На мои вопли вышел сосед, молча без слов, втащил меня за забор, а потом в моей памяти случился провал. По-видимому, я впал в шоковое состояние, и обрывки воспоминаний довольно трудно уложить в нормальное повествование. Проснулся, вернее сказать, очнулся я у соседа на веранде. Сосед стоял и внимательно рассматривал меня. Я вспомнил весь кошмар, и меня начало подтряхивать.

Сосед приказал мне встать и идти с ним. Вместе мы отправились к моей даче. Калитка была распахнута настежь, дверь в дом выломана, распотрошенная тумбочка плавала в бассейне в саду. В комнатах были разбиты все лампочки и электрические устройства. Люк на чердак был закрыт, но заляпан чем-то вроде высохшей слизи.

Сосед опять ничего не сказал, а достал моток медной проволоки. Эту проволоку мы стали натягивать на уровне трех сантиметров над землей по периметру участка вдоль забора. Под калиткой сосед приказал мне вырыть яму глубиной около полутора метров. Он сходил к себе домой и принес что-то в мешке. Содержимое мешка он закопал под калиткой, что именно — я так и не смог разглядеть. Я потихоньку приходил в себя и попытался получить от соседа объяснения. Тот меня оборвал: — Лучше тебе не знать. Больше такого не случится. Но попросил меня не выходить в полнолуние за пределы участка… Можно подумать, что у меня вообще возникнет желание провести здесь не то, что ночь, а даже день.

Кстати, проходя позже мимо дачи соседа, я разглядел потускневшую проволоку, бегущую вдоль его забора. Под воротами ничего необычного я не заметил…

С тех пор я не ночую на той даче и безуспешно пытаюсь ее продать. Несколько раз из другого города приезжал мой двоюродный брат, и с моего неохотного разрешения ночевал на даче со своими друзьями. Над предупреждениями о чертовщине он только посмеялся и сказал, что я переутомился на работе. Ни о чем странном во время этих кутежей брат не упоминал. А я начинаю думать, что инфаркт отца произошел отнюдь не по естественным причинам.

Кто были эти существа, чего они хотели — чем больше я думаю об этом, тем хуже сплю по ночам.

Впрочем, по прошествии трех лет я уже начинаю сомневаться в том, что это произошло со мной. Мне кажется, что я все это выдумал — таким образом мой организм пытается защититься от шокирующих воспоминаний. Проволока в заборе в нескольких местах порвалась, и надо бы ее заменить. Только мне это кажется какой-то нелепой шуткой, и я оставляю все как есть. Мне очень хочется поверить, что ничего этого не было…

Рассказ бабушки

Моя бабушка была без ума от сбора грибов и ягод. Летом сутками пропадала в зарослях, болотах, чащах, полянах, таская оттуда дары природы килограммами. Она могла набрать корзину грибов там, где прошел табун грибников. Но речь не совсем об этом. Когда я был много младше и ходил в начальные классы, она, вернувшись из леса (дело было у нас на даче), рассказала интересную историю. Тогда я и все мои друзья месяц ходили под впечатлением и боялись.

В общем, она отыскала нетронутые черничные заросли где-то за болотом и ушла в процесс на несколько часов. Очнулась она, когда услышала детский плач. Подняла голову и поняла, что уже начало смеркаться. Детский плач раздавался настойчиво, но она не могла понять, откуда он исходит. Бабушка подумала, что может, кто-то бросил ребеночка в болото (ветеран войны слышала и не о таких историях), и заметалась по полянке в поисках младенца.

Однако через некоторое время, ничего не обнаружив, она остановилась и прислушалась более внимательно. Плач то прерывался, то снова возобновлялся. Бабушка повернулась и медленно пошла туда, где плач был наиболее четко слышен — на край полянки, там стояли несколько высоких сухих стволов.

Подойдя к деревьям, бабушка догадалась поднять голову и посмотреть наверх. И увидела прямо на стволе странную зверушку. Она сидела, вцепившись в ствол, на высоте примерно метров трех. Бабушка была подслеповата, к тому же в очках, в которых хорошо видела ягоды, а не удаленные объекты. Она описала животное как крупного кота с чешуйчатой кожей и с рогами на голове. Хотя после более подробных расспросов нам показалось, что бабушка описывает большую ящерицу.

Это существо смотрело сверху на бабушку и издавало натуральный детский плач.

Бабушка была не из робкого десятка — она выросла в глухих деревнях — и всякой нечисти не боялась. Представьте себе, она подняла кулак, помахала этому зверю и крикнула: «Кыш отсюда!» Этот рогатый кот зашипел и перепрыгнул, словно белка, на соседний ствол, затем на соседний и так далее, скрывшись в чаще.

Бабушка сразу собралась и поспешила домой. Пока шла, чувствовала, что существо следует за ней по кустам — иногда ей слышалось еле различимое детское хныканье. Когда она перебралась через болото и вышла на дачные тропы, зверь отстал.

После ее рассказа мы плохо спали несколько ночей. А в ту ночь, когда бабушка рассказала про случай на болоте, я проснулся от того, что кто-то ползал по крыше нашего маленького дачного домика, надеюсь, это были птицы или белки, а где-то далеко, наверное, у соседей, плакал маленький ребенок…

На стадионе

У нас на окраине города есть полузаброшеный стадион, построенный еще в 70-е годы прошлого тысячелетия и спокойно догнивающий в наше время. Муниципалитет, как может, поддерживает его в чистоте, но реконструкции он вряд ли дождется. Этот стадион год назад я облюбовал для пробежек после работы. До одного безумно жуткого происшествия. О чем и хочу рассказать. Так как я работал допоздна, то на стадионе появлялся около 9 или даже 10 вечера. Поэтому очень редко там бывал кто-то еще, и почти всегда я нарезал круги в гордом одиночестве. Ни спортсменов вроде меня, ни шпаны, ни зевак. Красота…

В тот августовский вечер я прошел через покосившиеся ворота, когда солнце уже скрылось за старыми тополями, что окружали стадион, но было еще достаточно светло. Легкой трусцой я начал свой пятикилометровый забег, что составляло десять кругов по беговой дорожке.

Пробегая мимо трибун, я заметил, что на самом верхнем ряду кто-то сидит. В сумерках я разглядел, что это какой-то мужик в серой куртке, возможно припозднившийся работяга, решивший выпить по дороге домой, — к стадиону прилегали заводские территории. Совершенно не обращая на него внимания, я продолжил забег.

На третьем круге я отметил, что человек спустился на пару рядов ниже, что, впрочем, не пробудило во мне никакого беспокойства. Но так как я это обнаружил, то на четвертом круге специально посмотрел на сидящего — на этот раз он располагался еще ниже. Теперь я уже не мог не думать о нем, и на пятом круге я все время пытался держать его в поле зрения. Силуэт на трибуне неподвижно сидел на своем месте. На какую-то секунду он пропал из виду, так как оказался скрыт рекламным щитом, мимо которого я пробегал. И как только я выскочил из «слепой зоны», как с удивлением увидел, что силуэт переместился на третий ряд, еще ближе к дорожке. Самое странное, что времени на подобный маневр у того не было — если только он не перелетел через два ряда сидений на трибуне. Вот тут я начал нервничать. Очередной раз пробегая мимо него, я попытался рассмотреть лицо, однако сумерки не позволили мне увидеть ничего кроме абсолютно лысой головы. Какое-то нехорошее предчувствие поползло у меня по позвоночнику и отдалось в ноги, дыхание стало сбиваться. Усилием воли я приказал себе не тормозить. Я — человек далеко не хилой комплекции, и вряд ли мне стоило бояться какого-то доходягу, даже если у того неадекватное поведение.

На седьмом круге человек на трибуне ожидаемо маячил на сиденьях первого ряда. Теперь он сидел у самой дорожки, от которой его отделяло лишь невысокое ограждение и ступенька. «Шутник чертов!» — подумал я, стараясь себя подбодрить, в то же время раздумывая прервать бег и покинуть стадион. Очень жаль, что я не прислушался к голосу разума.