. Пилат в своем стиле прокомментировал: