Асаф согласно кивнул:

— Времени? Он дал нам его, скажу я вам. Оно того стоило. Джефф для всех нас на Денебе особый человек. — Потом он поспешно добавил:

— К сожалению, мне нужна Ракелла. Джефф не единственный раненый.

Истия легко притронулась к плечу Ровены.

— Мне надо покормить малыша, — сказала она, и через её сознание Ровена услышала неистовый крик голодного ребёнка. — Но если нужно, он может подождать ещё…

Ровена поняла, что женщина разрывается между двумя сыновьями, которым нужна помощь.

— Покормите ребёнка! — сказала она. В одиночестве будет даже легче сосредоточить все своё внимание на Джеффе, оставшемся на её полном попечении.

Истия скользнула за занавес. Больной в соседнем отсеке застонал, и Ровена услышала быстрые мягкие шаги медсестры. Без посторонних Ровена заставила себя снова посмотреть Джеффу в лицо. Несмотря на загар, он был очень бледным и Для мужчины такой физической и умственной силы выглядел просто мальчишкой. Без сознания все его черты как будто лишились не только здоровья, но и обаяния. Боль внутри девушки возрастала в угрожающих пропорциях, она с большим трудом сдерживала слезы, горло сдавило, она еле-еле могла вздохнуть.

«Спокойнее! — Телепатический импульс Истии пришёл как нельзя более кстати. — Не сбивай своими отрицательными эмоциями то хорошее, что тебе уже удалось сделать».

Как далеко могла «слышать» его мать! Ровена была одновременно обижена и благодарна ей за напоминание. Она принесла стул, единственный предмет мебели в отсеке, и поставила его в ногах кровати. Затем возобновила метаморфическое лечение, легко-легко, раз за разом повторяя движения.

Время от времени она проверяла пульс, пытаясь синхронизировать его биение со своим темпом.

— Ты здесь, Джефф? Ты ещё здесь? — шептала она, желая, чтобы он услышал хотя бы её голос, если не телепатические сигналы.

Так, продолжая массировать его ступни, она шепотом разговаривала с ним.

Странно, но звук собственного голоса успокаивал её.

Ровене никогда ещё не доводилось играть роль сиделки. Так же, как никогда — нет, такое уже случилось однажды, давным-давно, — не чувствовала она себя такой бессильной. Разве что в падающей вонючей темноте? Но никогда беспомощность не была такой горькой. Какую пользу мог принести сейчас её Талант? Но тем не менее он помог ей! Возможно, мозг Джеффа не знал, что она здесь, но тело его знало, и она отдавала все свои физические силы, чтобы поддержать его нетвердое стремление к жизни. Она положила свою руку ему на запястье, проверяя медленный, но уже довольно стойкий пульс.

Да, его тело знало, что она здесь, даже если это не отражалось на зеленых линиях, мерцавших на экранах.

Столь нужная больному энергия мягко стекала с пальцев девушки. Когда Джефф… да, когда Джефф выздоровеет… она дала себе слово взять дополнительные уроки метаморфики у земных Талантов, чьи целительные способности приближались к чуду. Им и нужно было сейчас настоящее чудо.

Вот только сколько ему потребуется времени, чтобы проявить себя?

Действительно ли она добилась от него ответа? Нужно верить, что все будет хорошо! Джефф будет жить, здоровый, по-прежнему самобытный. Она направила спокойный и мощный, полный любви и преданности поток жизни в Джеффа Рейвена.

Но спустя несколько часов, несмотря на намерение сделать все возможное для спасения Джеффа, несмотря на неудобное положение на низком стуле, несмотря на непрекращающийся массаж, Ровена задремала. Её голова коснулась одной из его ног. Она вздрогнула и, просыпаясь, застыдилась своей слабости, которая вносила негативный элемент в работу. А ведь сейчас так важен был положительный настрой. Она взглянула на мониторы: те показывали улучшение всех функций организма. На крик счастья, вырвавшийся у неё, прибежали обе медсестры.

«Ровена!» — воскликнула Истия. Её «голос» был пронизан надеждой.

Ровена повернулась к Джеффу и почувствовала легкое, но нежное прикосновение его спящего разума.

«Он здесь! Он жив! Он здесь! Он жив!» — нараспев причитала она, всхлипывая от почти непереносимых радости и облегчения. И тут же жутко рассердилась на медсестер, отдернувших занавес и резко отодвинувших её в сторону.

«Пусть они делают своё дело, Ровена, — мягко упрекнула её Истия. — Он ещё не в состоянии помочь себе, поднять свой уровень эндорфина и уменьшить боль, которую, уверяю тебя, он уже скоро почувствует. Его подобрали без сознания, истекавшего кровью, не было времени воспользоваться менее сильными методами анестезии. Нужно дать ему время отойти от лекарств. Но теперь по крайней мере ясно, что он будет жив. От всей души благодарю всех».

Ровене не понравилось, что её так бесцеремонно отстранили от кровати, принудив взирать, как кто-то занимается её любимым. Но медсестры, проделав необходимые процедуры и едва кивнув ей, задвинули на место занавес и вышли из сектора.

— Не стоит прыгать прежде, чем научишься ходить, девочка, — сухо заметила только что вошедшая Истия. — Не думаешь ли ты, что сможешь быть единственной сиделкой для него теперь? Конечно, хотя ты прекрасно знаешь, как лечить на метаморфическом уровне, тебе будет трудно иметь дело с медицинским оборудованием. И не смотри на меня так, дитя мое! Я с радостью приняла выбор моего сына, — Истия предостерегающе подняла руку, — но не пытайся завладеть полностью таким мужчиной, как Джефф.

Присутствие Истии нарушало их уединение. Ровену задевала и предусмотрительность матери. Девушка не хотела ни с кем делить Джеффа, больного или здорового. Вынужденная разлука терзала её ум и чувства.

— Не будь такой ревнивой, Ровена, и не позволяй никаким черным чувствам запятнать то общее, что связывает тебя и Джеффа. Крепи ваши узы, а не затягивай их, — говорила Истия, не обращая внимания на то, что Ровена даже не потрудилась скрыть от неё свои мысли.

И все же, когда Истия успокаивающе положила руку на плечо девушки, Ровена судорожно вздрогнула — настолько она не привыкла к непосредственным физическим контактам. Рука Истии напряглась.

«Да, мы, денебианцы, часто пользуемся тактильными контактами, это просто ещё один способ добиться желаемого. Это помогает нам, тупицам, работать на телепатическом уровне».

— Вы достаточно способны, — рассердилась Ровена. Её врожденное чувство справедливости отвергло самоунижение Истии.

Но стоило ей встретиться глазами с Истией, как старшая женщина подхватила и удержала её взгляд, используя гнев Ровены, чтобы сломить её сопротивление.

«Ты никогда не будешь относиться легко к тому, что Джеффа любят на Денебе. Правда, дитя мое? — Разум Истии наполнился такой любовью и щедростью к девушке, каких она не встречала со времени смерти Лузены и которые сразу растопили её обиду. — Ты любишь Джеффа, но ты не можешь лишить остальных людей доли его внимания. Я никогда не пыталась сделать это. Ты достаточно умна, чтобы понять, что я имею в виду. Будь мудрой и примирись с этим. Не стоит держаться за то, от чего сами же были бы рады избавиться. — Тут Истия слегка нахмурилась. — Кто такая Пурза?» — Джефф говорил, что у вас всепроникающий Талант. — Ровена была ошеломлена, что Истия «увидела» Пурзу. — Я не могу и вообразить, как вы смогли, как вы добрались до этой старой истории.

— Но она совсем рядом, на самой поверхности твоего сознания, моя дорогая, — нежно проговорила Истия и всё-таки настояла на ответе.

— Пурза — это не кто, а что, это пуха. Одно из следящих устройств в ряду успокаивающих форм для трудных детей.

— Естественно, ты и была таким ребёнком. Это тоже на поверхности твоего сознания. У тебя слишком сильный мозг, чтобы кто-либо без особой подготовки, вроде меня, смог проникнуть в твою память достаточно глубоко.

Ровена иронически усмехнулась.

— Так-то лучше, — заключила Истия, возвращая улыбку. — Ты зациклилась на плохих мыслях, это не принесет Джеффу пользы, ведь он по-прежнему нуждается в тебе. А я всего лишь принесла поесть и стул поудобнее. — С этими словами она вышла.