Один из охранников Де ла Мадрида достал какие-то бумаги из портфеля и сказал Данте, что хотел бы услышать номера банковских транзакций. Данте переключил меня в режим «Ты есть то, что ты читаешь» на запрограммированные данные Сберегательной книжки [«Passbook»], и, как было приказано, я озвучила номера счетов, выделенных для пограничников Де ла Мадрида. Мой «компьютер» был использован для расчета и подтверждения номеров. Понимая, что встреча снимается на одну из высокотехнологичных «скрытых» камер Данте, Де ла Мадрид поднял в руке завернутый в бумагу шарик мексиканского героина и прямо в камеру хитро сказал:
- В знак признательности, г-н Буш, кое-что для Вашего личного использования. Лучший героин. Наслаждайтесь.
- Я возьму это и прослежу за тем, чтобы он получил это лично, - сказал Данте, подойдя к нам.
- Нисколько не сомневаюсь, - рассмеялся Де ла Мадрид.
Затем он положил в портфель все бумаги, кроме одной. Мне было поручено доставить документ о назначении пограничников в Хуаресе с печатью (одобрения) президента Мексики непосредственно Бушу, который приложит его к своему досье о будущем соглашении NAFTA.
Данте, приготовившись представить Де ла Мадриду запланированную «Практическую демонстрацию контроля над сознанием», сказал:
- Вы услышали Почтового Голубя (послание). Вы видели ее в режиме записывающего устройства. А теперь я продемонстрирую некоторые из ее сексуальных режимов.
- В этом нет необходимости, - сказал ему Де ла Мадрид. - Я получил несколько ключей, которые я хотел бы использовать самостоятельно, в том числе и те ключи, которые стирают все воспоминания. Не то чтобы это было так важно, когда за нами следят (он указал рукой в сторону камеры), но тем не менее я был проинструктирован насчет этого.
Данте, похоже, не знал, что меня уже не в первый раз предоставляют в качестве проститутки мексиканскому президенту.
- Эта лошадка хорошо держится на дорожке, - сказал Данте, предлагая как редкий случай блокировать героином мою память об этом событии и организованном Рейганом сексуальном свидании. Данте ввел иглу шприца в вену на моей руке. - Могу я рекомендовать поездку для Вас?
- Я хотел бы остаться с тем, что уже есть, - ответил Де ла Мадрид, давая понять, что сейчас намерен вдыхать кокаин через нос. Данте выложил на черное зеркало несколько щедрых дорожек белого наркотика и погладил меня под подбородком, переключая на личность, запрограммированную быть «секс-котиком» Рейгана. Взял героин для Буша и увел обоих охранников за дверь.
Де ла Мадрид, в полной мере осведомленный о моих съемках в порнографии, сказал:
- Ты любишь камеры? Давай дадим им кое-что понаблюдать.
Он втянул носом еще две дорожки кокаина, разделся и воспользовался ключами и триггерами моего секс-программирования, предоставленными ему Рейганом. В какой-то момент он с энтузиазмом отметил:
- Если я останусь на своей должности, Соглашение о свободной торговле будет включать в себя несколько прекрасных (он втянул еще кокаина) «моделей», обработанных (вагинально) и тренированных так же как ты.
Де ла Мадрид давно и страстно был увлечен «резьбой» - моим вагинальным увечьем и радовался в предвкушении новых перспектив, появлявшихся с открытием границы в Хуаресе для переправки наркотиков и «свободной торговли» программно-контролируемыми рабами. На следующий день на встрече с Рейганом он подтвердил свое желание.
Глава 28
«СВОБОДНАЯ ТОРГОВЛЯ» НАРКОТИКАМИ И РАБАМИ НА ГРАНИЦЕ В ХУАРЕСЕ
На следующий день Данте отвез меня в особняк на холме в Бель-Эйр [Bel Aire], где начинался другой торжественный прием. Подойдя к собравшимся на подстриженном газоне, я узнала многих людей из той же мафии, которые были в «Отеле Калифорния» в Малибу. Здесь прием был организован в честь президента Рейгана, который только что прибыл. Он шел через двор ко мне со своим другом Джеком Валенти [Jack Valenti], президентом влиятельной Американской ассоциации кинокомпаний [Motion Picture Association of America]. Рейган присматривал ему роль среди своих друзей-мафиози. Его бежевое пальто с меховым воротником на плечах было расстегнуто, под ним был одет темно-серый в полоску костюм. Сейчас я вспоминаю, что он был одет как один из гангстеров - Джон Готти [John Gotti], с которым мне не приходилось встречаться. Как только наши глаза встретились, я оказалась сбитой с ног знакомым сине-белым взрывом (как от высокого напряжения) в моей голове, таким же, какой я недавно испытала в Белом доме.
Я очнулась, глаза мои медленно восстанавливали способность видеть. Данте поддерживал меня.
- Ну, привет, Котик, - сказал Рейган.
- Дядя Ронни, как ты сюда попал? - спросила я по-детски наивно.
- Радуга, Котик, радуга, - ответил он со скрытым смыслом в духе «Оз»-программирования. - Я сказал тебе, что приду домой. Нет места лучше, чем дом, и ты сказала это вместе со мной. И вот мы здесь. У меня маленький кусочек радуги в моем кармане, поэтому я могу вернуться (в Вашингтон) в любое время, когда захочу. Стоит мне загадать желание, стукнуть каблуками, как меня уже здесь нет.
В этот момент Рейгану удалось сбить с толку мой разум на метафорах «Оз», подтверждая для моей детской личности, что он действительно могущественный Волшебник. Когда мы вошли в дом, меня переключили с детской личности на ту, которая этой ночью имела дело с Де ла Мадридом. Оштукатуренный снаружи серо-белый дом внутри был оформлен в темных тонах вишневого дерева, на полу лежал президентский синий ковер. Помещение было небольшим, от множества собравшихся людей оно казалось еще меньше. Де ла Мадрид удобно устроился с Джеком Валенти в креслах. Я не знала точно, какую роль было суждено играть Валенти в открытии границы в Хуаресе, знаю только, что он хорошо подготовился для данной встречи. Данте и я остались стоять. Рейган перебирал бумаги и ходил по комнате.
- Ну, Котик, - Рейган обратился ко мне. - Это твой смертный приговор: ты уйдешь в лучах славы.
Я не удивилась, получив подтверждение моей неизбежной смерти от Рейгана. Я слышала, что погибну в огне, казалось бы, от всех, кто участвовал в организации «свободной торговли» нашими детьми через Мексику в обмен на наркотики*. Рейган использовал патриотические метафоры и каламбуры, между делом сообщая мне о моей назначенной смерти. Это говорило об отсутствии у него уважения к человеческой жизни и о его характере в целом. Информацию о преступлениях, в которые он был вовлечен, он решил скрыть, «приговорив» меня к смерти. Я была свидетелем преступной деятельности, положенной в основание NAFTA. Это могло поставить под угрозу успешное осуществление Нового мирового порядка, если эти тайны когда-нибудь откроются. Маршруты «свободной торговли» наркотиками и белыми рабами выходят за пределы американо-мексиканской границы. Они идут дальше - дети, травмированные и превращенные через контроль над сознанием в роботов в США, переправляются в Саудовскую Аравию, а в это время наращиваются арсеналы оружия для военных действий в Ираке и Никарагуа. Хотя меня не рассматривали как угрозу сохранению тайны, основываясь на (ошибочном) убеждении, что меня невозможно депрограммировать и восстановить мою память об этих событиях, моя смерть должна была обеспечить дополнительную страховку тем, кто в них участвовал. В любом случае, я была почти «израсходована», а съемка моей смерти в качестве сюжета для «Снафф-фильма»** была уже согласована как доказательство моего молчания для Де ла Мадрида и других участников.