— Что? — Ян выглядел шокированным. — Как это возможно, Тесса? Сколько тебе было?

Она пожала плечами.

— Где-то семь или восемь. Когда у нее был один из депрессивных периодов, я пыталась кормить ее, приободрить, чтобы она пришла в себя. Я рано узнала о том, как заботиться о себе – готовить еду, добираться в школу и из школы, даже как стирать вещи. Ян, я была в ужасе, когда думала о том, что меня могут забрать. Моя мать была больна, да, но она была всем, что у меня есть.

— Сделай еще глоток бренди, милая. Уверен, тебе тяжело переживать это снова.

Тесса отпила бренди и продолжила.

— Когда я стала старше, все стало сложнее, мать болела все серьезней. В хороший период она часто могла найти какую-то работу – официанткой, кассиром, горничной в гостинице. Денег было мало, но нам хватало. Но, когда она снова впадала в депрессию, она не могла работать и большую часть дня спала. Тогда мы…мы жили на пособие, иногда в приютах для бездомных, иногда в машине.

Он побледнел и залпом допил свое бренди.

— Боже мой, Тесса. Как подумаю о тебе в подобном месте. Господи, мне хочется обнять тебя и никогда не отпускать.

— Я не хотела тебя расстраивать, — тихо сказала она. — На самом деле это не так плохо, как звучит.

— Нет, полагаю, это было хуже, и ты никогда не признаешься, насколько там было плохо, — ответил Ян. — Но я не собираюсь давить на тебя и выведывать подробности. Продолжай.

Тесса волновалась и стала накручивать прядь волос на палец.

— Когда я подросла, я нашла работу. К счастью, я рано созрела и выглядела года на два-три старше, чем была. В тринадцать я схитрила и устроилась на работу в летний лагерь. Некоторые дети в этом лагере были старше меня. Потом я нашла работу на время после школы, в основном это были фаст-фуды или магазины в торговом центре.

— Тринадцать. Черт возьми, ты была еще ребенком. — Он провел рукой по волосам. — Такое впечатление, что у тебя вообще не было детства.

— Нет, не было, — согласилась она. — Но, по крайней мере, я могла заработать деньги, чтобы нам не пришлось идти в приют. Я работала после школы и по выходным. Школа от этого страдала еще больше, но я выбрала классы полегче, чтобы хоть там успевать. Боюсь, математика и химия это не мое.

Ян прижал ее к себе, не в силах больше оставаться на расстоянии.

— Это не имеет значения, красавица. Ты самая смышленая, самая блестящая девушка, которую я знаю

Тесса вдохнула.

— В школе я всегда чувствовала себя глупой. За исключением компьютерных классов. Я знала, что не пойду учиться дальше, поэтому сосредоточилась на улучшении своих компьютерных навыков, чтобы потом найти хорошую работу. Понимаешь, я всегда знала, что буду заботиться о маме, и думала, что, когда окончу школу и получу работу, я смогу, наконец, показать её врачу, купить лекарства, которые позволят ей жить нормальной жизнью. Но мне не хватило времени.

Она задрожала, переходя к самой трудной и самой болезненной части. Она сделала еще один глоток бренди, даже не дрогнув от крепости напитка.

— Пару месяцев назад мне исполнилось шестнадцать, и я только недавно получила права, — продолжала она. — К этому времени мама почти не вылезала из постели. Мы тогда жили в Тусоне, где-то с января. Это произошло в октябре, в среду, конечно же. Почти все плохое, что случалось со мной, случалось именно в среду.

Тесса закрыла лицо руками, стараясь найти силы продолжить. Следующая часть ее рассказа, безусловно, была самой трудной, самой мучительной, но именно это событие повлияло на ее последующую жизнь.

Она продолжала смотреть в пол.

— В тот вечер я ехала с работы домой и почувствовала в воздухе запах дыма. Я остановилась напротив нашего многоквартирного дома…но его там больше не было. Произошел пожар, и все здание было разрушено. Когда я подъехала, пожарная машина была все еще на месте. — Она подняла на Яна полные слез глаза — Мама…она не выбралась, Ян. Большая часть жильцов была не дома, а те, кто слышал сигнализацию, вышли наружу. Мама…она, вероятно, спала слишком крепко, это был период депрессии, и даже не услышала сирену и не почувствовала запах дыма. Она…её больше не было. Исчезло все – наша мебель, одежда, посуда. У меня осталась только одежда, которая была на мне, сумочка, учебники и машина.

По ее щекам текли слезы, пока она еле слышно продолжала.

— Я должна была быть там с ней. Я ведь знала, что она на дне. Я могла бы спасти ее, могла бы…

— Прекрати. — Он прижал ее к себе, кладя её голову себе на плечо. — Тише, любимая. Не надо так с собой. Ты много лет обвиняла себя, но в этом нет твоей вины. Твоя мать была больна, а ты была на работе, когда начался пожар. Ты работала, чтобы помочь ей, чтобы заботиться о ней. Ты не несешь ответственности за то, что произошло, Тесса. Это был просто ужасный несчастный случай.

Ян продолжал нежно качать её в руках, как если бы она была ребенком, и её рыдания стали утихать, она была достаточно спокойна чтобы продолжить свой рассказ. Она не сопротивлялась, когда он снова наполнил ее бокал бренди, и послушно сделала глоток.

— Что случилось после этого? — мягко спросил он. — Тебе было сколько, шестнадцать? Ты отправилась в приют?

Тесса покачала головой.

— Нет. На месте пожара был доброволец из Красного креста, и она устроила большинство пострадавших в мотеле на несколько дней. Все в ту ночь были довольно напуганы, и никто не спрашивал ничего обо мне, не интересовался, сколько мне лет. В течение недели я оставалась в мотеле, и Красный Крест предоставил мне ваучеры на одежду и еду. Но я знала, что скоро они поймут, что я несовершеннолетняя. Одна из девушек, с которой я работала по выходным – Мишель – слышала о случившемся и убедила свою мать позволить мне остаться с ними. Мишель была одной из немногих подруг, хотя мы потеряли связь после окончания школы. Но она всегда была мила со мной, и в тот момент я была в отчаянии, поэтому и согласилась.

— Продолжай. Что случилось потом?

— Я стала жить с Мишель, её матерью и младшей сестрой. Казалось, её мать была совсем не рада видеть меня, но когда узнала, что будет получать пособие по уходу за несовершеннолетней, то смягчилась. Но все равно, жизнь там была кошмарной. Они постоянно дрались, кричали, сквернословили, казалось чуть ли не каждый день. — Тесса слегка вздрогнула. — Какой бы больной не была моя мама, она никогда не кричала на меня, не обзывала так, как делала это мать Мишель. Но я мало времени проводила в доме, училась и работала на двух работах, и все равно это было лучше, чем быть бездомной.

— Ты осталась там, пока тебе не исполнилось восемнадцать?

— Нет. Я оставалась там до тех пор, пока не вернулась старшая сестра Мишель, с парнем и двумя маленькими детьми. Они оба потеряли работу и их выселили из дома. И вот так вдруг в доме с тремя спальнями вместо четырех человек оказалось восемь. И все превратилось в ад. Теперь ругались уже пятеро взрослых, дети постоянно кричали. Нам с Мишель пришлось освободить комнату для её сестры, а мы отправились в спальню младшей. Я спала на полу той комнаты и даже тогда говорила себе, что это лучше, чем жить в машине.

— Предположу, что это не так.

— Ты прав. Парень сестры…он был мерзким типом, по-другому и не скажешь. У меня мурашки бежали по коже, стоило мне очутиться с ним в одной комнате, так что я избегала его словно чумы. К сожалению, с его стороны все было не так, он постоянно приставал ко мне, говорил отвратительные вещи. Я была готова уйти из дома, лишь бы не видеть его снова.

Ян издал низкий, рычащий звук.

— Если ты скажешь, что этот кусок грязи хоть раз дотронулся до тебя или сделал что-то еще, клянусь, я найду его и как следует отделаю.

Она положила ему руку на плечо, успокаивая его.

— Нет. Он никогда не заходил так далеко. Но сестра Мишель подслушала, что он мне говорит, и обвинила меня, что я пытаюсь его отбить. Её мать приняла сторону дочери, и сказала мне уйти. Мишель пыталась меня защищать, но мать пригрозила что выгонит и ее, так что я просто ушла из того дома. Поверь, спать в машине было лучше, чем еще один день провести в том ужасном доме.