Изменить стиль страницы

Кампанию 1805 года гардемарин Алексей Лазарев плавал с однокашниками на семидесятичетырехпушечном корабле «Ярослав» в составе Балтийской эскадры. Кампания подходила к концу, как вдруг по кораблю разнеслась весть: «Ярослав» через месяц-другой отправится в Средиземное море к Ионическим островам. Командир «Ярослава» капитан 2-го ранга Митьков собрал офицеров в кают-компании:

— В Адриатике Бонапарт грозится нашим друзьям. Потому государь повелел отправить туда эскадру с войсками. Поведет эскадру вице-адмирал Сенявин[39] Дмитрий Николаевич, флаг свой он будет держать у нас на «Ярославле». На все приготовления отпущено нам четыре недели.

Из-за нерасторопности береговых чинов сборы затянулись.

В начале сентября эскадра Сенявина, приняв на борт десант, снялась с якоря, зашла в Ревель и, благополучно миновав проливы, бросила якорь на Спитхедском рейде Портсмута.

На улицах Портсмута царило радостное оживление. Поступили первые известия о Трафальгарском сражении, победе Нельсона и разгроме франко-испанской эскадры.

Поутру, когда эскадра еще вытягивалась с Портсмутского рейда, вдали показались английские корабли. Сенявин размеренно прохаживался на шканцах.

— На головном корабле приспущен флаг! — доложили с салинга.

Адмиральский корабль «Виктори» вез тело погибшего героя Трафальгара Нельсона.

Сенявин подозвал Митькова, адмирал уже знал о гибели Нельсона.

— Вызвать наверх горниста, отдать все почести флагману с телом усопшего.

За две-три кабельтовых до «Виктори» горнист заиграл печальную траурную мелодию, на «Ярославе» приспустили флаг, на верхней палубе офицеры и матросы замерли в строю…

Мимо эскадры медленно двигались двенадцать кораблей, наиболее пострадавших в сражении при Трафальгаре. У всех были перебиты мачты, зияли пробоины в бортах.

Алексей Лазарев шепнул стоящему рядом гардемарину:

— Глянь-ка, непросто англичанам лавры достались.

Замыкали колонну два фрегата. На шканцах «Сириуса» вплотную у фальшборта плечом к плечу стояли трое друзей. Два с лишним года не видели они родного Андреевского флага.

Авинов заговорил первый:

— Видимо, в Адриатику держат курс.

— Флаг вице-адмиральский на флагмане, — продолжал Шестаков.

Лазарев слегка вздохнул:

— Быть может, там знакомцы наши…

Проходят иногда в море корабли неподалеку друг от друга. Все видно до деталей. Кроме лиц людей, одетых в однообразную форму. А бывает, что с кораблями контр-курсами расходятся друзья и близкие и судьбы их больше не пересекаются. Так случилось и в этот раз — удалялись друг от друга российские корабли и разлучали на долгие годы братьев Лазаревых…

С печалью встретила и проводила Англия в последний путь адмирала Нельсона. Чопорные правила британцев не допустили проститься с ним Эмму Гамильтон, но разрешили отдать последний долг его бывшему противнику, адмиралу Вильнёву. Французский адмирал вскоре покончил с собой ударом кинжала…

Перед самым уходом из Портсмута Сенявин получил депешу из Лондона — Россия объявила войну Франции. «Французы, конечно, знают все о моей эскадре. Тем более англичане потеряли немало кораблей. Надо быть начеку». Поэтому, едва в сумерках скрылся мыс Лизард, флагман распорядился перестроить эскадру в боевой порядок, усилить наблюдение.

Предусмотрительность оказалась своевременной. На параллели Ферраля ему доложили:

— Слева на горизонте паруса!

Командир «Ярослава» капитан 2-го ранга Федор Митьков послал за Сенявиным, который после бессонной ночи прилег отдохнуть. Глядя в подзорную трубу, Митьков насчитал более десяти парусных судов.

— Каково ваше мнение? — раздался рядом голос Сенявина. — Чьи это суда? — Он так же, как и Митьков, наблюдал за маневрами появившихся неожиданно неизвестных кораблей.

— Токмо французу и быть, — ответил Митьков, не отрываясь от трубы. — Поворачиваются, кажется, на пересечку курса.

Видимо, там тоже заметили русские корабли, потому что головной корабль начал вдруг менять галс с целью сближения.

«Так и есть, французы. Корабли двухдечные. Один, два… — считал Сенявин про себя. Он насчитал семь линейных кораблей, за ними виднелись фрегаты. — В два с лишним раза более против наших. Да, встреча сия ни к чему, — размышлял Сенявин. — Французы ходки, через час-полтора, пожалуй, сблизятся». Он взглянул вверх на трепетавший вымпел.

— Передать на корабли сигнал: «Поворотить к югу!» — приказал флагман и повернулся к Митькову. — Склоняйтесь плавно, дабы неприятель не заметил.

«Ярослав», не ожидая ответа кораблей, начал постепенно поворачиваться на три румба. Солнце тем временем коснулось горизонта.

«Еще час, не более, и сумерки скроют нас», — подумал Сенявин и, взглянув на хронометр, подозвал адъютанта:

— Передать сигналы. Первый: «Скрыть огни!» Второй: «В восемь часов поворотить к западу!» Третий: «В полночь переменить курс и идти к югу!» Четвертый: «Приготовиться к бою!» Сигналы, не мешкая, отрепетовать по линии.

Едва солнце скрылось, все корабли доложили о приеме сигналов.

Тем временем французская эскадра шла прежним курсом, и только теперь там начали понимать, что русские, незаметно изменив курс, медленно удаляются от них. Когда на смену сумеркам пришла ночь, огоньки французских кораблей один за другим истаяли в кромешной тьме.

Все получилось, как задумал флагман… Опасность миновала. На рассвете все корабли оказались далеко к югу, построились в кильватер и направились к Гибралтару.

На Корфинский рейд эскадра вошла 18 января 1806 года с первыми лучами солнца. С волнением всматривался Сенявин в столь знакомые и ставшие ему еще пять лет назад близкими очертания острова. Здесь штурмовал он неприступные бастионы в эскадре Ушакова, освобождал ионитов, теперь русская эскадра пришла защищать их свободу от недругов.

Яркие лучи солнца устремились из-за протянувшихся вдали горных хребтов в лазурное, безоблачное небо, предвещая погожий день и доброе настроение, но адмирал был озабочен.

Пушечные залпы салютов раскатились над рейдом. Вначале салютовал флагман контр-адмирала Сорокина «Ретвизан». Вслед за ним окутались пороховым дымом крепостные стены Корфу, а вдогонку раздались многочисленные хлопки выстрелов десятков купеческих судов разных наций, стоявших на рейде.

«Ярослав» первым отдал якорь и мгновенно вывалил оба выстрела и парадный трап. От берега и от флагманских кораблей к «Ярославу» устремились шлюпки. На борт поднялись командующие эскадрами Сорокин и капитан-командор Грейг. Следом начали один за другим прибывать командиры кораблей.

Алексей Лазарев помогал на юте вахтенному лейтенанту встречать прибывающие шлюпки с командирами. На море стоял полный штиль, и потому проблем не было. Едва командир высаживался на трап, Алексей, перегнувшись через фальшборт, кричал в рупор на шлюпку:

— Отойти от трапа, держаться в дрейфе, в полукабельтове.

Фалрепный крикнул снизу:

— Шлюпка «Автроила».

Алексей невольно поежился, холодок пробежал по спине. Два года назад на этом фрегате уходил на Корфу старший брат Андрей.

Командир фрегата капитан-лейтенант Бизюкин еще поднимался по трапу, а Лазарев схватил рупор:

— На шлюпке «Автроила», отойти от трапа! — Последние слова застряли у него в горле.

На корме шлюпки, привстав с банки, отчаянно размахивал шляпой Андрей. Он что-то скомандовал загребному матросу, выскочил на трап, шлюпка тут же отвалила.

Спустя несколько мгновений Андрей на глазах изумленных офицеров схватил в объятия Алексея:

— Братец, милый, вот так встреча!

Алексей, едва сдерживая слезы, чуть отстранился и, опомнившись, сказал:

— Андрюшенька, отойди к бизани. Сей момент шлюпки определю, и мы потолкуем.

Но вахтенный лейтенант уже взял у него рупор, подтолкнул к Андрею и весело подмигнул:

— Ступайте, гардемарин, такое не каждый день случается. Командиры уже все собрались, а там, гляди, и разъезжаться начнут, и братец ваш опять надолго исчезнет.

вернуться

39

Сенявин Дмитрий Николаевич (1763–1831) — известный флотоводец, адмирал. В русско-турецкой войне 1789–1791 гг. отличился в сражении у Калиакрии. Участвовал в Средиземноморском походе Ф. Ф. Ушакова (1798–1800). В 1806 г. командовал русским флотом в Адриатическом море; в русско- турецкой войне 1806–1812 гг., командуя эскадрой, разгромил турецкий флот в Дарданелльском и Афонском сражениях.