— Они духи — напомнил ему Мариус.

— А не женщины, и они не упустят такой шанс. Разрешите им доставить вам удовольствие?

Усмехаясь, он бил копытом землю.

Он переложил бессознательное тело моряка на спину кентавра, довольно!-

— Вам необходимо принять те невинные удовольствия, которые вам будут предложены мой друг, — говоря, кентавр, спокойно гарцевал на месте с дополнительным весом, на его абсолютно черном теле.

— О? И я полагаю, что Вы позволяете этим сорнякам удовлетворять вас? Презрительно спросил Гидеон.

Мариус пожал плечами.

— Иногда, ответил он.

— Я не так уж отличаюсь от вас, боги и меня прокляли тоже.

— Где я должен получить это?

— Ох, но вы не можете проклинать каждый день и час жизни, из-за трех свободных дней в месяце. А мое проклятие вечно, и я устал от наблюдателей и их ударов молниями.

Кентавр хмыкнул.

— А мы все — таки отличаемся, я еще не разучился улыбаться. Я много думал, что не так с таким красивым лицом, как у вас.

— Вы вообще не умеете улыбаться! От вашей улыбки веет холодом.

— И вы хотите, чтобы я улыбнулся принц леса? Малейшее дуновение ветра и мой член становиться горячим и твердым. Я нахожусь на грани оргазма, но он не наступает. Эти крылья мое проклятие! Это не богохульство, это факт! Посмотрите на меня! И вы хотите, чтобы я ходил с милой улыбкой на лице?

Он хлопнул кентавра по заду, призывая двинуться.

— Нам надо поторопиться, пока моряк, которого вы везете, не испустил последний вздох.

— Где нас должен встречать ваш фавн?

— Где он?

— Вы же знаете, что фавны — ленивый народ, он окликнул их. — Они всегда блуждают где-то поблизости, когда есть работа, которую они должны сделать. Помните что, я вам говорил… Вы защищали их с незапамятных времен. Нет ничего страшного в том, чтобы разрешить им отплатить за ваше покровительство.

Если Мариус что-то и говорил, то Гидеон не слушал.

Незаменимый спутник Повелителя леса, большая, шумная сорока, с длинным хвостом и черно — белым оперением, кинулась вниз и последовала за кентавром в лес, где они оба скрылись из виду.

Это плохо! Гидеон испытывал отвращение. Даже смешно! Но когда он стал поворачивать к берегу, деревья окружили его.

— Вы должны позволить мне пройти. Я должен быть в другом месте.

Все еще колеблясь, они приблизились к нему.

— Нет!

Гидеон даже отступил.

— Вы не понимаете. То, что вы собираетесь сделать, может вызвать гнев богов. Я проклят. Вы не должны помогать мне.

Вместо этого сосна, ясень, рябина и дуб образовали навес над головой Гидеона. Он оказался как бы в коконе.

— Будь проклят Мариус и его развратные деревья! Все это он пробормотал на одном дыхании. Они просто почитали его, ничего не требуя в ответ. Ожидая удара молнии, Гидеон застонал. Ароматные и мягкие сосновые иглы почистили его мягкую, твердую грудь, задержавшись на сосках. Ему нравилось, когда поглаживали его соски, но в этот раз все было новым. Аромат игл смешивался с дождем, просачивающимся через переплетенные ветви и посылая захватывающие языки жгучего огня, проходящего через его поясницу. От пьянящего аромата участился пульс, кровь пульсировала, приливая к его возбужденному члену. В жуткой темноте, он увидел как молодые корешки, пробиваются сквозь землю, и крадутся к его ногам. Подобно нежным рукам, они ласкали его все выше, он сжал зубы, ожидая, ударов молний от наблюдателей и прекратят эту восхитительную муку, потому что корешки уже захватили его член. И медленно стали поглаживать головку его возбужденной плоти. Он никогда не испытывал таких ощущений. Как будто, шелковые нити искали сексуальный поток и призывали присоединиться к ним. Результат превзошел все ожидания, Гидеон не мог это вынести. Инстинкт призывал его дотянуться, чтобы заменить корешки своей рукой, но крепкие ветви держали его руки, он был в их власти, так как другой корешок захватил его яички и мягко их сжал. Дыхание Гидеона стало коротким, а сердце было готово выпрыгнуть из груди.

Один корешок сжался вокруг его плоти и начал двигать в нарастающем темпе, пульс стучал в его ушах. Он издал животный рык, в котором едва узнал свой собственный голос. В кульминационный момент его бедра дернулись вперед, и оргазм разорвался через его поясницу. Он был бессилен, чтобы предотвратить поток его жемчужного семени, извергшегося из него. Содрогающиеся толчки невольных сокращений отдались в его коленях.

После этого опустились вниз и вернулись назад в землю, как будто никогда и не появлялись. На мгновение ветви нежно прикрыли его. Прежде, чем деревья вернулись на свои места, и сводчатый потолок распался, впуская дождь, ветер и песню сирены.

Гидеон отбросил назад свои темные волосы и, вздохнув, расправил большие крылья. Среди деревьев мелькнул быстрый взгляд, показывая, что духи отступили в глубь леса. Тихо поклонившись, Гидеон взмыл в небо. Но едва он успел взлететь, как удар молнии поразил его, швырнув на мокрый песок.

Громко ругаясь, он поднялся и расправил серебристо — белые крылья, как его снова поразил удар молнии, подобно укусу змеи, наносящей удар из вытянутых рук наблюдателя. Его сбило с ног и отбросило к кромке воды. Он заплатил бы за доставленное удовольствие, но Духи сжалились, они были сильными, и имели разрешение богов. Они сами как боги и все в их власти, и все кто посещал Лесной Остров, обязаны были заплатить за уважение или расхлебывать последствия. Так всегда было. Но только сейчас, стараясь, избегать волн и ударов молниями Гидеон понял всю их власть, это большая привилегия получить их покровительство. Угрожая наблюдателю, он не заметил, как в его зад попала очередная молния. Ревя как Лев, Гидеон полетел прямо на него, но тот исчез, он зарычал снова. Паря в падающем занавесе дождя.

Глава 3

Рианнон хорошо плавала, но глубина вселяла ей ужас, не хотелось рисковать и погибнуть в взболтанной бурей воде, зацепившись за острие скал, и в стороне увидела Пегаса. Волны гнали обломки по направлению к острову, и как только она преодолела мелководье, быстро ухватилась за деревянную балку и позволила буре нести ее к берегу.

За исключением нескольких поверхностных порезов и синяков, она преодолела скалы относительно невредимой.

Труднее всего было двигаться. Она всегда могла управлять своей судьбой, нанося на карту ее собственный курс. Был ли это правильный или неправильный, путь, выбор всегда за ней. Сейчас, будущее было вырвано из ее рук. Она больше не могла решать свою судьбу; боги сделали это за нее. Она должна либо доплыть до берега, или погибнуть в соленом море.

Единственное, что осталось это молиться, и для этого было время, она просила у богов Аркана что-нибудь. Может они даже услышали бы ее после долгого молчания? Она всматривалась, вокруг была только чернильная темнота. По случайному блику света на отдаленных волнах, было невозможно сказать, где море, а где небо, и она не видела земли, поскольку все смешалось. Стерлись все края, и впервые, сколько она себя помнила, испугалась.

Однако, божественное вмешательство, казалось, регулировало ее курс. По крайней мере, первая половина ее поездки была чудесной. Она должна была стать жрицей на Острове Шамана, пока он не был разрушен в таком же шторме.

Потребовались бы годы, на восстановление, а ее отец не мог так долго ждать. Он нуждался в дани сейчас, и она была его единственной надеждой на богатство.

Ничего другого у него не было. Следующий логический выбор был устроенный брак.

Отец вез ее, чтобы встретиться с суженым, когда шторм взял его жизнь и сохранил ее.

Ветер снова поменял направление, унося ее от курса. Надежда, что действительно было такой вещью как судьба и что боги проектировали это, она тщательно выбирала свое божество и молилась.

“Лорд Зээр, бог суши, — начала она, затаив дыхание, так как была утомлена, и ей едва хватало сил, держаться за бревно, — позвольте моим ногам еще раз коснуться земли, … если на то будет Ваша воля. Лорд Мер, бог морей, заливов и всех вод, освободите меня от страха …, если на то будет Ваша воля, или позволите смерти быть быстрой и милосердной, … я устала. Слюда Бога, бог всего …, если у Вас есть цель моего пребывания сердитая рука Мера, и позвольте мне жить, чтобы знать это.”