Максимельян фон Барнхельм, воспринял эту новость как хорошую. Впрочем, прочитав ответ, Пауль не мог не согласиться с правотой старика. Как не крути, а делать долговременные укрепления на пустом месте не резонно: значит, где-то неподалёку на самом деле расположена база этих бандитов.

   Кстати о бандитах. Они неожиданно прекратили огонь, и, воспользовавшись этим затишьем, немецкие солдаты начали окапываться. Впрочем, не всё было так тихо и безопасно: стоило неосторожно высунуться кому-либо старше штабс-ефрейтора, как тут же стрелял русский снайпер. Именно поэтому, гауптман в приказном порядке запретил всем командирам отдавать команды, используя жестикуляцию и вообще, лишний раз не высовываться из своего укрытия. В какой-то мере это сработало - не считая пары олухов, которые не смогли донести свой приказ до подчинённых, используя только голосовые указания. Сейчас, их тела остывали там, где их настигла смерть, вдобавок к ним, рядом лежали по две пары стрелков: как и положено, кинувшихся оказать помощь своим командирам.

   Бум! Вж-жить!

   По каске выглянувшего из-за дерева Пауля, ударила пуля и, издав неприятный звук, рикошетом ушла куда-то в сторону. И это, было это похоже на удар кувалды. Когда прошёл шок, Кальбель дрожащими руками снял каску и стал недоумевая смотреть на глубокую борозду, оставленную пулей.

  - Аве Мария! - Мысленно благодарил святую деву Пауль. - Попади в меня пуля под другим углом, или не в это место шлема: то пробила бы метал и всё. ...

   Время не стояло на месте, и обе роты уже успели более или менее окопаться, и в данный момент занимались прокладкой ходов сообщения. Неожиданно заработала рация. Связист напрягся, помолчал, внимательно прислушиваясь, затем отстучал ответ и уже после чего доложил Кальбелю:

  - Господин гауптман, наши самолёты на подходе! Просят через две минуты обозначить наши позиции зелёной ракетой, и немного выждав, пустить в направлении врага две красных.

   Когда всё это было выполнено, и авиация, сориентировавшись, начала утюжить укрытия русских: земля затряслась даже на позициях занимаемых солдатами вермахта. Это самолёты, устроив 'карусель‟, разносили в пух и прах неприятельские укрепления. А там творилось что-то неописуемое, поэтому, некоторые стрелки опасливо выглядывали из своих сырых окопов, заворожённо смотря на взлетающие вверх комья земли, а при удачных попаданиях и разлетающиеся обломки брёвен. Другие солдаты, сидели в не докопанных траншеях, испуганно вжав голову в плечи, и ожидали окончание налёта: кто-то из них, неистово молился, а кто-то бессмысленно смотрел себе под ноги. Война, это не лёгкая лесная прогулка, и она отнимает у человека немало душевных и физических сил: а кому-то, вообще не дано привыкнуть ко всем её ужасам.

  - Прав был Ницше, - думал Пауль, наблюдая за своими людьми из небольшой ячейки, которую специально выкопали для него и связиста, и успели соединить узкой траншеей с другими - только война позволяет сформировать сверх человека - он и есть смысл земли. А последний человек, это есть вырождение трясущееся над оковами пребывания в комфортных условиях. И лишь тот, кому удалось преодолеть дробность своего существования...

  - Господин гауптман, наша авиация улетела!

   Прервал размышления Кальбеля лейтенант Зингер, бесстрашно подбежав и спрыгнув в тесный окопчик. Благо на нём был минимум амуниции - лишнее он оставил в своём окопе.

  - Я это вижу Вольфганг. - Спокойно ответил Пауль. - А вы, возьмите свою роту и немедленно атакуйте. И передайте пулемётчикам, что их задача подавлять любое - даже незначительное сопротивление врага. Да, вот ещё что. Стрелки вашей роты, должны примкнуть штыки и ворвавшись во вражеские окопы, зачистить их: будет неплохо взять нескольких Иванов живыми.

   Отрапортовав, что приказ ясен, лейтенант легко выскочил из укрытия и вскоре скрылся из виду. Вскоре на поле боя показались поднятые им цепи бойцов. Не прошло и пяти минут, с того момента как был отдан приказ, а первые солдаты, так и не встретив никакого сопротивления, спрыгивали в добротно сделанные, но уже заполненные водой окопы. По окончанию беглого осмотра всей линии обороны, исполнительный Зингер прислал посыльного: им оказался старший стрелок по имени Хайнц. Его фамилии гауптман не запомнил, а приметил по простой причине: он был единственный из личного состава, кто носил на рукаве вырезанный из темно-зелёного сукна кружок, с четырёхугольной звёздочкой.

  - Господин гауптман, лейтенант Зингер, велел передать, что бандиты покинули свои позиции ещё до начала авианалёта!

  - Что?! - Не ожидая услышать такого доклада, Пауль весьма эмоционально удивился.

  - Окопы пусты! - Часто моргая своими белёсыми ресницами, поспешил уточнить Хайнц. - В них не обнаружено ни раненых, ни мёртвых Иванов.

  - И где они делись?! - Через секунду, офицер сам удивился глупости заданного вопроса.

  - Не могу знать! Видимо они ушли в лес!

  - Свободен!

   Солдата как ветром сдуло. А гауптман, смотря в след убегающему старшему стрелку, недоумевал:

  - По логике, Иваны должны держаться за каждый рубеж обороны своего лагеря. Отсидеться налёт в лесу, и по окончанию его, возвращаться на позиции. А здесь, всё идёт не так. Даже если у них несколько таких линий обороны, они не должны так легко его сдавать. Если только.... Надо пойти туда и посмотреть, не оставлен ли чёткий след отхода врага со своих позиций.

   Как Кальбель и ожидал, следов отхода было предостаточно, начиная с глубоких отпечатков каблуков - что за дураки так ходят по лесу? И заканчивая надломленными или ободранными веточками подлеска и следами нескольких телег. Увидевшие это солдаты, радовались ошибкам 'глупых‟ Иванов, а Пауля это настораживало: у него сложилось впечатление, что отходящие бандиты следили намеренно и основательно, о чём он незамедлительно сообщил в штаб.

   Пока его рапорт и соображения гауптмана были доведены до полковника фон Барнхельма, пока тот всё это обдумал, и дал ответ: прошло слишком много времени. Однако полученная радиограмма не принесла ничего кроме обиды и негодования. С трудом задавив возмущение, Пауль стал себя успокаивать:

  - Спокойно. Я не владею всей информацией, и поэтому могу делать ошибочные выводы. Например. Мне не было известно, что авиаразведка обнаружила лагерь недалеко от одного из дальних болот. И сейчас все силы стремятся в тот квадрат для его локализации. Поэтому мне и приказали преследовать и уничтожить тех разбойников, с которыми у меня уже состоялись боестолкновения. Если я этого не сделаю, то они могут в самый неподходящий момент ударить в тыл наших подразделений, удерживающих Иванов в кольце. Спокойствие, только без паники: я знаю что партизаны, уходя от преследования, будут ставить ловушки. Значит надо быть осторожным; это раз, а два, будет то, что враг всё время будет в движении и, ему для этих смертельных сюрпризов не будет хватать ни времени, ни средств.

  - Внимание! Офицеры ко мне! - Выкрикнул Кальбель, когда понял, что уже способен спокойно отдавать приказы: и когда они все предстали перед ним, то он начал инструктаж. - Нам приказано преследовать этого коварного врага. Предупредить всех, что он как загнанный зверь - опасен и может оставлять ловушки и устраивать засады. Идём быстро, но осторожно ...

   Уже утром следующего дня, было известно, что обнаруженный с воздуха бандитский лагерь оказался пуст. По приказу полковника его заминировали и сейчас, все силы были брошены на поимку ускользающего противника. Уже на исходе третьей недели, когда его измотанные бойцы добивали прижатую к болоту небольшую банду. Пауль понял, что основная часть Иванов ушла в неизвестном направлении, а он гонялся за группой добровольных смертников, которые специально отвлекали всё внимание на себя. Однако эти выводы не будут приведены не в одном из его рапортов. Время идёт, и Пауль учился на своих ошибках, он даже предполагал после какого необычного 'зигзага‟ враг мог разделить свои силы - заставив его идти по ложному следу. Но, помогать кому-либо делать из него мальчика для битья, он не собирался.