Большая комната была заставлена канцелярскими столами, книжными шкафами. Краб осмотрелся и направился к обитой жестью двери. Включил фонарик, тщательно осмотрел ее. Признаков сигнализации, кажется, никаких нет. Достал связки ключей и начал колдовать над замком. Щелчок, второй щелчок — дверь распахнулась. Краб оказался в маленькой комнате. Слева в стене — квадрат окошка, возле него — стол и стул. «Наверное, здесь сидит Людка?» — подумал Краб, направляясь в противоположный угол, где горой возвышался громадный сейф. Поставил саквояж на пол, достал из кармана ключ. С минуту держал его в руке и словно читал про себя какое-то волшебное заклинание, наконец вставил ключ в замочную скважину. Повернул раз, другой, и дверь с легким скрипом раскрылась. Краб включил фонарик. Вспыхнул яркий свет. Нет! Не свет фонарика. Загорелась электрическая лампа под потолком. Сзади послышался какой-то шум. Еще ничего не понимающий Краб обернулся. В комнату входила группа людей, среди них двое в форме милиции.
— Спокойно, гражданин Крокет! — приказал оперативный работник.
Всё было, как во сне. Краб не успел опомниться, как на запястьях замкнулись наручники!
— Отбегался, отбегался, Крокет.
Майский поправил:
— Не Крокет, товарищ майор, а Краб.
— Нет, товарищ старший лейтенант, именно Крокет, он же Клешнев, он же Фролов, — Ветров, подойдя к Крабу, сорвал с него парик, бороду и усы. — Теперь видишь — кто это?!
Только сейчас понял Крокет, что капкан сработал. С его уст сорвался хриплый возглас:
— Кто?
— Что — кто? — не понял Ветров.
— Я понимаю… мне — вышка… Кто заложил меня?
Майор улыбнулся:
— Мы.
— Кто «мы»? — переспросил он.
Тот спокойным голосом уточнил:
— Уголовный розыск…
Раннее утро. Дождя нет. Ветров решил пройтись пешком. Когда он входил в квартиру, домашние уже не спали. Дочка бросилась к нему и повисла на шее:
— Папа пришел! Папа пришел!
Игорь Николаевич подхватил ее на руки и спросил:
— Хочешь, научу считалочке?
— Хочу! Хочу!
— Тогда слушай: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. Царь велел меня повесить. Но царица не дала и повесила царя. Царь висел, висел и в помойку полетел…