И все–таки в этой главе мне хочется порассуждать не столько о самих спортсменах, сколько о тех, кто помогает им (а иногда, случается, и мешает!) установить очередной рекорд или блеснуть мастерством в острой борьбе за мяч. Мне хочется поразмышлять о зрителях, заполняющих трибуны стадионов и Дворцов спорта, чтобы пережить вместе со спортсменами все перипетии спортивного действа. А зрители бывают разные…
Что такое баскетбольный болельщик? Чем он отличен от болельщиков других видов спорта, что вызывает его радость, а чем он бывает недоволен? Каков зритель спортивных соревнований в разных странах? Что общего у него с театральным зрителем? Обо всем этом мне и хотелось рассказать в этой главе.
Различные виды спорта вызывают разные интересы и разные чувства зрителей. Теннисный зритель, к примеру, во всех странах одинаков. Он всегда корректен, выдержан, держится всегда с достоинством. Здесь публика молчаливо «болеет про себя». Возможно, это самая трудная форма переживаний. И только когда мяч выигран и игра остановлена, зрители позволяют себе выразить свои эмоции. Вспоминаю случай, свидетелем которого я был на малой спортивной арене Лужников во время международного турнира по теннису. Двое молодых людей, чуть навеселе, позволили себе громко комментировать ход матча. Они просто разговаривали между собой, полагая, что никому не мешают. Но молодых людей попросилиуйти с трибуны. «Ну и порядок, говорить и то запрещается», — сетовали уходящие болельщики. Они и не подозревали, что попали, как говорится, в самую точку. На теннисе именно так болеют. Не громко. Совсем иной зритель на футболе. Он не сидит молча, выражение восторга или гнева по поводу происходящего на поле — йочти обычное его состояние. Страсти футбольных болельщиков на некоторых зарубежных стадионах, бывает, переходят всякие границы и заканчиваются крупными потасовками. В прессе не раз сообщалось о диких нравах на стадионах Англии, Шотландии, Италии, Южной Америки. Не случайно на больших футбольных стадионах мира игровое поле отделено от зрителей проволочным заграждением или крепкой оградой и к тому же рвом, наполненным водой.
В 1966 году мне довелось наблюдать футбольный матч в бразильском городе Сан — Паулу на громадном стадионе, вмещавшем более ста пятидесяти тысяч зрителей. Играли популярные клубы «Сантос» и «Каринтиас». Матч проходил с преимуществом «Сантоса». Как всегда, великолепно играл Пеле. Выпрыгнув на навесную передачу, он сильно послал мяч головой в нижний от вратаря дальний угол. «Каринтиас» ответил голом через десять минут. Затем Пеле в фантастической передаче по дуге с правой стороны через все поле вывел на удар своего левого крайнего, и «Сантос» снова вышел вперед^Но болельщикам «Каринтиаса» показалось, что мяч был забит из положения вне игры. На трибунах поднялся дикий крик. На поле полетели камни, бутылки, но игра продолжалась. И тут один разгневанный молодой болельщик перебрался через ров, проволочное заграждение и, подбежав сзади, неожиданно ударил бокового судью. Арбитр и оба боковых судьи подбежали к ретивому болельщику и стали бить его флажками. Тут же подоспели полицейские с дубинками, и в общем уже пять или шесть человек избивали налетчика. И здесь публика, пришедшая на стадион, не выдержала. В несколько мгновений тысячи людей поднялись и, давя сидящих впереди, бросились к футбольному полю. Сняв проволочное заграждение, толпа перебралась через ров и устремилась на поле. Судьи и полиция отбивались как могли и, скрывшись в туннеле, забаррикадировались. Толпы людей более часа метались по футбольному полю. А футболисты тем временем спокойно стояли у ворот — одни у одних ворот, другие — у противоположных. В Бразилии футболист — это идол, и обидеть его никто не имеет права. Прибывшие воинские части брандспойтами разогнали озверевших болельщиков, и игра была продолжена.
Такие случаи на футбольных полях некоторых европейских и южноамериканских стран не столь уж редки. И все же футбольный зритель за рубежом не так опасен, как баскетбольный.
Под дым петард, под барабанный бой
В отличие от футбольного баскетбольный зритель находится в непосредственной близости от игроков и тренеров. Когда вы сидите на скамейке для игроков и тренеров, вы слышите каждое слово болельщика, вы чувствуете его горячее дыхание. Ясно, что зритель тоже ощущает этот контакт. И всеми средствами стремится оказать помощь своей команде, воздействуя на судей и на соперника.
Мне особенно памятен чемпионат мира по баскетболу в Рио–де–Жанейро в 1963 году. Зритель в Южной Америке, как я уже говорил, самый необузданный, он способен на все ради победы своей команды. Ты соперник его команды, ты мешаешь ей победить, значит, ты сегодня против нас, ты наш враг. А раз так, пощады не жди.
Матч СССР — Бразилия был решающим в борьбе за первое место. Играть предстояло в самом большом зале Южной Америки — «Мараканазиньо». Не успели мы войти в зал, как двадцатитысячная толпа встретила нас ревом труб, трещоток и барабанным боем. Это была первая атака. Надо было проводить разминку, а зрители успели уже забросать наше кольцо сотнями дымовых шашек- петард. А это совсем не игрушки. Каждая петарда весит сто граммов и завернута в блестящую клейкую бумагу. Падая, петарда взрывается и извергает клубы дыма. Дым заволакивает и кольца и игроков. Попробуй попади! Мужественно и умело повел себя в этой обстановке Юрий Корнеев. Он вообще отличался тем, что никогда не терялся в трудные минуты. Сняв тренировочную куртку, Корнеев стал разгонять ею дым от петард, чтобы можно было как–то разминаться. Ребята последовали его примеру. Разогнав дым и убрав петарды, мы начали разминку. Однако шум в зале не затихал ни на минуту. Психическая атака, сопровождаемая ударами в бубен, в бара–бан, ревом самодельных трещоток, труб, продолжалась почти два часа. Позже мы не раз удивлялись, откуда берутся силы у бразильской торсиды (так здесь величают болельщиков). Бразильцы не только шумно болеют, они знают, как и когда помочь своей команде. Чтобы подбодрить свою команду, весь зал дружно поет бразильский гимн или популярные национальные песни.
Между тем игра получилась яркой и интересной. Наши играли хорошо. На подъеме был Александр Петров. Это был его лучший чемпионат мира, здесь получил он приз лучшего центра. Тайм прошел в равной борьбе — 41:40. В перерыве произошли два события, которые, на мой взгляд, предрешили исход поединка в пользу бразильцев. Тренер сборной Бразилии, рыжеватый, щупленький, в роговых очках, сутулый, Суарес Канелла подошел к уругвайскому арбитру Падилье, который был лучшим арбитром в этом чемпионате и отлично провел первый тайм нашей встречи. Канелла сверкнул из–под очков маленькими злыми глазками и влепил арбитру пощечину, да так, что тот упал, видимо, больше от неожиданности, чем от силы удара. Толпа болельщиков, понимая, что Канеллу ждут неприятности, мгновенно поднялась на его защиту. Но, к счастью, полицейские оттеснили толпу.
Все это было для нас столь непривычно, что мы просто растерялись. Мы пошли в свою раздевалку обсудить создавшееся положение. Однако добраться до раздевалки мне не пришлось. Петарда, брошенная с трибуны, угодила мне в правый висок, прилепилась, вспыхнула, обожгла глаз, спалила брови, ресницы, волосы. Второй тайм я провел в лазарете. А что же мой коллега — тренер бразильцев Канелла? Формально тоже не вел второй тайм: его дисквалифицировали до конца встречи, но пойти на большее арбитры побоялись, думаю, из–за зрителей. Канелла сидел на трибуне и оттуда, через гонцов, управлял командой. А трибуна ему в этом помогала. Если Канелла говорил, скажем, что нужно сменить игрока номер четыре, то вся трибуна кричала, скандировала, что нужно сменить игрока номер четыре, и так далее. И бразильцам удалось вырвать победу.
Надо сказать, что на матчи чемпионата мира приходило огромное количество зрителей. Билеты на все игры были распроданы заранее. Но когда игрались интересные матчи, то собиралось до ста тысяч зрителей, которые окружали стадион, вернее, зал «Мараканазиньо». И тогда уж пробиться в зал игрокам и тренерам без эскорта полицейских было невозможно. Нельзя было и проехать.