— Товарищ Верховный Главнокомандующий, фронт у нас очень широк, на всех направлениях идут ожесточенные бои, исключающие возможность перегруппировок. Прошу до завершения начатого наступления не выводить 1-ю ударную армию из состава правого крыла Западного фронта, не ослаблять на этом участке нажим на врага.

Вместо ответа Сталин бросил трубку. Жуков позвонил Шапошникову.

— Голубчик, — сказал Шапошников, — ничего не могу сделать, это личное решение Верховного.

Пришлось растянуть на широком фронте 20-ю армию. Ослабленные войска правого крыла фронта, подойдя к Гжатску, были остановлены обороной противника и продвинуться дальше не смогли.

Не буду подробно описывать дальнейший ход и итог общего наступления, приведу лишь мнение двух военных специалистов, прекрасно разбирающихся в предмете.

Маршал Василевский: «В ходе общего наступления зимой 1942 года советские войска истратили все с таким трудом созданные осенью и в начале зимы резервы. Поставленные задачи не удалось решить».

Академик Самсонов: «...переход в общее наступление на всех основных стратегических направлениях без достаточного учета реальных возможностей фронтов провалился».

Таков итог этой затеи Сталина. Увы, если вспомнить определение слова «авантюра» — дело, предпринятое без учета реальных сил и условий, то нельзя не признать, что эта формула вполне подходит к общему наступлению, предпринятому по личному решению Сталина. И стоила она десятков (если не сотен) тысяч жизней наших солдат и офицеров.

Я так подробно остановился на проблеме разграничения контрударов и общего наступления, чтобы стало отчетливее видно, почему прежде всего сам Сталин, а за ним почти все наши военные историки и теоретики «объединяли» их в одно контрнаступление. Если оно одно, начинающееся 5 декабря, то победа за нашими войсками несомненная. А если их «академически» отделить друг от друга, то получается победа в той фазе, которая была предпринята по инициативе Жукова (и присвоена Сталиным), и провал того общего наступления, которое предпринято по единоличному решению Сталина.

Общий итог войны за 1941 год, наверное, следует определить по осуществлению задач, которые ставили перед собой сражающиеся стороны.

Гитлеровская армия не осуществила цели, поставленные в плане «Барбаросса»: «Победить путем быстротечной военной операции Советскую Россию... Конечной целью операции является выход на рубеж Архангельск — Волга». Цели эти не достигнуты. «Молниеносная война» не состоялась. Но захвачена огромная территория, причинен огромный экономический ущерб нашей стране, большие потери понесла Красная Армия. Наряду с этим Германия потерпела непоправимое политическое поражение, противопоставив себя как агрессор всем миролюбивым странам мира, в результате чего сложилась антигитлеровская коалиция, в которую вошли такие мощные союзники, как СССР, США и Англия. Во всех странах Европы, захваченных Германией, поднимались прогрессивные силы на борьбу с фашизмом.

Советская страна не осуществила свою военную доктрину: не только «один вершок», а огромное пространство было захвачено врагом, военные действия не были перенесены на территорию противника, не удалось воевать «малой кровью», кровь лилась реками, «братья по классу» не поднялись в тылу врага и не помогли первой в мире «самой прогрессивной» социалистической системе, а многие «братья по классу», одетые в гитлеровскую военную форму, опьяненные посулами богатой жизни, творили чудовищные зверства на земле и в городах советских тружеников. Но, несмотря на огромные потери, Советская страна устояла на этом самом трудном и критическом этапе войны.

Если использовать для образного сравнения схватку двух боксеров, то, можно сказать, первый раунд закончился для немецкого бойца более успешно, однако и соперник его, побитый, весь в кровоподтеках, хоть и побывал несколько раз в нокдауне, но на ногах стоял твердо. Изловчившись, в свою очередь он воспользовался удобным моментом и потряс гитлеровца сокрушительным ударом под Москвой. Противник тоже побывал в нокдауне.

В целом объективность требует прийти к следующему выводу: первый раунд закончился с преимуществом немецкой стороны. Впереди предстояли еще кровопролитные схватки. Окончательную победу еще предстояло одержать в последующих раундах.

Но, зная исход борьбы, все же скажем, что для советской стороны это был раунд, который вошел весомым слагаемым в окончательную победу.

Личный вклад Г. К. Жукова на первом этапе войны очень значителен. Без преувеличения можно сказать, Жуков был один из немногих военачальников, который не растерялся в труднейшей критической ситуации, сохранил способность спокойно оценивать положение и руководить боевыми операциями.

Жуков первый на порученных ему участках фронта (Ленинград, Москва) организовал оборону, которую не смогли преодолеть гитлеровские армии. Он провел первые успешные наступательные операции под Ельней и в битве за Москву, которые причинили не только урон противнику, но еще имели огромное вдохновляющее значение для Красной Армии, для всего советского народа.

В единоборстве с опытнейшими, широко образованными профессионалами войны, каковыми были немецкие фельдмаршалы Браухич, Лееб, Бок, Клюге и мастера танковых сражений Клейст, Гудериан, Гепнер, Рундштедт и другие, Жуков оказался более талантливым и искусным в организации и проведении сложнейших операций и одержал над ними победы, причем в невыгодных для себя, худших для своих войск условиях обстановки и обеспеченности необходимым вооружением и снаряжением.

И это было только начало, талант Жукова созревал, набирал силу.

Очередной просчет Ставки и Жукова

Верховный Главнокомандующий Сталин не выпустил из виду бои на Дону и приближение гитлеровских войск к Северному Кавказу. Но он не придавал этому направлению того значения, какое оно приобретало в связи с планами Гитлера. Бои на Южном фронте, которые шли и могли развернуться — в перспективе — летом 1942 года, оценивались Сталиным (а его мнение в Ставке было решающим) как бои на всех других, неглавных направлениях. Направлением вероятного главного удара гитлеровской армии Сталин считал удар на Москву.

Вот что пишет об этой ситуации Жуков:

«Весной 1942 года часто бывал в Ставке, принимал участие в обсуждении у Верховного Главнокомандующего ряда принципиальных стратегических вопросов и хорошо знал, как он оценивал сложившуюся обстановку и перспективы войны на 1942 год».

Каковы же были оценка Сталина и вытекающие из нее? перспективы? Об этом Жуков тоже написал:

«После дополнительного изучения обстановки Ставка и Генеральный штаб пришли к выводу, что наиболее опасными направлениями следует считать Орловско-Тульское и Курско-Воронежское с возможным ударом противника на Москву — обходом столицы с юго-запада. Вот почему было принято решение: для зашиты Москвы с этой стороны сосредоточить к концу весны значительную часть резервов Ставки».

А теперь я приведу еще одну короткую фразу из воспоминаний Жукова, на мой взгляд, очень важную:

«В основном я был согласен с оперативно-стратегическими прогнозами Верховного...»

Если был согласен, значит, так же, как Сталин и Генштаб, Жуков проглядел опасность, нависшую над Кавказом и бакинской нефтью, и за многие беды, которые последовали за этим недоглядом, он несет полную ответственность. Тем более что в августе 1942 года Государственный Комитет Обороны назначил Жукова заместителем Верховного Главнокомандующего.

Вот еще одна реальная возможность для любителей критиковать Жукова. Не надо выискивать несуществующие его провинности. Просчет, недооценка сил и возможностей противника, ошибка в определении его главных усилий летом 1942 года едва не привели к сокрушительной катастрофе, в случае захвата немцами нефтяных источников на Кавказе.