— Там слишком шумно, — улыбнувшись, ответил Алекс. — Уверен, что здесь будет лучше.

Он прошел к двери, открыл ее и с улыбкой обернулся к лорду Карлиону. Те, кто знал Алекса, знали и эту его улыбку. Карлиону она была незнакома. Гнев утих и сменился презрением во взгляде. Лорд оглянулся на Винтер и сказал:

— Я вернусь через пару минут, дорогая. — С этими словами он вышел в холл. Алекс закрыл за ним дверь и повернулся к Винтер.

Девушка как-то бессильно опустилась на диванчик. Она ощущала сильную слабость в коленях. Страшно захотелось разрыдаться:

— Кто это? — заинтересованно спросил Алекс.

Винтер отвернулась от него и изменившимся голосом проговорила:

— Лорд Карлион. Он… сопровождал нас из Калькутты и теперь вот… остановился здесь. Но вы не подумайте только, что я… Я бы не хотела, чтобы вы…

Она осеклась и прикусила губу. С какой это стати она должна оправдываться перед капитаном Рэнделлом. Он, конечно же, не думает, что она была добровольной участницей сцены, которая предстала его глазам, когда он вошел в комнату?!.. Что он успел увидеть, интересно?.. Карлион отпустил ее настолько быстро… К тому же она не кричала… Впрочем, последнее может свидетельствовать именно против нее… Алекс знал, что если бы она закричала, то он услышал бы ее. Неужели он может предположить, что она?..

Залившись яркой краской, она порывисто подняла на него глаза и проговорила:

— Понимаю, что эта сцена могла показаться вам необычной и даже странной, но… — Тут она в первый раз заметила повязку на руке Алекса и, тут же позабыв о предмете разговора, воскликнула: — Вы ранены?! Что случилось?

— Несчастный случай на охоте, — равнодушно ответил Алекс.

— Несчастный случай? — Она вдруг вспомнила слухи о разных восстаниях, о том, как убивают людей в отдаленных районах этой страны. Побелев, она поднялась с диванчика и быстро проговорила: — Конвей… С ним что-то случилось в Лунджоре?! Поэтому вы приехали сюда?! С ним что-нибудь стряслось?! Он заболел?!

— Насколько мне известно, нет, — бесстрастно ответил Алекс.

— Тогда почему вы приехали?

— Комиссар не смог лично приехать в Дели. Он попросил меня объяснить вам ситуацию, а также устроить ваш переезд в Лунджор с Гарденен-Смитами, которые скоро туда отправятся.

— Но… — Винтер нащупала рукой спинку стула и оперлась о нее. — Но они поедут туда только через три недели!

— Это мне известно. Сочувствую. Но кроме них в ближайшее время туда больше никто не поедет, а одну вас отпустить не могу.

— Почему бы вам не поехать со мной?

— Комиссар полагает, что так делать не стоит, — сухо ответил Алекс. — И потом я сам буду возвращаться не раньше чем через пару недель. У меня здесь есть кое-какое дело, с которым комиссар попросил разобраться.

Винтер молча опустилась опять на диванчик. Яблочно-зеленые полы платья, которым она так хотела порадовать Конвея, шатром опустились вокруг нее. В эту минуту она показалась маленьким, заброшенным всеми ребенком. И снова, — как и тогда на палубе «Глеморген-Касл» в Калькутте, — Алекс подумал о том, что господина Бартона удавить мало. С другой стороны, он задавался вопросом: а на самом ли деле это юное и хрупкое создание столь невинно, каким внешне выглядит? Ему было очень интересно узнать, в чем был смысл той сцены, которая разворачивалась здесь в момент его появления. Молодые леди, особенно те, кто помолвлен и вот-вот собирается выйти замуж, обычно не уединяются с нежелательными поклонниками. Если бы ей было неприятно общество Карлиона, ей ничего не стоило крикнуть и позвать на помощь. Дом кишел слугами, уж не говоря о членах семейства Эбатнотов.

Лорд Карлион, на беспристрастный взгляд Алекса, относился к тому типу необычайно красивых мужчин, какой пользуется большим успехом у всех женщин, — и молодых, и пожилых. Контесса сказала, что он сопровождал ее и семью Эбатнотов всю дорогу из Калькутты в Дели. Значит, у него было полно возможностей произвести впечатление на нареченную невесту комиссара. Если у него это получилось, то Алекс не имел оснований сожалеть об этом, так как искренне полагал, что абсолютно любой человек в качестве жениха Винтер выглядит предпочтительнее господина Бартона.

Ему было жаль только одного: он не мог избавиться от внутреннего ощущения, что он несет ответственность за эту девушку. Это было абсурдное чувство, которое порядком раздражало Алекса. К тому же оно казалось безосновательным. То, что должно было случиться с ней, не должно было волновать его. Да и вообще, если здраво рассудить, этой молодой женщине удивительно повезло в жизни. Ее участи многие позавидовали бы. Она титулованная особа, обладающая множеством связей в аристократических кругах, значительным состоянием и, наконец, необычайной внешней красотой. Тем не менее он никак не мог стряхнуть с себя это досаждающее ему чувство ответственности. Оно угнетало его со времени той самой прошлогодней ночи, когда комиссар попросил его отвезти домашние письма в Уэйр и сопровождать его невесту в Индию. Это чувство утвердилось тогда и осталось в нем до сих пор. Оно вспыхнуло с неожиданной силой год назад, когда он узнал о том, что ее августейшим родственникам в общем-то нет дела до бедняжки и они озабочены только тем, как бы поскорее сплавить ее с рук.

Алекс опустил глаза на ее склоненную голову и маленькие руки, которые она отчаянно сцепила, положив на складки красивого платья, неуместно лезшего в глаза Алексу. Он нахмурился. Он чувствовал, что на душе у нее плохо, и одновременно думал о том, что Индия — не место для таких невинных созданий. Если здесь вдруг разразится мятеж или восстание, таким, как она, придется особенно худо.

Как раз в ту минуту, когда Алекс задумался, Винтер неожиданно подняла на него глаза, поймала его сдвинутые брови, это заставило ее очнуться, взять себя в руки и даже рассердиться. Она поднялась, выпрямилась и проговорила сдержанно и весьма холодно:

— С вашей стороны было очень любезно побеспокоиться обо мне. Надеюсь, что не покажусь вам неблагодарной. Скажите, а не прислал ли господин Бартон вместе с вами письмо?

— Времени не было. Изменения в планах господина комиссара произошли в самую последнюю минуту. Я сам отправился в дорогу уже через полчаса после того, как мне были даны указания, — объяснил Алекс.

Не мог же он в самом деле сказать, что господин комиссар, отправляя его в дорогу, еле держался на ногах. Какое уж тут письмо, если и устная-то речь в ту минуту давалась ему с трудом?..

Дело было в том, что когда время отъезда мистера Бартона приблизилось вплотную, его одолели те же страхи, которые не дали ему в положенное время самому отплыть в Англию за своей невестой.

Поначалу он только воздерживался от длительного, знойного и лишенного комфорта путешествия в Калькутту. Воздерживался только потому, что уж очень не хотелось ему терпеть дорожные неудобства. Рассудив, он решил, что ничего такого не случится, если он женится в Дели. Но по мере приближения даты выезда, энтузиазм его угасал. Он вспомнил о том, что сейчас в Дели как раз начинается зимний светский сезон. Господин комиссар чувствовал, что на фоне подтянутых военных офицеров будет смотреться невыгодно и может произвести на невесту неблагоприятное впечатление. Да и потом еще эти Эбатноты, которые, наверное, успели крепко подружиться с ней, могут выкинуть какую-нибудь подлость. Допустим, что он ей не понравится при встрече. Что тогда? Посмеет ли она, опираясь на поддержку Эбатнотов, пойти на разрыв помолвки?..

Нет, уж лучше доставить ее прямо в Лунджор, где ее окружат абсолютно незнакомые люди (не считая полковника Маулсена и Гарденен-Смитов). Прибыв сюда, она уже не сможет ничего сделать. Уж об этом-то он позаботится!

Эти беспокойные раздумья были, в частности, вызваны докладом полковника Маулсена, который сообщил комиссару о том, что его невеста хоть и не в его вкусе, — полковник любил пышных блондинок, — но, несомненно, является очаровательной малышкой. Несмотря даже на все свое жеманство.