мне нужно было сосредоточиться. Я стала выплывать наверх, сквозь всю эту негу и приятные

воспоминания о том, что произошло ранее с утра и просто… Они ударили по обеим моим точкам,

отвечающим за счастье; с правильными людьми и при подходящих обстоятельствах это просто

отключало мой мозг.

- Ты меня вообще слышишь? – спросила она, опустив лицо на один уровень со мной.

Я все еще прижималась к Домино, его рука держала меня. Давление от его наплечной кобуры и

патрон на поясе не было неудобным, наоборот – даже успокаивало. Когда тебя окружают столько

опасных людей, оружие и все, что с ним связано становится частью твоей жизни. Я обняла его двумя

руками за талию, помогая себе приподняться и прийти в себя и то, что я прижалась к нему, не

ощущалось неправильным. Напряженность, которая пыталась заявить о себе и заставить меня рвать

и метать, понемногу проходила. Раньше ярость была практически одной из доступных мне эмоций и,

испытывая ее, я все еще чувствую себя в своей тарелке; лучше иметь дело с чем-то неприятным, но

знакомым, чем с приятным, но незнакомым. Иногда мне кажется, что я нахожусь настолько далеко

от своей зоны комфорта, что это меня сломает, а в иных случаях понимаю, что они как тюремные

решетки; они тебя защищают, но также ты находишься в ловушке. А я не хотела бы оказаться в

ловушке, даже в своей собственной.

- Да, - сказала я, голос был немного хриплым и сонным. Я прочистила горло и попыталась снова.

- Я тебя слышу, Зависть.

- Если бы Ричард положил руку туда же и оттянул твои волосы, тебе бы это понравилось?

- Я прищурилась, глядя на нее, изучая интеллект во взгляде, силу ее воли. В них было что-то, что

понравилось Жан-Клоду и Ричарду; пассивность им не нравится.

- При подходящих обстоятельствах, да, - сказала я.

Она мотнула головой, поднимая чай ко рту, а затем положила его обратно, не отпив.

- Когда он делает это со мной, становится просто больно.

- Тогда ему не нужно былоэтого делать, - сказала я.

- Мне кажется, что ему нужно кому-то это делать или с кем-то.

- Так и есть.

- Почему? – спросила она.

Нахмурившись, я выбралась из крепких объятий, как будто я не совсем могла ясно мыслить,

находясь в них. Я погладила бедро Домино, давая ему понять, что не злюсь, просто нужно было

привстать. Я убрала руку Натаниэля с моего бедра, взяв ее своей рукой, тоже давая ему понять, что

все в порядке, и я не собираюсь позволить своему дискомфорту отбиться от рук и повлиять на меня

снова; это было бы по-детски, а я уже не ребенок.

- Можно я скажу? – спросил Джейсон.

- Пожалуйста, - ответила я.

- Наслаждение от боли: либо ты его получаешь, либо нет. Если получаешь, то не нуждаешься в

объяснениях, потому что знаком с этими потрясающими ощущениями, а если не получаешь, то

никакие разговоры не убедят тебя в обратном.

- Прозвучало так, будто ты готовил эту речь, - сказала я.

Он нахмурился и это, казалось, затемняло его внутренний свет.

- Я пытался объяснить это Джей-Джей.

- Попытаюсь угадать, не получилось?

- Нет.

- Не говори, что ты не сможешь объяснить это мне, это не ответ, - сказала Зависть.

- Это как пытаться объяснить красный цвет дальтонику. Ты можешь сказать ему, что он –

горячий, яркий, использовать какие хочешь слова, но на самом деле он так и не поймет, что это за

цвет, для него он так и останется одним из оттенков серого, - сказала я.

- И это тоже не ответ, - сказала она.

- Тебе кажется, что связывание это что-то экстремальное, призванное добавить перцу в

отношениях, так? – спросил Натаниэль.

Она кивнула.

- Для некоторых это не перец, а овощи и фрукты.

- Что? – не поверила она.

Он выпрямился, сидя на стуле, и пока говорил, жестикулировал свободной рукой, другой рукой

держа мою руку.

- Представь, что секс, отношения - это мясо, если ты будешь есть только его, то заболеешь и

даже умрешь от осложнений из-за несбалансированного рациона.

- Это я знаю, но все равно не вижу связи.

- Мы все можем заниматься сексом без БДСМ и получать от этого море удовольствия, но если

мы в течение какого-то периода времени не получим его, то будем чувствовать себя плохо,

находиться в депрессии. Секс сам по себе не делает нашу сексуальную жизнь полноценной; нам

нужны эти «извращения», чтобы чувствовать себя счастливыми и полноценными. Без них, в конце

концов, часть нас вроде как умрет.

Она моргнула своими большими голубыми глазами, глядя на него и повернулась к Джейсону.

- Ты также все чувствуешь?

Он кивнул.

Аниту я не спрашиваю; недавнее представление все и так сказало за нее.

Она посмотрела на Домино.

- И ты тоже?

- Думаю, что без БДСМ вполне бы обошелся. Я имею в виду, что в нем у меня нет какой-то

острой потребности, но Аниту обычный секс почти никогда не удовлетворяет.

- Иногда я занимаюсь обычным сексом, - сказала я.

Он обнял меня одной рукой и сказал:

- Нет, не занимаешься; тебе кажется, что это так, но назвать его обычным можно только с

большой натяжкой.

Я начала злиться, но стала бороться с собой. Мой психолог сказала, что гнев - это мой защитный

механизм с тех пор, как умерла моя мать. Ярость защитила меня и помогла мне выжить; сейчас я

просто должна грамотно ею пользоваться и не давать ей портить мои отношения, как я делала это с

тех пор, как стала взрослой. От старых привычек тяжело избавиться, но я стараюсь, и близкие люди

помогают мне стараться сильнее. Натаниэль сжал мне руку; он заметил мои усилия и успех. Я

посмотрела на него, и он улыбнулся мне счастливой, говорящей «я горжусь тобой» улыбкой. Это

заставило меня улыбнуться в ответ.

- Хорошо, что сейчас только что было? Я почувствовала энергию Аниты, ее зверь показался и

исчез, и теперь мы наблюдаем за какой-то счастливой идиллией, - спросила Зависть.

- Я учусь контролировать свои эмоции и моего внутреннего зверя; ты знаешь, как это бывает.

Она слегка приподняла голову.

- Контроль над нашими половинами ощущается не так. Может ты контролировала злость, а не

зверя?

Видите, Зависть была умна и проницательна, и быстро училась. То же было справедливо и по

отношению к ее кузену Деву, что и было одной из причин, почему они были нашими любовниками.

Ум – это не только сексуально; он необходим, чтобы что-то такое же сложное, как наши отношения,

работало.

- Да, так и есть, - сказала я.

Она кивнула, думаю больше для себя и затем выпила чаю. Она размышляла, это было видно по

глазам; мне это понравилось.

- Почему тебе не понравилось, когда Домино сказал, что секс с тобой нельзя назвать обычным?

- Честно говоря, потому что я все еще в это не верю. Я временами занимаюсь с парнями сексом в

миссионерской позиции, вроде обычнее не куда.

- Только не так, как занимаешься им ты, - сказал Джейсон.

Я посмотрела на него взглядом, который на вряд ли можно было назвать дружелюбным.

Он засмеялся.

- Это же правда.

- Тогда как нужно заниматься сексом в миссионерской позиции, чтобы он считался обычным? –

спросила я.

Он посмотрел на остальных мужчин, а мы с Завистью наблюдали, как они обменивались целой

серией взглядов, внезапно ставших очень мужскими, похожие на скрытые рукопожатия, которые мы

не понимали, потому что у нас не было пенисов.

- Что? – спросила я.

- Да, что? – спросила Зависть.

- Ну, ты не можешь не кусаться и не царапаться, когда парень сверху, это определенно не

стандартный секс, - сказал Джейсон.

- Я же так поступаю не всегда, например, когда вам ночью выходить на сцену, я этого не делаю.

- Иногда ты забываешься, - сказал Натаниэль.

Я вздохнула, почувствовав, как мои плечи начали опускаться. Домино обнял меня.