– А я!? – заорал великолепный Геракл и разрубил мечом еще один камень.

И мы поехали убивать гидру.

Целый день мы ползали по этим проклятым болотам, гидра как сквозь землю провалилась. Я подхватил кошмарный насморк. Геракл проклинал каких-то грязных собак и рубил мечом все, что попадалось под его горячую руку. К вечеру мы замерзли, как эскимосы, и развели костер. Я сварил свой фирменный кофе по-древнегречески и, наконец-то, слегка согрелся. Геракл чесал волосатую грудь и закусывал каким-то недревнегреческим сыром, кажется, он называется сулугуни.

Вдруг, раздался пронзительный вопль. По-моему, кого-то ели. Геракл схватил меч, яростно заорал и бросился в темноту. Я взял горящее полено и побежал за ним. Зрелище было ужасное. Над растерзанным телом коровы стояло многоголовое чудовище. Я понял, что это и есть наша гидра. Бесчисленные головы гидры пытались откусить единственную голову Геракла, но тот махал мечом как голландская мельница и орал не своим голосом:

– У…!

Головы гидры срубались одна за другой, но на их месте сейчас же вырастали две новых. Геракл уже не успевал рубить. Головы, щелкая зубами, постепенно окружали героя. Тут меня осенило! И когда Геракл отрубил очередную голову, я подскочил и ловко прижег рану поленом. Гнусно запахло паленым, но две новые головы не выросли.

Через полчаса все было кончено. Геракл устало привалился к чешуйчатому телу гидры и заснул. Я разжег новый костер и из недоеденной коровы пожарил отличный шашлык.

На следующее утро мы вернулись в Афины. Сенсация была что надо! Главный редактор обнял меня, назвал самым лучшим в мире журналистом. Я не люблю, когда меня хвалят, ибо скромность – лучшее украшение добродетели, но было приятно.

В честь великой сенсации шеф устроил банкет, но это я расскажу в следующей правдивой истории. А сейчас, уже поздно и пора спать, потому что завтра я беру интервью у первого древнегреческого авиатора Дедала. Итак, до следующей встречи!

Выпил дед Пахом стакан самогону, передернулся и подумал:– А почему бы мне не посадить репку?

Сказано – сделано. Посадил дед Пахом репку. Украл в местном колхозе минеральных удобрений, удобрил. Потом ему показалось мало, и он еще раз удобрил.

Как и следовало ожидать, в конце квартала выросла репка, большая пребольшая. Попытался дед Пахом вытянуть репку, попыхтел, да силенок не хватило.

– Анафема! – ругнулся дед Пахом и решился позвонить родственнику из города – инженеру Сильвуплюеву.

Сказано – сделано. Приехал инженер Сильвуплюев, обошел вокруг репки, разинув рот. Попытался вытянуть, ан нет. «Мало каши ел», – подумал дед Пахом и пригласил Сильвуплюева пообедать. Инженер сожрал две тарелки лапши, три тарелки манной каши, запил парным молоком и уехал.

– Анафема! – сказал дед Пахом вослед.

Но через день инженер Сильвуплюев вернулся вместе с подъемным краном и крановщиком Васей. Они обвязали репку стальными тросами, подъемный кран загудел, заскрипел и… сломался.

Крановщик Вася и инженер Сильвуплюев уехали.

– Анафема! – сердито плюнул дед Пахом.

Еще через день инженер Сильвуплюев привез своего друга философа. Философ Сократов внимательно осмотрел репку, поправил пенсне и сказал:

– Н-да…

– Анафема, – согласился дед Пахом и махнул рукой.

Но мудрый философ так дела не оставил. Три дня подводил материальную базу, декламировал цитаты из полного собрания сочинений Владимира Ильича Ленина, исписал шесть общих тетрадей, а затем уехал защищать диссертацию на тему «Феномен репок Рязанской области, как еще одно доказательство преимуществ советского образа жизни».

Проводив взглядом уехавшую «Волгу», дед Пахом плюнул на науку, достал топор и вырубил из репки кусок, весом пуда в четыре. Отвезя кусок на рынок, дед Пахом продал его и был задержан органами милиции за спекуляцию.

Вернувшись домой, обиженный на весь мир, дед Пахом в очередной раз плюнул на репку, выпил стакан самогону, передернулся и сказал:

– А нехай сгниет, зараза!

И репка сгнила.

Дед Пахом сейчас работает конюхом в колхозной конюшне.

Царь скучал. От нечего делать смотрел в окно, считал мух. «Летают, сволочи», – думал царь. И приспичило царю полетать. Вызвал главного министра и строго спросил:

– Как сделать, чтоб человек летать смог?

– Не знаю, царь-батюшка.

– Голову отрублю, будешь знать. Думай! Министр думал три дня.

– Надобно, царь-батюшка, построить летучий корабль, и тогда на нем можно и полетать. Инженер бы, я думаю, сумел построить такой корабль.

– Молодец! – похвалил царь. – Позвать сюды инженера.

Позвали инженера Сильвуплюева.

– Вот, так и так, – приказал царь. – Построишь летучий корабль – дочь мою в жены отдам и полцарства впридачу.

У инженера Сильвуплюева с похмелья трещала голова.

– Не бывает, – сказал он, – летучих кораблей-то.

– Голову отрублю, – пообещал царь.

– Не будет тогда ни корабля, ни инженера.

– Поговори у меня!

– Против науки не попрешь.

Инженер вытащил из кармана огурец и с хрустом откусил.

– Я царь или не царь? – спросил царь. – Желаю корабль, значит будет корабль!

– Не… – помотал головой Сильвуплюев.

– Пари, – предложил царь.

– Идет, – согласился инженер.

– Разбей!

Министр разбил руки спорщиков.

– Пиши указ, – велел царь. – Кто, значить, состроит такой корабль, чтобы летать мог, тому царевну в жены и полцарства впридачу. Вот так.

– А если через три месяца, – сказал инженер Сильвуплюев, – корабль не будет построен…

– Почему это через три? – возразил царь. – Ты мне мост через реку сколько лет строишь?

– Хорошо, пусть через три месяца три дня и три часа. Хорошее число, круглое…

– Ни фига! Полгода даю.

– Ну четыре месяца…

– Пять.

– Пусть пять. Итак, если через пять месяцев корабль не будет построен, то царь повышает мне жалование на сорок рублей.

– А ежели будет построен, – подхватил царь, – то инженер Сильвуплюев получит сорок ударов палкой по голому, прошу прощения, заду.

– Замечательно, – потер руки министр. – Прикажете объявить-с указ?

– Да, да, сегодня же!

Дед Пахом достал газету, оторвал кусок и свернул самокрутку. Попался тут ему на глаза жирный заголовок «Царский указ».

– Вот анафема! – сказал дед Пахом и почесал в затылке. – Полцарства, однако.

Было у него три сына: два умных, а третий, как полагается, дурак. Умные ели, спали, за девками бегали, а дурак на поле работал, да дома по хозяйству.

Позвал дед Пахом умных сыновей, благословил и отправил в столицу попытать счастья, чем черт не шутит, полцарства на дороге не валяется.

Вернулся дурак с поля, услышал про оказию и тоже решил идти в столицу.

– Куда тебе! – сказал дед Пахом. – Ты же дурак дураком. Что ты с полцарствой-то делать будешь? Это ж тебе не пол-литра!

– Придумаю что-нибудь, – отвечал дурак, собирая свои вещички в сумку.

– «Придумаю»! – передразнил дед. – У тебя ж мозгов нет! А царевна? Ты ж никакого политесу не соображаешь!

– Ничаво, мы псковские.

И дурак тоже ушел.

– От, анафема! – выругался дед Пахом и выпил стакан самогону.

Шел дурак по лесной тропинке и насвистывал свою любимую песню «А я лягу, прилягу». И вдруг увидел, как из кустов торчат чьи-то желтые пятки.

«Никак спит кто-то», – подумал он и присел рядом.

– Добрый человек, а добрый человек! – позвал дурак.

Спящий приоткрыл один глаз.

– А не знаешь ли ты, – говорил дурак, – как бы мне построить летучий корабль?

– Не скажу, – грубо сказал спящий и закрыл глаз.

– Добрый человек! А за бутылку первача скажешь? Спящий открыл оба глаза и сел.

– Давай.

Дурак достал из сумки бутыль самогону и отдал незнакомцу.

– Ты что, дурак? – спросил незнакомец, почесывая пятку.

– А как ты догадался?

– Я же философ, зовут меня Сократов, все обо всем знаю.