Будущее в синяках

(пролог к роману "Страна овец")

Впервые я столкнулся с Пустышкой, когда мне только-только стукнуло двенадцать.

Наша семья жила тогда в захолустном пригороде, настолько замкнутом на самого себя, что даже течение времени здесь отличалось от остального мира. Оно было размеренным и неспешным, сонным как дворняга, развалившаяся на солнцепеке, и с каждым годом отставало от окружающей действительности все сильней и сильней. Все, что происходило дальше, чем ходил единственный рейсовый автобус, казалось байками с другой планеты.

Еще одним маленьким окошком во внешний мир был старенький телевизор, но отец крайне негативно относился и нему самому и ко всему, что он показывал. Кроме футбола. Все остальное он считал жвачкой для дебилов и иногда даже прятал от меня пульт управления, чтобы я не засорял себе мозги всякой ерундой. Потом, когда даже футбольные трансляции начали прерываться рекламой салонов психокоррекции, а спортивные новости превратились в сплошную череду скандалов, касающихся атлетов, которых поймали на незаконных оптимизациях, мы вообще перестали его включать.

Данное обстоятельство не сильно меня печалило, поскольку и без «ящика» занятий оставалось более чем достаточно. В таком возрасте в игру можно обратить что угодно. Одна только свалка за Заводом чего стоила. Мы с ребятами могли пропадать на ней сутками, выковыривая из груд хлама непонятные, а оттого крайне привлекательные детали приборов и механизмов. Наш сарай был почти наполовину забит принесенной оттуда «добычей». Мать, конечно, ворчала, но отец не возражал, полагая, наверное, что когда-нибудь количество перерастет в качество, и в радиоэлектронных завалах зародится некая форма жизни. Обитавшие там мыши в расчет не принимались.

В плохую погоду, то есть, когда дождь хлестал с такой силой, что бурые потоки, несущиеся по придорожной канаве, вздымали целые фонтаны, разбиваясь о столбы забора, я находил утешение в казавшейся необъятной отцовской библиотеке. Своей хаотичностью и бессистемностью она походила на мою сокровищницу в сарае, а потому была мне как родная. Раскопки среди кип старых журналов отняли, пожалуй, не один год моей юности.

В тот памятный день погода стояла отличная, но Вадик на все лето уехал к бабушке, а Сашка валялся дома с больным горлом (не стоило ему на спор купаться в одежде, а потом сушить ее на себе, прежде чем идти домой). Я был предоставлен сам себе, но выбор развлечений, коими можно заниматься в одиночку, был куда более скудным, нежели в компании, и я банально маялся со скуки.

Солнце пекло просто немилосердно, и ноги сами собой тянули меня в тень. Я уже не помню точно, каков был алгоритм моих перемещений, но в конечном итоге я оказался на старой раскидистой иве, что росла рядом с перекрестком, от которого шла дорога в наш городок. Лежа на ее мощных ветвях, я рассеяно наблюдал за проезжающими по шоссе машинами, придумывая себя различные «задания» и выполняя их. Ну, например, определить, сколько легковушек приходится в среднем на один грузовик или сосчитать количество автомобилей разных цветов и определить самый популярный оттенок и так далее.

Моя медитация была прервана маленьким ярко-желтым автомобильчиком с открытым верхом, который, вынырнув из потока, свернул на наш проселок и остановился почти прямо под моим наблюдательным постом. За рулем сидела девушка лет двадцати, которая сосредоточенно изучала экран навигационной системы и время от времени хмурила тонкие брови, тыча в него пальчиком.

Она находилась так близко от меня, что я, спустив вниз ногу, вполне мог дотянуться до ее головы. Искушение оказалось столь сильным, что я не удержался.

-Привет! – гаркнул я существенно громче, чем требовалось.

Девчонка взвизгнула и аж подпрыгнула на сиденье от неожиданности. Покрутив головой по сторонам, она, наконец, догадалась посмотреть наверх.

-Привет, - отозвалась она, облегченно вздохнув.

-Что, заблуди… ла… ла… - слова неожиданно превратились в густой сироп, который тут же засахарился и застрял у меня в глотке.

Я разглядел медальон, висевший у нее на шее.

Ощущение было такое, будто у меня в голове разорвалась бомба, вмиг превратившая мозги в ком ваты. На несколько секунд я полностью утратил возможность соображать.

Представьте себе, что Вы, выйдя из дома, вдруг нос к носу столкнулись со Снежным Человеком, или с маленьким зеленым инопланетянином, кому что нравится. Да, Вы много слышали о них, видели репортажи, каждый раз в глубине души снисходительно посмеиваясь над очередной уткой. Вполне возможно, Вы даже допускали их существование, почему бы и нет, но где-то там, очень далеко. И вдруг…

Разумеется, я был наслышан о Пустышках. У нас в доме, пожалуй, ни один вечер не обходился без того, чтобы отец не отпустил в их адрес какой-нибудь язвительный комментарий. В том ворохе сведений, что сыпались на мою голову из самых разных источников, встречались и откровенно бредовые россказни, и те, что вызывали улыбку, а встречались и такие истории, от которых мурашки пробегали по спине. Кто знает, что может взбрести в голову человеку, у которого в мозгу заменили несколько шестеренок…

В общем, к такой встрече я оказался совершенно не готов.

-Ну ты меня напугал! - ответ девушки с некоторой задержкой сумел-таки добраться до моего оцепеневшего рассудка, - да уж, малость заплутала. Это дорога в Кемарово, верно?

-Э-э-м-м-м, - только и смог выдавить я. Мои глаза тем временем лихорадочно и суетливо изучали незнакомку, пытаясь отыскать признаки неведомой опасности.

Худое бледное лицо с игривыми ямками на щеках, аккуратно подстриженная шапка бронзовых волос, вежливая улыбка на тонких губах и открытый, доброжелательный взгляд, в котором все явственней начинала проступать озабоченность.

-Ты в порядке? Ты не болен?

-А? Я? Э-э-э, нет, все в порядке, - дар речи, наконец, вернулся ко мне, правда, в сильно урезанном виде, - все нормально, да.

-Ты уверен? Ты такой бледный!

-Нет-нет! Все отлично! – затряс я головой, в то время как мой взгляд оставался прикован к злополучному медальону.

-Ну ладно, - с некоторым сомнением уступила она и повторила свой вопрос, - эта дорога в Кемарово?

-Ага!

-Говорят там рынок хороший. Если я так поеду, я на него попаду?

-Да, с полкилометра, не больше. Мимо не проедете.

-Что это ты вдруг на «Вы» перешел? – девушка удивленно вскинула тонкие брови.

-Я? Да так…

-Тебя как зовут-то?

-Меня? Олег, - я понимал, что с каждой секундой становлюсь все больше похож на идиота, но ничего не мог с собой поделать.

-А меня – Вика, - представилась она, - тебя подвезти?

-Нет! – пискнул я, покрываясь потом от одной только мысли о том, чтобы очутиться с ней в одной машине, - не надо, спасибо! Я вообще шел в другую сторону!

-А почему оказался на дереве?

-Я отдыхал… уже отдохнул! Мне уже пора, извините!

-О! Прошу прощения! – Вика взялась за руль, - не смею тебя более задерживать. Спасибо и всего наилучшего!

Автомобильчик глухо заурчал и покатился дальше по пыльному проселку. Я же, скатившись с ивы, перемахнул через забор и прямо через поле кратчайшим путем со всех ног помчался к дому.

Отец сегодня снова не пошел на работу, поскольку ожидал чьего-то звонка, и сидел на веранде, в очередной раз ковыряя вынутый из скважины насос, который ломался с прямо-таки удручающей регулярностью. В несчастном аппарате уже не осталось ни одной родной детали, но это ничего не меняло.

Я взлетел на крыльцо, весь покрытый пылью и задыхающийся после стремительного забега.

-Я Пустышку видел! – выпалил я, остановившись прямо перед отцом.

-Пустышку? – перепачканные в машинном масле руки застыли над распотрошенным насосом, - где?

-Там, у перекрестка, - я махнул рукой с сторону дороги.

-Давно?

-Да только что, минут пять назад!

-Ты уверен?