Эйден сжал волосы в кулаке, открыв себе доступ к её лицу. Она облизала пересохшие губы, заставив его стонать от ожидания, а затем открыла рот над ним.

Тем же ленивым и мучительным ритмом, которым он любил помучить её, она неспешно вобрала его в рот, а затем снова выпустила. Когда его рука сильнее сжала её волосы, она остановилась и сомкнула губы вокруг головки. Она втянула её и немного посопротивлялась, когда он попытался подтолкнуть её.

Он выругался себе под нос, когда он сжала рукой основание члена. Нежно сжимая его рукой, она опускалась ртом до её уровня и возвращалась обратно.

Его дыхание стало прерывистым, когда она полностью взяла его в рот, коснувшись губами своих пальцев. Она начала синхронно работать: рот и кулак, глубокие и быстрые удары. Он простонал её имя, почти болезненно стягивая волосы в кулаке, а затем мощно и резко кончил. Она не останавливалась, пока не проглотила последнюю каплю спермы.

Когда он закончил, она провела языком по кончику головки, а затем спрятала член под резинку боксеров. Эйден притянул её к себе на колени, крепко держа и целуя в волосы.

— Дай мне несколько минут, — сказала он, пытаясь восстановить дыхание, — и тогда мы посмотрим, смогу ли я заставить тебя умолять.

Теперь, это была игра и она могла кое-что получить от неё.

Дэнни глубоко вдохнул, прежде чем он собрался и открыл входную дверь дома его родителей и вошёл внутрь. Он чувствовал себя странно, даже после стольких лет, но его старик всегда злился, когда ему приходилось вытаскивать свою задницу, чтобы открыть дверь своему сыну.

Рядом не было ни его брата, ни сестры. Он любил их, и всегда будет для них тем человеком, который всегда будет рядом в нужный для них момент. Но у него не было привязанности к ним, и окажись они сейчас в этом маленьком доме все вместе, ему было бы некомфортно.

— Ма, — крикнул он около двери, чувствуя потребность обозначить своё присутствие.

— На кухне!

Ну конечно. Это была единственная комната, в которую её муж редко отваживался заходить, предпочитая сидеть на кресле в гостиной. Так было всегда.

Его мама слегка постарела, с тех пор, как он в последний раз видел её около полугода назад. Или может она немного похудела. Он поцеловал её в щёку, заметив, что от неё по-прежнему пахло сигаретным дымом, несмотря на то, что врач около года назад предупредил её, что ей больше нельзя курить.

— Я так рада снова увидеть тебя, — сказала она своим хриплым голосом, который зачастую был у заядлых курильщиков.

— И я тебя, ма. Где папа?

Она усмехнулась.

— Он поднялся наверх, потому что он дурак и на обед у него был фраппе (прим.: покрытый молочной пеной холодный кофейный напиток греческого происхождения, наиболее популярный в Греции и на Кипре), несмотря на то, что врач сказал ему, что у него непереносимость к лактозе ( прим.: углевод, содержащийся в молоке и молочных продуктах).

Дэнни не понимал, почему они не любили слушать врачей. Он не мог припомнить хотя бы один случай, когда кто-то из них следовал совету лечащего врача.

— Что от меня требуется?

Он понял, что его вопрос прозвучал слишком резко, но ему это неинтересно. Его мать попросила о помощи, так что он постарается быстрее помочь и уйти сюда как можно быстрее.

— Надо, чтобы ты заменил лампочку в прачечной, — сказала она. — Я просила твоего отца об этом два месяца, но ты же знаешь его. Только лампочка из коридора слегка освещает прачечную.

Дэнни подошёл к ящику над холодильником, не говоря ни слова. Если что и злит его отца, так это приход младшего сына домой, чтобы починить то, что должен был сделать он сам. Очевидно, этот визит будет самым весёлым, подумал он, беря коробку с дешёвыми лампочками. Может быть, если его мать тратила на такие вещи больше денег, то они бы служили намного дольше.

Он почти закончил, когда услышал, как его старик спускается по лестнице. Почти успел.

Щёлкнув выключателем, чтобы убедиться, что лампочка работает, он взял старую, чтобы выбросить её в мусорку на кухне. Его отец стоял в дверях, скрестив руки на груди.

— Пожарные теперь меняют лампочки?

Это явно не тёплое приветствие.

— Я закончил. Нужно было заменить лампочку.

— О, так ты заботишься о моём доме, когда не в состоянии справиться со своим? — Дэнни сжал челюсть, отказываясь поддаваться на эту провокацию. — Слышал, что Эшли бросила тебя. Полагаю, что ты всё изгадил.

— Именно так, — бесстрастно согласился он.

Его старик питался чужими эмоциями, словно мифический монстр, и чем больше вы подпитывали его, тем безжалостнее он становился.

— Мне нравится Эшли, — сказала его мама. — Надеюсь, ты не изменил ей.

— Не изменил.

— Её старик — мудак, — заявил отец, несмотря на то, что он видел Томми Кинкейда лишь раз на их свадьбе. — Для тебя же лучше, что ты избавился от них.

— Я не чувствую себя лучше без своей жены, — ответил Дэнни.

Это был ошибкой, но он не собирался молча сидеть и выслушивать речь отца по поводу его брака.

Его отец фыркнул.

— О, так ты обратно приползёшь к ней, словно маленькая киска, который ты всегда и был. Наверное, ты отдал ей свои яйца на хранение, вместо того, чтобы вести себя, как настоящий мужчина.

Эта реплика лишь укрепила его решимость убраться отсюда, но мама сделала всё только хуже.

— Заткнись, Лу. Что ты знаешь о настоящих мужчинах? Мы женаты 45 лет, и ты до сих пор ничего не знаешь о браке.

— Может, и знал бы, если не был бы женат на сучке, которая всегда тявкала на меня. Ав, ав, ав, как гребанная чихуахуа.

Дэнни чувствовал, как закрывался. Он слышал это на протяжении всей своей жизни и не знал, как прекратить это. А когда он пытался, то его попросту принижали.

С него хватит.

— Я ухожу.

— Ты же только что пришёл, — запротестовала его мама, как будто он пропустит веселье, запланированное на вторую половину дня.

— Отпусти его, — сказал отец. — Он, вероятно, пойдёт зализывать свои раны, словно маленькая сука.

— Останься и выпей кофе.

Если бы он не вырос в этом доме, то мог бы принять это предложение, обозвав в ответ своего отца, но ему это было не нужно. На этот раз, он не мог сдерживать свои эмоции, как делал это обычно.

Он не любил этих людей. Он не чувствовал к ним ничего, кроме отвращения и смутного чувства долга, потому что, всё же, они были его родителями. Они были ядом, и с каждым новым пребыванием в этом доме, отравляли его всё больше.

Посмотрев на них, он покачал головой и пошёл к выходу. Пройдя мимо них, он почувствовал себя так, словно вышел на свежий воздух и поклялся, что это последний визит в этот дом.

Настало время, что-то менять в этой жизни. Он не был уверен, как ему что-то изменить в своём браке, но инстинкт подсказывал ему, что отпустив своё ядовитое прошлое, он делал шаг в правильном направлении.

Глава 13 

Настойчивый звонок телефона вырвал Лидию из волшебного сна, в который она отчаянно хотела вернуться, но было поздно. Пикап, грунтовая дорога и Эйден, держащий её за руку... Она помнила только это.

Она увидела, что звонила Шэлли, её соседка по комнате в Нью-Гемпшире, и застонала. Лидия заплатила за аренду авансом и Шэлли не расстроилась из-за этого, так что, вряд ли она звонила с просьбой о выселении. Еще рано.

— Алло?

— Привет, я тебя разбудила?

Шелли была неисправимой ранней пташкой, а еще она была из тех людей, которые могли включить утром тостер, чтобы поднять весь дом.

— Я проснулась. Что случилось?

Прошло почти тридцать минут, прежде чем Лидия наконец поняла, о чём ей твердит Шэлли. Лидия просто хотела кофе. Она бы пошла на кухню, чтобы сделать кофе, но ей нестерпимо хотелось в туалет, а она не могла разговаривать и писать одновременно.

Когда она, наконец, добралась до кофейника, Эшли открыла дверь холодильника, убирая оттуда ненужные продукты. Да, этим утром Лидия была окружена людьми.