– Я только пытаюсь понять, чего стоит для клана, у которого наступила полоса неудач, как клан Азис – выпутаться из этого. Звучит так, будто это очень легко, в принципе. Может кто-то просто купить им стадо коров?
– Это может помочь. Может быть, Кеннианское женское благотворительное общество.
Коди закатил глаза:
– Очень смешно. Серьезно, этого хватит, чтобы изменить их судьбу?
– Сомневаюсь. Коровы – это валюта, так что их стоимость появляется, когда их предлагают, как дань для более могущественного клана, или как выкуп за невесту, и прочие подобные вещи. Клан, которому дали коров на один сезон, может немного продвинуться по социальной лестнице, но без способа сохранить размер стада, этого не хватит.
Это имело смысл:единственный дар никогда не заменит постоянного дохода.
– Так как поддерживают численность стада?
– Мастерством, но, преимущественно, доступом к воде и обильным пастбищам. И за этот доступ ожесточенно конкурируют.
– Кланы сражаются за него?
– Временами, хотя не так часто, как раньше. Пару сотен лет назад каждый конфликт, который возникал между адали, был по поводу пастбищных земель. К счастью, старейшины в конечном счете пришли к более цивилизованному способу решения проблемы.
– Какому?
– Каждую весну проводится встреча главных кланов в Кигири. Она называется Ором. Пути сезонной миграции определяются там.
– Ором, – повторил Коди задумчиво. Аптекарь упомянул что-то об ежегодной встрече кланов. – Как это происходит?
– Это похоже на аукцион. Кланы покупают право прохода по наилучшим пастбищным землям. Платят скотом, само собой.
– У кого они покупают права?
– У друг друга.
Коди нахмурился:
– Я не уловил.
– Это другая концепция собственности на землю, которая принята у нас в Брайленде. Земля коллективный товар, принадлежащий народу. Так что, в сущности, она не может быть предметом купли-продажи. Это больше похоже на аренду с правом, переходящим к покупателю с самой высокой ставкой. Теоретически, право сохраняется на один сезон. Но самый богатый и могущественный клан всегда покупает права на лучшие миграционные пути, те, где самая плодородная земля и много воды. Одни и те же кланы покупают те же маршруты из года в год, потому что никто не может перебить их ставку. Иногда менее богатые кланы имеют очень удачные года и выкупают маршруты. Это инвестиции, потому что доступ к плодородным землям увеличивает стада.
– Но если все владеют землями, кому они платят? Я хочу сказать, скажем, я дал тысячу коров за проход по земле. Кто получит коров?
–- Народ. - Сказал Изар, так будто это было очевидно. – Платеж идет в общий резерв и в конце аукциона, он делится между беднейшими кланами. Вот так мы можем быть уверены, что никто не будет в полной нищете. Он не будет слишком большим и делится между горсткой кланов, но этого достаточно, чтобы люди не голодали.
– Так... коровы, которыми платят за доступ к плодородным землям, идут на благотворительность?
Изар пожал плечами:
– Можно рассматривать и так.
«Угу. Неплохая система, - подумал Коди. - Представляю, что было бы, если бы кеннианские богачи сбрасывались в общий котел для бедных каждый год. Жизнь была бы другой.»
– Адали заботятся о своих людях, Коди. Люди похожи на стадо, и стадо должно быть вместе, чтобы выжить.
– Тогда что случилось с кланом Азис?
Изар содрогнулся:
– Как я сказал, платеж, который они получают на Ороме небольшой и иногда этого недостаточно. Жизнь тяжела для Адали везде, особенно из-за засухи, которая была пару лет назад. Даже богатейшие кланы потеряли скот, что означало меньший платеж в общий котел и меньшее количество для распределения. Думаю, Азис решили остаться, даже если им не рады, чем испытывать удачу на севере.
– Но, если бы кто-нибудь дал Азис достаточно скота, они могли бы выторговать хорошее направление в следующем году.
– Может быть, но что тогда? Если они продадут большую часть скота за доступ к землям, то для чего им эта земля? Они останутся на прежнем месте на следующий год. Нужно много лет, чтобы восстановить численность стада.
– Может система не так уж хороша в конце концов, - сказал Коди кисло. – Выглядит так, будто она гарантирует, что богатейшие кланы останутся такими, а бедные останутся бедными.
Изар опять пожал плечами:
– Я не говорил, что это справедливо. Кроме того перемены случаются. Всегда есть шанс, что клан будет иметь исключительно удачный год. К тому же бедные кланы, иногда, создают союзы с более сильными через выкупы и свадьбы. Для них это мера защиты.
Коди обдумал это. Похоже, что пока есть такая ограниченная мобильность, самые могущественные и многочисленные кланы сохраняют один и тот же ранг на социальной лестнице из года в год.
Особенно клан вроде Азис, который, очевидно, не имел средств, чтобы купить поддержку более могущественного клана. Это был порочный круг: меньшая численность стада означала ограниченный доступ к плодородным землям, и это означало малочисленное стадо.
Бедный клан без альянса был легкой добычей, подвергался кражам скота, набегами за рабами или хуже. Несмотря на то, что Изар говорил о людях, как о стаде, адали не избежали основных инстинктов человеческой природы.
– Кланы вроде Азис не имеют шанса вернуть прошлое, – сказал он, скорее себе, чем Изару.
– Определенно. Сомневаюсь, что они когда-либо вернуться домой. Однако, хотя для адали трудно быть здесь, это лучше, чем рисковать своими детьми и стадами, возвращаясь домой. С течением времени клан, возможно, расстворится среди народа Пяти деревень. Они не будут первыми.
Они посидели в тишине недолго. Коди пытался придумать другой вопрос, но не мог. Он в расстройстве постукивал по столу. Он был так близко, но здесь было что-то, чего Коди не видел.
– Я думаю, мои пять минут истекли. Спасибо, Изар.
Янтарные глаза Изара задержались на нем:
– Ты собираешься рассказать мне, в чем дело?
– Я думаю, несколько Азис затеяли что-то плохое. – Коди не стал уточнять, он не хотел испытывать терпение Изара, говоря о кхекра. – Но я убедился, что они просто исполнители. Мне нужно найти нанимателя, но, чтобы сделать это, мне нужно понять, как им платили.
Он остановился. Его сердце забилось быстрее:
– Стой.
Изар ухмыльнулся:
– Я знаю этот взгляд. Сделай глубокий вдох, Коди.
– У меня есть идея.
– Не расскажешь?
Коди резко остановился:
– Мне надо идти. Еще раз спасибо. – Он протиснулся между столами к выходу. – Эй, Хардин, – позвал он.
Полный офицер с румяным лицом посмотрел на него со своего места:
– Привет, Коди.
– Как на счет того, чтобы сходить со мной на допрос?
Хардин не был первоклассной ищейкой, но, по крайней мере, заслуживал доверия, и Коди не хотел идти без прикрытия.
Это распространенная ошибка любителей, позволить себя убить. Он бы предпочел взять Изара – адали был лучшей ищейкой – но это было нечестно, втягивать его в такое дело. Изар бросил за решетку достаточно своих людей.
– Где Ленуар? – спросил Хардин.
– Занят.
– Я не знаю... – Хардин посмотрел на стопку бумаги на своем столе. – У меня куча отчетов, которые нужно сделать...
Коди подавил нетерпеливое рычание:
– Слушай, ты всегда жалуешься, что застрял за этим столом. Вот твой шанс выбраться и запачкать ручки. Так, ты хочешь пойти или нет?
– Хорошо, – сказал Хардин без энтузиазма.
«Неблагодарный», – подумал Коди. Но даже этого было недостаточно, чтобы уменьшить его волнение.
– Подожди секунду. – Он побежал вверх по лестнице, перескакивая две ступеньки за раз, черкнул небрежную записку и оставил на столе Ленуара. Затем он захватил Хардина, мясной пирог из лавки через улицу и отправился на охоту за зацепкой.
Глава 16
Ленуар в оцепенении брёл по главной улице Кенниана, уставившись на темнеющее небо. Дым от тысяч костров затмевал заходящее солнце, придавая ему кроваво-красный оттенок.