— В жизни не встречал необыкновенных женщин и до сих пор не верил в их существование, сейчас тоже сомневаюсь. Познакомь, пожалуйста, посмотрим, что за чудо эта твоя новая знакомая, — лениво попросил Юлий Борисович.

— Познакомлю хоть завтра, я не такая эгоистка, как ты думаешь, и ни капельки не ревную, — ответила Мурочка. И она познакомила Юлия Борисовича с Музой Васильевной Горностаевой, и тот настолько увлекся прекрасной переводчицей, что готов был жениться на ней, хотя и презирал семейную жизнь. Единственное, что омрачало его настроение, — это холодность, отчужденность Музы Васильевны. Но, приписав это очередной женской уловке, он успокоил себя и продолжал ухаживать за ней.

Однажды, вручая Юлию Борисовичу очередную выручку, Борода спросил:

— Скажите, где вы храните свои деньги?

— У меня их не так много, чтобы ломать над этим голову… Часть денег ношу с собой, часть прячу в ящике письменного стола.

— Не годится, — изрек Борода.

— Что делать? Не могу же положить деньги в сберкассу. Сейчас же возникнет вопрос: откуда у вас, уважаемый товарищ Никонов, столько денег при окладе девяносто рублей?

— Можно, конечно, держать деньги без большого риска в ящике письменного стола, когда их не так много, а как быть, если будет много?

— Я на это не надеюсь, но если подвернется такое счастье, тогда, видимо, придется дать мозгам заявку.

— Глупо в наше время жить по поговорке: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Место, куда прятать деньги, нужно подготовить заранее. Но сперва нужно определить, что следует прятать.

— Не понял, что вы хотели сказать?

— Если что и следует копить, то только золото или валюту.

— А где их взять?

— Если хотите, я вам скажу, — ответил Борода. — К нам ежегодно приезжают сотни тысяч иностранцев — туристов. Среди них много деловых людей. Подумайте сами, какой им смысл менять валюту по официальному курсу, когда за нее в другом месте можно получить гораздо больше советских денег?

— Но это опасно!..

— Если взяться за дело умеючи, то никакой опасности нет. Короче, — хотите испробовать свои силы на новом поприще? — Борода устремил на него черные, как маслины, пронзительные глаза.

— Отчего нет, если дело сулит хороший заработок…

— Сулит, и немалый. Возьмите отпуск за свой счет дней на десять и поезжайте во Львов. Там купите кое-что…

Через несколько дней Борода снабдил Юлия Борисовича командировочным удостоверением и чемоданом с двойным дном, уложил туда десять тысяч рублей крупными купюрами, дал адрес, где он должен был остановиться, и назвал людей, с которыми следовало связаться во Львове.

— Люди эти абсолютно надежные. Но дельцы, — им палец в рот не клади, откусят. Запомните: последняя цена десятирублевой золотой монеты — семьдесят — восемьдесят рублей. За один американский доллар — рубля три, не больше, иначе даже расходов на дорогу не оправдаете. Канадские доллары не берите. Кстати, вы можете отличить американский от канадского?

— Нет, разумеется.

Борода поднялся к себе и вернулся с большой лупой. Он протянул Юлию Борисовичу одну бумажку.

— Вот взгляните, это знаменитый американский доллар, который имеет хождение во всем мире, даже в самых отдаленных уголках, а это, — он протянул вторую бумажку, — канадский. Разницу заметили?

— Заметил.

— Так запомните хорошенько, иначе вам могут подсунуть канадский вместо американского.

— Скажите, — Юлий Борисович замялся, — что будет, если… Ну, если я попадусь?

— Зачем говорить такие неприятные слова! Если, на худой конец, чекисты проследят, что абсолютно исключается, вам следует избавиться от чемодана, и больше ничего. Без вещественного доказательства ни один суд не может осудить вас. Слава богу, мы живем в цивилизованном обществе, где соблюдаются законы!

Юлий Борисович взял чемодан, попрощался со стариком и уехал домой.

По дороге он размышлял о том, что в чемодане у него десять тысяч рублей, на худой конец, легко можно их присвоить, объявив, как учил сам Борода, что вынужден был избавиться от чемодана. Можно же в оправдание выдумать какую-нибудь правдоподобную версию и выйти сухим из воды.

«Львов побоку. Взять да поехать с деньгами домой и не подвергать себя риску. Не заявит же Борода в милицию о пропаже». Подумав так, Юлий Борисович даже заерзал на жестком сиденье электрички, потом решительно отверг такой вариант, не потому, что боялся мести Бороды и компании, хотя и это приходилось брать в расчет, а из соображений, что при помощи того же Бороды и его приятелей ловкими комбинациями можно сколотить значительно больше денег и тогда подумать более основательно о перспективах. Так решил он и по дороге домой заехал на Киевский вокзал и купил билет до Львова в купированном вагоне.

9

В бессонные ночи Власов обдумывал широкие планы действия. Из хаоса реального и фантастического постепенно выкристаллизовалось одно: он отправляется в Госкомитет торговли, добивается приема у председателя или его первого заместителя, показывает альбом с образцами новых тканей, демонстрирует готовые изделия из них. Поначалу сделает вид, что ему ничего не надо, — пришел, мол, так, показать образцы новых тканей, которые начал вырабатывать Московский камвольный комбинат. Пусть полюбуются. Спросят: много ли вырабатывается таких тканей, а он скромно ответит, что выработано порядочно. Можно бы и еще больше, но отпускать торгующим организациям не можем из-за отсутствия утвержденных цен. Уже более трех месяцев тянется волокита, а конца не видно…

Выслушав все это, председатель, или его заместитель, возмутится, воскликнет: «Что за чертовщина! Когда же придет конец такому бюрократизму, — люди выработали ходкие ткани, подходящие к сезону, но отгружать не могут из-за отсутствия цен. Так и мода пройдет на них, уменьшится спрос… Немедленно утвердить цены!..»

Примерно в таких радужных красках рисовались Власову возможные решения мучающих его вопросов. Но так было по ночам. Днем становилось совершенно очевидно, что ночные видения никакого отношения к реальному положению вещей не имеют.

На следующий день после осмотра готовых изделий Власов позвонил секретарю райкома Сизову, втайне надеясь, что получит дельный совет.

Так и случилось.

— Удивляюсь вам, Алексей Федорович, — сказал Сизов. — Такой серьезный человек и вдруг занялись строительством воздушных замков. Пройдет неделя, если не больше, прежде чем вы добьетесь приема у председателя комитета. И еще вопрос: добьетесь ли вообще? Да и захотят ли они принять срочные меры по такому, по их масштабам, пустяковому поводу? Подумаешь, дело какое, какому-то комбинату задержали утверждение цен!..

— Что же делать, что же делать? — чуть не закричал в телефонную трубку Власов.

— Нельзя ли мне взглянуть на эти готовые изделия? — спросил Сизов.

— Пожалуйста! Скажите, когда удобно, и я привезу их к вам в райком.

— Зачем в райком? Я сам к вам приеду.

— Когда?

— Да хоть сейчас. Вы не заняты?

— Нет. Я вас жду! — поторопился с ответом Власов.

Приехав на комбинат, Сизов придирчиво рассматривал костюмы, хвалил их, потом спросил:

— А цены?

— Какие цены? — удивился Власов.

— Этих со вкусом сшитых костюмов. Сколько заплатит, скажем, модница с кондитерской фабрики «Рот Фронт» за это элегантное пальто или инженер радиозавода за костюм?

— Не скажу. Знаю стоимость метра каждого образца, а вот сколько будет стоить пальто или костюм… — Власов развел руками. — До этого мы не додумались, — признался он.

— Но ведь люди не ткани ваши будут носить… Дайте задание срочно выяснить и ждите моего звонка. Я посоветуюсь с секретарями городского комитета партии и скажу вам результат.

Не прошло и двух часов, как позвонил Сизов и сообщил, что секретари горкома согласились посмотреть новые ткани комбината и готовые изделия из них. Власову нужно срочно связаться по телефону с управляющим делами горкома, договориться с ним и, не теряя времени, заняться организацией выставки новых тканей в зале заседаний бюро.