Очевидно, во время встречи ничего важного не произошло. И все же эта сцена еще раз напомнила Темпл, что не следует недооценивать Молину и ее бульдожью хватку, а также то обстоятельство, что она может воспользоваться Мэттом и интересом Темпл к нему, чтобы утолить свою страсть к поимке Макса.

Ну уж нет, лейтенант, — твердо сказала Темпл, глядя, как та исчезает за калиткой. Мэтт взглянул на часы, бросил взгляд на «Серкл Ритц» — Темпл прижалась к стене и снова выглянула спустя несколько секунд — и поспешно вошел в здание.

Темпл озабоченно вздохнула. Вот сейчас уже точно время одеваться! Еще один взгляд на кровать с ее сумасшедшим одеялом из разных платьев сделал выбор совершенно очевидным. Она схватила идеальное платье и идеальную пару туфель и, радостно мурлыча, повесила свой вечерний наряд на дверцу шкафа, на которой когда-то была пришпилена афиша с портретом Макса Кинселлы.

Глава 33

Тяжелый рок

Хотелось бы мне, чтобы я мог сказать, что неожиданное воссоединение семьи закончилось всеобщим облизыванием и мурлыканьем, но, фактически, перед каждым из нас во весь рост встала проблема отцов и детей, отягченная гендерными напрягами.

И все-таки, обнаружение кровных связей вызвало к жизни нечто вроде перемирия. Мы укрылись под террасой, окружающей «Гуляку Луи», чтобы разрулить все наши прежние обиды. Когда время от времени с неба, точнее, из щели между досками, на наши головы сыпалась манна в виде оброненных посетителями ресторана кусочков, никто из нас не возражал, поскольку каждый мог поймать свою долю.

Старик развлекал нас рассказами о своей морской жизни. Даже вредная Икорка слушала, раскрыв рот, про его житье-бытье на «Пограничнике Мэне». (Вообще-то, я припоминаю, что «Мэн» затонул при сражении у Перл-Харбора, но, возможно, рыболовецкий траулер был просто тезкой, так сказать, того корабля).[96]

— А вся эта болтанка и качка не вызывала у тебя морскую болезнь? — спросила Икорка.

— Ноу, сэр. То есть, мэм. Ничуть, — старик расправил усы, и его зеленые глаза блеснули ностальгическим цветом морской волны. — Наоборот, качка успокаивает, как будто ты покачиваешься тихонько в материнском животе. Не зря Пасифик зовется Тихим океаном! И я очень быстро распознал в себе морскую косточку, особенно после того, как все эти тонны серебра были впервые вывалены на палубу. Ах, что это было за зрелище!.. Горы деликатесных морепродуктов, свежие, поблескивающие в каплях соленой воды!.. Капитан часто предлагал мне глоток своего лучшего бренди после улова, когда мы отдыхали от трудов в нашей каюте.

— Каких трудов? — спросил я. — Тебе не нужно было шевелить даже лапой, чтобы поймать добычу. Рыбьи головы сами сыпались тебе на тарелку, так сказать.

— Это правда, дитя мое, но увлекательность охоты, на мой взгляд, переоценена. В определенном возрасте мы становимся мудрее и умеем выбрать ситуацию, в которой пищу нам приносят на дом. Ты ведь и сам нашел себе приют в месте, называемом «Серкл Ритц», или я неправильно понял?

Легкая усмешка при слове «приют» не ускользнула от моего внимания.

— Я вышел на пенсию и переселился в кондоминиум с обслуживанием на дому, — признал я, — Но до этого честно работал — служил детективом в отеле и казино «Хрустальный феникс» на Стрипе, заведении высшего класса, с великолепной кухней.

— Хм… с кухней, говоришь, — старик взмахнул лапой в сумерках нашего укрытия и поймал кусочек жареного цыпленка.

— Жареная пища вредна в твоем возрасте, — указал я ему на его ошибку. — Слишком жирная и соленая.

— Возможно, ты прав, — сказал он с набитым ртом, даже не подумав поделиться добычей со своими давно потерянными потомками. — Так что я пожертвую собой, чтобы у вас, молодых, не было проблем со здоровьем.

— Да ладно тебе, дедуля, — фыркнула Икорка. — У тебя и у твоего сыночка одинаковые родительские чувства: примерно, как у бульдозера.

Я все еще переживал постыдное слово «приют», поэтому сказал:

— Мисс Икорка и сама неплохо устроилась. Она проживает в «Серкл Ритц» как раз надо мной, в квартире с мистером Мэттом Девайном, весьма жантильным[97] юношей и близким другом моей собственной компаньонки, мисс Темпл Барр.

— Для жа… же… женительного юноши он слишком любит крушить мебель, — возразила Икорка. — Я в последнее время провожу большую часть времени в «Хрустальном фениксе». И полагаю, что им срочно необходим юный, шустрый, сообразительный детектив на полную ставку.

— Ты не можешь быть детективом! — выкрикнул я.

— С чего бы это? — промурлыкала она низким голосом.

Я не собирался объяснять ей различия между мужским и женским родом в английском языке, поэтому просто сказал:

— Я пока что официально не уволен. Ты могла бы заметить, что я по-прежнему патрулирую территорию отеля. Там готовится опасный террористический акт, грядут криминальные события, и я готов вступить в сражение в нужный момент.

— О, я тебя умоляю, — Икорка скорчила рожицу. — Популяция бродячих собак разрастается, а что ты сделал, чтобы предотвратить вторжение? Ничего. Скоро уже койоты начнут атаковать нашу помойку по ночам.

— Мне наплевать на парочку койотов, если предстоит гораздо более серьезная игра.

— Это какая?

— Без комментариев. Дело еще не закрыто.

— Другими словами, у тебя нет ни одной улики, — она повернулась к старику. — Ну, а ты чем занимаешься здесь, кроме… э-э-э… создания атмосферы?

Он вытянул шею, чтобы поймать сбившуюся с пути креветку.

— Она вымочена в масле, — принюхалась Икорка. — Содержание холестерина явно зашкаливает.

Но старика невозможно было отвратить от упавшего с неба морепродукта. Я наблюдал, как он жует, и мой желудок сочувственно бурчал.

— Тихо! — прошипела Икорка и вытянулась вверх, прижимая ухо к дощатому настилу у нас над головами. — Я слышала, что кто-то упомянул «Хрустальный феникс». Не мешайте подслушивать, я на дежурстве!

Гуляка Луи закатил глаза, но воздержался от громкого чавканья.

Я сел и стал мотать на ус. Странные беседы всегда меня интересовали, особенно, если я узнал голос одного из говоривших.

— Даже не спрашивай, почему, — шипел Кроуфорд Бьюкенен кому-то, кто сидел прямо над нами. — За все покерные фишки Лас-Вегаса я не приближусь к окрестностям «Хрустального феникса» сегодня вечером.

— Но ты же директор шоу, — возразил женский голос.

Этот голос я никогда раньше не слышал, но могу различить собачью преданность под забитостью, когда она так явно читается.

— Я не понимаю тебя, Кроуфорд… Это шоу «Гридирона» было так важно для тебя… Ты почти не заглядывал домой в последние два месяца, и вдруг всю эту неделю шарахаешься от него, как будто оно заразное.

— Все, к чему он прикасается, становится заразным, — вступил третий голос, юный, скучающий, язвительный и тоже женский.

— Куинси! — одернула старшая женщина.

Мужчина понизил голос. Надо мной скрипнуло кресло — видимо, он наклонился к собеседнице.

— Это шоу действительно заразное! Эти так называемые несчастные случаи вовсе не были случайностью. Дурочка-пиарщица, в конце концов, по-настоящему достукалась.

— Ты имеешь в виду мисс Барр, которая навещала тебя в больнице, когда у тебя был сердечный приступ? Мне показалось, она очень милая.

— Быть милой недостаточно для такого города, как этот, Мерль. Ты уже должна была бы в этом убедиться. Темпл Барр очень повезет, если она доживет до завтрашнего утра. Предупреждения шли одно за другим все время репетиций, но ни Темпл, ни этот криворукий Дэнни Голубок вообще не ловили мух! Кое-кто весьма влиятельный о-очень недоволен этим шоу, а конкретно — финальным номером, который написала Темпл. Бьюкенен предрекает: когда занавес упадет сегодня вечером, он прихватит с собой во мрак нескольких людей, включая эту спесивую парочку. Именно поэтому меня не будет сегодня в «Хрустальном фениксе». Ни за что в жизни.