Однако и Д. Лавик-Гудолл, и А. Ман, и другие сторонники этих взглядов, безусловно, ошибаются — различия между первобытным человеком и шимпанзе есть, и к тому же принципиальные. Обезьяны никогда не изготовляют орудий-посредников, т. е. орудий для изготовления других орудий. Советские исследователи в течение длительного времени пытались приучить обезьян использовать каменные орудия, создавая ситуации, при которых шимпанзе могли добывать лакомства, пользуясь только положенными рядом с ними орудиями. Однако «ни один из них не сделал попытки обработать неподатливый материал предложенным вместе с ним каменным орудием» (Хрустов, 1968). Кстати, орудиями пользуются и другие животные, например морская выдра, или калан. «Однажды, — рассказывают наблюдатели, — съев несколько моллюсков, животное нырнуло с камнем и вынырнуло с двумя крабами. Съев крабов, калан засунул лапу под мышку, извлек оттуда и положил себе на грудь все тот же камень, которым он пользовался ранее», и стал снова разбивать об этот камень раковины.
Итак, животные трудятся? Труд, по определению Ф. Энгельса, начинается с изготовления орудий. Шимпанзе их как будто бы делают, но это еще не значит, что они трудятся, так как труд — это «прежде всего процесс, совершающийся между человеком и природой, процесс, в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой»[12]. Процесс труда включает в себя три момента: 1) целесообразную деятельность человека, или сам труд; 2) предмет труда и 3) орудия производства, которыми человек воздействует на этот предмет.
Таким образом, труд — это целенаправленная, систематическая деятельность. Можно ли назвать так те элементы «труда», которые наблюдала Д. Лавик-Гудолл у шимпанзе? Вряд ли. Если же вспомнить орудия из Олдувая или Кооби-Фора, то станет ясно, что они результат (и участник) совсем иного вида деятельности. Для изготовления орудий необходимо предварительно подготовить специальный камень (отбойник), которым можно было бы обкалывать другой камень. Далее, не всякий камень при обкалывании давал режущий край, следовательно, необходимо найти подходящее сырье для изготовления орудий. В поисках его человек «умелый» из Олдувая совершал путешествия за десятки километров. Иными словами, при подготовке к изготовлению каменных орудий предполагается предварительное планирование по меньшей мере нескольких не связанных с непосредственной добычей пищи операций (подбор отбойника, поиск сырья и т. п.).
Само по себе изготовление каменных орудий нуждалось в продуманных операциях-ударах, так как неудачный скол не давал острого края орудия. И вся эта «целесообразная деятельность» не давала ни пищи, ни возможности немедленно удовлетворить биологические потребности человека. У шимпанзе было иначе: Дэвид, обламывая палочку, тут же засовывал ее в термитник, чтобы немедленно получить лакомство. Человеку орудие давало возможность лишь в будущем добыть какую-то пищу. Анализ раннепалеолитических орудий свидетельствует об их полифункциональном характере (применялись и для выкапывания кореньев, и для разрезания толстой шкуры слона, и для того, чтобы раскроить череп павиану, и т. п.). Создавая орудие, человек того времени мог и не знать заранее, в какой ситуации оно ему пригодится. Следовательно, здесь мы имеем дело с элементами абстрагирования. Шимпанзе не нуждаются в орудиях, ибо они обладают сильными лапами и острыми клыками, которые им вполне заменяют орудие.
Систематичность изготовления и использования орудий с самого начала отличала труд человека от орудийной деятельности обезьян. Однако вряд ли можно согласиться с теми, кто считает, что человек стал трудиться в результате какого-то открытия или озарения. Ему нечего было открывать. Австралопитеки и до человека, видимо, как и шимпанзе, использовали орудия. Но это использование никак нельзя назвать систематическим. Д. Лавик-Гудолл за многие годы исследований действительно зафиксировала случаи применения орудий шимпанзе. Но другой зоолог, В. Рейнольдс (Reynolds, 1968), проработавший восемь месяцев в лесах Будонго (Уганда), этого не видел ни разу. Д. Битти в Либерии наблюдал, как живущие на воле шимпанзе раскалывают орехи камнями, а Д. Лавик-Гудолл не встречалась с такими примерами. Следовательно, так называемая «трудовая» деятельность шимпанзе — это очень редкие, эпизодические действия, спорадические, случайные акты.
Создается впечатление, что шимпанзе вроде бы «умеют все делать по-человечески», однако «не хотят заниматься этим изо дня в день». Конечно, дело здесь не в эмоциях и не в том, «хотят или не хотят» они. Шимпанзе действительно подошли вплотную к грани, отделяющей их от человека, но переступить этот рубеж не могут. Причины перехода этой грани, т. е. причины возникновения систематической общественно-трудовой деятельности, следует искать в появлении исторической необходимости в труде для человека и в отсутствии такой необходимости для каких-либо других антропоидов, в том числе и шимпанзе. Видимо, именно поэтому ни один шимпанзе пока еще не сделал ни одного каменного орудия, да и никогда не сможет этого сделать. Не случайно еще Ф. Энгельс подчеркивал, что «ни одна обезьянья рука не изготовила когда-либо хотя бы самого грубого каменного ножа»[13].
Антропоидам не нужно систематически использовать орудия потому, что они могут добывать все необходимое для жизни и без помощи орудий. Человек же без систематического изготовления и использования орудий не мог выжить.
Возникает естественный вопрос: что же заставило предчеловека перейти к труду? Какие факторы обусловили историческую необходимость этого перехода? Многочисленные примеры из истории человечества показывают, что (даже в позднейшее время) открытия и изобретения наблюдались тогда, когда в них появлялась историческая необходимость. При отсутствии необходимости они часто исчезали в безвестности, как это случилось, например, с паровой турбиной, изобретенной еще в Древнем Риме.
Какая же историческая необходимость вызвала к жизни общественно-трудовую деятельность? Какие факторы послужили решающим толчком, обусловившим необходимость перехода от случайного использования орудий к их систематическому изготовлению и применению?
Безусловно, такие факторы нужно искать только в природе, и прежде всего в природных условиях, существовавших на территории прародины человечества. По Библии, человек впервые появился в саду Эдема. Многочисленные научные данные свидетельствуют, что так называемый сад Эдема находился в Восточной и Южной Африке.
Нельзя сказать, что природные условия Эдема (Африки) не анализировались. Сейчас, пожалуй, не найти ни одной работы по антропогенезу, где бы они не рассматривались. Однако под природными условиями обычно понимаются лишь ландшафтно-климатические, а главным образом климатические условия. Считается общепринятым, что решающую роль в антропогенезе сыграли изменения климатических условий. Именно они будто бы привели к исчезновению лесов и появлению саванн и повлекли за собой как бы «выход предков из леса». Впрочем, многие считают, что предок сам по себе вышел из леса, ибо столь существенных перемен климата в Восточной Африке, при которых леса превратились бы в саванны, не было.
Однако даже если все это и было, то вряд ли бы смена зоны обитания (леса на саванну) привела к изменениям занятий, способа добывания пищи. Трансформации климата бывали и до и после появления человека, однако почему-то они не давали подобных результатов. Человечество возникло только один раз, в одном месте и в одно время.
Какие же факторы среды колыбели человечества сыграли решающую роль в появлении исторической необходимости орудийной деятельности?
Урановый котел в саду Эдема
Африка с давних пор считалась страной загадок. Древние говорили: «Ех Africa semper novi» — «Африка всегда приносит что-нибудь новое». Финикийцы и древние греки называли Африку страной чудес. В те времена была изучена лишь северная часть Африки, которую античный мир называл Ливией, а к югу от нее и находилась страна чудес, овеянная легендами и таинственной неизвестностью. Там водились удивительные животные и жили народы с поразительными обычаями. Оттуда везли золото, слоновую кость, драгоценные камни и рабов. «Ниже Ливии, — пишет Клавдий Птолемей, — лежит Эфиопия». («Эфиоп» в переводе с древнегреческого — это «человек с обоженным лицом».) Тогда Эфиопией называли всю Африку, лежащую южнее Сахары. Лишь где-то восточнее была загадочная страна Пунт. Об этих странах знали еще очень мало, так как от Северной Африки таинственный мир Эфиопии был отделен непроходимой пустыней Сахара. Правда, были смельчаки, которые и в древности пытались преодолеть грандиозную пустыню, но не многим из них удавалось вернуться обратно.