- Стелла, я знаю, что ты дома..., - хриплю невозможно. - Открой мне! – тихо требую. - Я всё равно не уйду, - даю понять, что это я, хотя она видела и сама это знает.
Я прислоняюсь головой к двери, бесшумно опираясь руками об холодный металл. Я слышу, что он меня зовет. Он говорит очень тихо, но ощущение, что он слишком громко выкрикивает мое имя. Я молчу, потому что нечего сказать. Лицо искажается от боли моих никчемных поступков - я раню его сильнее, чем нож пронзает и без того израненное сердце. Я омерзительно жестока. Я омерзительна сама себе.
- Стелла, - в который раз повторяю ее имя. – Открой или я выломаю эту чертову дверь! - Все не может закончиться вот так…! – замолкаю. - Это нечестно по отношению ко мне и по отношению к самой себе. Разве ты не устала страдать?
Он бьет кулаком по двери. Дверь от удара вибрирует и стонет. Мои глаза начинают наполняться слезами, я бесшумно, но тяжело вздыхаю. Я все еще борюсь с собой и не сдаюсь, я молчу и не могу произнести ни слова.
- Я люблю тебя, Стелла, - тихо, но уверенно говорю я. Это те самые слова, ради которых я пришел сюда. Пришел к ней. - Я люблю тебя, и ничто это не изменит.
Прислоняюсь лбом к двери, потому что мое лицо и все мое тело в агонии. Я не говорил эти слова ни одной женщине за последние восемь лет. Последней женщиной, кому я признался в любви, была Аманда, и она меня слишком сильно ранила. Мне казалось, что именно тогда мое сердце превратилось в кусок льда и замерзло навсегда. Но Стелла помогла его растопить и забиться, ожить вновь.
Когда я услышала его слова, то водопады слез полились по моим щекам. Я начала громко всхлипывать, превращая все вокруг себя в истерическое рыдание. Кажется, даже воздух плакал вместе со мной. Один лишь Николас молчал с той стороны двери. Я ненавижу себя за все: за молчание, за громкое рыдание, за бездействие. Я ненавижу себя.
Когда я услышал ее горькое рыдание через дверь, то понял, что она действительно около двери и слышала все, что я ей сказал. И эта ее реакция - самый верный подсказчик для меня в том, что я ей не безразличен.
- Прощай Стелла, - отхожу я от двери, положив букет цветов около нее. - Раз ты не хочешь меня видеть, прощай....
Никто не знает, чего мне стоило - взять и уйти. Я, наверное, никогда себе не прощу то, что ушел, не дождавшись ее ответа. Я себя ненавижу за то, что на эмоциях дал себе слабину и перестал бороться. За нашу любовь и за нашу жизнь.
Моя душа плакала как измученная скрипка, а тело содрогалось как истерзанное животное, когда я слушала звук удаляющихся шагов Николаса. Это значило лишь одно - он ушел. Навсегда, Насовсем. На зло себе и вопреки мне. Все кончено. Я все испортила, я сломала наши жизни....
Оторвав резко голову от подушки, я резко вдохнул воздух. Было ощущение, что во сне меня лишили воздуха и бросили, как собаку, подворотней умирать.
Отбросив одеяло, я пошел в ванную умыться.
- Хреново выглядишь, приятель, - говорю своему отражению в зеркале. После нашего расставания со Стеллой я практически перестал спать. А если мне и удавалось погрузиться в царство Морфея, то только в сопровождении кошмаров, а это отнюдь не отдых, а сплошная мука.
А сейчас дело дошло до таких снов, как сегодня. Прихожу в ужас, вспоминая свой сон. Он был похож на фильм, где ты видишь действо двух героев – их мысли, речи и действия. Это было очень странно, а может знаково?
Мне нужно выпить прямо сейчас. Иду к бару, достаю бутылку скотча и наливаю полстакана янтарной жидкости. Подношу к губам холодный стакан и залпом опрокидываю его содержимое. Жидкость обжигает горло и попадает внутрь.
Сначала мои внутренности обжигает от отвращения, но потом наступает легкое, едва заметное опьянение и расслабление вместе с ним.
Это уже было на грани дозволенного, да я и сам уже на грани. После спровоцированного Стеллой расставания, я звонил ей каждый день, писал ей смс-сообщения и забил до отказа ее голосовую почту, но от нее ни слуху, ни духу.
Как это по-взрослому с ее стороны. И как это по-детски с моей стороны вести себя словно малолетний пацан, которому задрали юбку и показали, что под ней, а он хочет увидеть, что выше дозволенного. Как же я жалок.
Я устал, и мне нужно выкинуть ее из своей головы. Раз она не хочет быть со мной, то к чему мне страдать. «Хватит! Довольно!» – кричу самому себе.
Пусть будет, как и было последние годы. Включаю хладнокровность, закрываю на замок душу, да и есть ли она у меня теперь? Беру щепотку безжалостности и стального характера, и вот он я - Николас Ланкастер перед вами собственной персоной.
Пора забыть Стеллу, и ничто не может помешать намеченной мною цели.
Глава 38. «Анти» дежавю.
Стелла
Уже прошло пару недель после тех ужасных событий, когда я думала, что потеряла свою дочь навсегда. Я рада, что в те моменты была не одна, мои близкие люди были со мной, не давая мне упасть духом.
С момента возвращения Райли у нас все идет своим чередом. Дом, детский сад, работа и совместные выходные, которыми я теперь ни в коем случае не пренебрегаю. Мы с Райли посетили несколько сеансов у детского психолога, который утверждает, что с моей дочерью все хорошо, никаких дурных последствий. Чего может желать еще мать для своего ребенка?
Однако, чего-то не хватает, а вернее кого-то. И я прекрасно знаю кого – Николаса Ланкастера, который стал частью нашей с Райли жизнью, но таковой больше не является.
У меня начинает щемить в груди, когда я думаю о том, как сама его оттолкнула. Я делала все с самого начала, чтобы он отвернулся от меня.
После нашего расставания я старательно игнорировала его сообщения и звонки. Удаляла его голосовые сообщения, даже не прослушивая. Я боялась слышать его голос. Знала наверняка, что сойду с ума, если услышу его и в очередной раз докажу себе, что была неправа и совершенно жестоко оттолкнула любимого человека.
Я не отвечала на звонки, потому что не знала, что ему сказать. Я оказалась в пузыре собственного стыда и глупости, по-другому и не скажешь. А теперь мне лишь остается жить дальше без него, без того человека, кто нам с Райли дарил столько прекрасных минут и моментов, каждый из которых был сравним с целой прожитой жизнью.
Я отвлекаю себя заботами о дочери и работой. В связи с открытием новых магазинов, забот хватает, и скучать вовсе некогда.
- Отлично выглядишь, красотка, – широко улыбается Патрик, войдя в мой кабинет. – Прости, что без стука. Надеюсь, ты ничем тут предосудительным не занималась, - посмеивается он надо мной.
- Как видишь, - складываю руки в замок на столе. – Чиста, как младенец.
- Стел, научись уже принимать комплименты, - садится он в кресло за столом слева от меня. Он угадал, заметив румянец на моих щеках. Зачастую комплименты вгоняют меня в краску, как маленькую девчонку. – Наконец-то ты пришла в форму, а то так похудела, что я начал волноваться за тебя.
- Серьезно? – округляю глаза. – Я даже не задумывалась, как выгляжу.
- А зря, хотя сейчас все аппетитные формы на месте, - подмигивает мне Патрик.
- Перестань, Патрик! Или мы опять возвращаемся к старой теме? – кажется, я еще сильнее побагровела.
- Что ты, милая, ни в коем случае. Представь, что это тебе говорит твоя подруга, - я нервно смеюсь. – Что? – удивляется Патрик.
- Знаете что, мистер Кендал? Вряд ли ваша симпатичная задница тянет на мою подругу, - у Патрика, кажется, отвисает челюсть от моих слов, но иногда приходится переходить на такие откровенности в разговоре с ним. Но мы же друзья.