— Самое обидное, бежать-то некуда. Забор четыре метра. И шестов фибергласовых мы не завозили.

Конечно, специально привели к забору. Высокий, гладкий, с колючей проволокой поверху. Почище, чем на зоне. И вышек не надо, собачки не упустят. Нет, ребята, не надейтесь. Отсюда Клык не побежит. Даже если упрашивать станете. Ни за какие лимоны. Впрочем, они и сами догадываются, что это так. Хотя, конечно, и расслабляться не будут.

Погуляли минут пятнадцать-двадцать. Дошли до забора, протопали вдоль него метров сорок, повернули на другую дорожку и вернулись к входу в подвал.

— Отдохнул? — спросил старший. — Пора домой. Завтрак стынет.

Клыка вернули в подвал. Там действительно был накрыт стол типа сервировочного, на котором обнаружилась приличная миска гречневой каши с тушенкой, четыре ломтя черного и пара ломтей белого хлеба, граммов с полета сливочного масла, пяток кусков растворимого сахара и хорошая кружка чая, по запаху не похожего на веник.

Пока Клык хавал, ощущая приток жизненных сил и наполнение желудка, все трое оставались тут — приглядывали. Клыку это не мешало, он метал кашу в рот и размышлял.

Ясно как божий день, Иванцов решил его на доброту купить. Воздухом поманить, вольной одежкой, жратвой. Водки, может, попросить или даже бабу? Чего-нибудь типа ананаса в шампанском?

Масло оказалось отличное. Не маргарин, не комбижир, даже не «крестьянское», а натуральное сливочное. Он его и на воле-то нечасто пробовал. И чай был индийский, настоящий. Такого бы пару пачек зачифирить — вечный кайф! Клык долго высасывал ароматный напиток из осадка.

— Сыт? — спросил старший.

— Спасибо, — поблагодарил Клык. — И так — каждый раз?

— Не знаю, — осклабился тот, — пайку заработать надо.

Старший мигнул одному из молчаливых, тот покатил стол с опустевшей посудой к выходу из подвала.

— Отдыхай, раздумывай, наслаждайся жизнью, — посоветовал говорящий. — Толчок и умывальник вон там, в закуточке. Перед обедом будет еще прогулка.

Они ушли, Клык остался. «Ладно, — подумал он, — вы не спешите, и мне торопиться без мазы».

КОРОЛИ ШУТИТЬ НЕ ЛЮБЯТ

Ночь была светлая — лето. Как говорил поэт, «одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса». Тем не менее по трассе шли с фарами. Впереди шла «девятка» с четырьмя ловкими ребятами, следом, в ста метрах за ней, — еще одна с пятью, дальше — «Ниссан-Патрол» с Черным и пятью «бригадирами» и еще пара машин с охраной. 678-й километр приближался неуклонно. Ни встречных, ни обгонных. По этому участку шоссе ездить в ночное время народ не рисковал. Здесь одно время орудовал Штангист. Он тормозил дальнобойщиков с хорошим товаром и помогал им немного разгрузиться. Сейчас он на такую мелочевку перестал тратить время, и на дороге баловалась только неорганизованная публика. Само собой, что среди них не было тех, кто рискнул бы тормозить колонну Черного. В одном месте, на площадке отдыха, промелькнул какой-то подозрительный грузовичок, а в отсветах фар у обочины — группа парней. Они пропустили мимо себя головную «девятку» и чего-то замельтешились, но тут мимо них пронеслись вторая «девятка» и «Ниссан», после чего им стало ясно, что лучше не суетиться.

— Надо бы с ними разобраться, — сказал Черный Кузе, своему заму по общим вопросам. — Торчат маячат…

Как скажешь, командир! — с готовностью ответил Кузя. — Хоть сейчас.

Сейчас некогда. Надо сперва дело доделать.

— Западло это все-таки — с прокурором корешиться… — заметил зам.

— У тебя не спросил! — оборвал Черный — Я его уже совсем в руки взял, понял? Ты еще увидишь, как я его раком поставлю. Мне осталось только губернатора подцепить, и тут он мне поможет.

Ну-ну, мрачно покивал Кузя, — а не возьмет он нас там, на дачке, за жабры, а?

— Ты меня за кого держишь? За пацана? Зря, что ли, я за РУОПом и ОМОНом наружку поставил?

И «грибничка» в лес тоже не зря послал. Все нормально будет — У прокурора — семья, дети, да и сам еще не старый. Если что — у меня в Москве кое-кто есть. Балыбина сделали, и этот не бессмертный.

— Ты покличь своего «грибника», — посоветовал Кузя. — А то его уже и повязать могли.

Черный презрительно хмыкнул, но нажал кнопку рации и позвал:

_ «Грибничок», отзовись. «Папочка» волнуется.

Едва он отпустил кнопку, как рация зашуршала:

_ «А на кладбище все спокойненько, от общественности вдалеке…»

— Понял. — Черный убрал рацию и еще раз посмотрел на Кузю с усмешкой. — Бдительный ты больно. Пора бы привыкнуть, а я все думаю, что у тебя манраж и нервы не в порядке.

— Лучше перебдить, чем недобдить, — проворчал Кузя.

За следующим поворотом, слева от дороги, пока завись тусклые огоньки. До них было около километра.

— Гаишный пост, — отметил парень, сидевший за рулем «Ниссана».

— «Папа», я — Феня, — это докладывали с головной, — подхожу. Ничего лишнего.

— Сворачивай под «кирпич», там тебя должен — грибник» ждать. Где встретишь, там и нас подождешь.

В свете фар второй «девятки» Черный увидел, как первая свернула вправо.

— «Папа», — позвали со второй машины, — все хоккей.

— Идешь дальше за Феней.

— Проводник вышел, — сказал Кузя, когда «Ниссан» подкатывал к повороту.

— Притормаживай, — велел Черный своему водиле, — не глуши!

К «Ниссану» подошел мужик в штатском и спросил, как было загодя условлено:

— К «Вепрю» подвезете?

— Плата «зелеными», — ответил Черный тоже условной фразой.

— Хоть черными. — Проводник замкнул пароль, и его впустили в «Ниссан».

— Учти, — напомнил проводнику Черный, — Сусанин получил Героя посмертно.

— Наслышан, — кивнул проводник, в затылок которому был уперт «ТТ». — Все будет в порядке.

— «Грибник» у меня, — доложила Феня. — У него все по жизни.

По лесной бетонке ехали плотной колонной. Оружие держали наготове. Кто его знает… Черный поглядывал на проводника. Тот, может, и волновался, но виду не показывал. Во всяком случае, такой вид мог быть у человека, который опасается какой-нибудь дурацкой случайности, нестыковки и так далее, но никак не готовящего заподлянку.

Впереди в лучах фар засерел высокий бетонный забор с крепкими стальными воротами и проходной будкой. Перед воротами была довольно просторная слабо освещенная площадка, на которую выкатили одна за другой все пять машин Черного. «Девятки» кольцом огородили «Ниссан». Моторы не глушили.

— Погуди три раза, — попросил проводник. — Из проходной выйдет парень, пошлешь со мной кого-нибудь договориться, а уж только потом тебе выведут того, кого надо.

Водила три раза пробибикал.

И тут произошло то, чего, по-видимому, проводник не ожидал. Площадку, около которой до этого горел всего один фонарь с какой-нибудь сорокаваттной лампочкой, залил мощный электрический свет. Одновременно сразу с десяток помповых карабинов «КС-23» швырнули на площадку газовые гранаты с «черемухой». Откуда-то сзади, от дороги, выкатился огромный трейлер-рефрижератор, начисто загородив проезд. А затем беспощадно, раскатисто загрохотало десятка два автоматов. Били, кажется, со всех сторон, на убой, на расстрел. Пули насквозь прошивали тонкие борта «девяток», крошили стекла — пожадничал Черный на броню потратиться. Было видно, как подпрыгивают и нелепо дергаются от пулевых попаданий те, кто прикрывал собой Черного и его «Ниссан-Патрол».

— Это не менты! — понимая, как страшно и глупо прокололся, выкрикнул Черный. Он хотел еще что-то сказать, но тут очередь звездочками-снежинками отметилась по лобовому стеклу, и одна из пуль клюнула прокурорского друга прямо в центр лба. Кузю зацепило в плечо, но он удержал пистолет и прошипел проводнику:

— Хоть тебя пришью, Сусанин…

— Продали… — ахнул проводник всего за секунду до того, как Кузя нажал спуск «ТТ». Убийца пережил убитого на секунду, не больше. Сразу три пули с разных направлений вонзились в недоверчивую Кузину башку и раскололи ее на куски.