Чугунные рамы для поддержки дорожного полотна, доставленные прежде времени, лежали аккуратными штабелями на деревянных брусьях, покрытые черной влагозащитной краской и укутанные промасленной парусиной. Вокруг наросло травы высотой по колено, ее щипали овцы. Одна с любопытством уставилась на Кита, и тот безотчетно поклонился.

- Сударыня, простите за вторжение. - Сказав это, он хихикнул: не староват ли для бесед с овечками?

На глаза попалось отверстие пробного шурфа, рядом на земле лежала лестница; Кит решил спуститься. Лестницу поглотила трава и никак не хотела отпускать.

На пастбище стояла тишина, но все же, едва спустившись чуть ниже поверхности земли, он опешил: разом оборвались и голоса насекомых, и шелест травы. Стены шурфа были в бурых и тускло-желтых потеках. На полпути вниз Кит срезал ножом немного грунта: преобладание глины - то, что надо для фундамента. Дно на глубине двадцати футов тоже глиняное на вид, но стоило опуститься на корточки и ковырнуть, как нож уперся в твердое. Похоже на глинистый сланец. Интересно, далеко ли до водяного горизонта? Надо спросить в селе, нет ли проблем с рытьем колодцев. И еще интересно, влияет ли туман на колебания уровня грунтовых вод? В атиарском университете кое-кто пытается изучать туман, но знаний пока слишком мало, многое еще предстоит измерить и осмыслить.

Он взял образец породы, чтобы получше рассмотреть на свету, и выбрался из шурфа. Подъехала запряженная четырьмя мулами телега, привезла партию

блоков. За телегой брели несколько мужчин и женщин, они крутили плечами и щелкали суставами пальцев - готовились к работе. Кита приветствовали, и он стал помогать.

Через несколько часов он вернулся в «Рыбу», зверски уставший и мокрый до нитки - во время разгрузки разразилась гроза. В гостинице его ждала записка от Розали с одним-единственным словом: «Вечером».

Когда Кит покидал гостиницу, его настроение было подстать самочувствию: мышцы ноют, руки-ноги не гнутся. В «Рыбе» он заплатил работнику, чтобы тот снес один сундук на пристань; другой остался в комнате, которую Кит снял до конца строительства. Папку Кит нес сам, хотя и оставил копии всех важных бумаг во втором сундуке.

Гроза миновала, по небу неслись облака, окрашивая его во множество оттенков - от лилового до густого пурпура. На западе висела узкая долька большей луны, а полукруг меньшей сиял прямо над головой. Пахло свежестью. От всего этого Кит так взбодрился, что остаток пути проделал чуть ли не рысцой.

Будущие попутчики уже собрались на причале: зажиточный фермер с выводком поросят в лозяной клетке (тенгонские белые, похвастался он, во всей империи лучшей породы не сыщешь); женщина, одетая по столичной моде в черное, с окованными медью ящиками и такой же, как у Кита, папкой; две торговки со множеством коробок, наполненных порошковыми красками; почтальонша с запечатанными кожаными сумками и двое стражников. С Китом поздоровались Уни и Том Каменщики, они заметно нервничали в ожидании своей первой переправы.

В сгущающейся мгле туман казался скомканным покровом - сплошь бугры да ямины. Среди них носились стрижи, охотились на мошек. Вдруг из глубины взвился темный силуэт, да так быстро исчез, что и не разглядеть, и унес пойманную птаху.

До Кита доносились голоса с рыбацкого причала. Там спускали челны один за другим, и вот уже целая стая лодок, почему-то без фонарей, взбирается по туманному склону.

- Все готовы?

Он и не заметил, как подошла Розали и перелезла через борт парома.

- Подавайте вещи.

Погрузка-посадка не заняла много времени, хотя поросятам, судя по визгу, это не понравилось.

Как ни напрягал глаза Кит, увидеть рыбацкие лодки ему больше не удавалось.

Спохватившись, что Розали ждет его одного, он попросил извинения и добавил:

- У них там клюет вроде.

- Так, мелочь. - Паромщица глянула на реку и поставила сундук Кита. - Фута два от силы. Рыбаки любят, чтобы покрупнее, пять-шесть футов. Но слишком большая рыба им, конечно, не нужна. Впрочем, на самом деле это не рыба в твоем привычном понимании. Давай сюда.

Она имела в виду папку. Кит поколебался секунду-другую и отдал, а затем сошел на паром. И ойкнул: судно просело под его весом. Совсем чуть-чуть, но желудок прыгнул к горлу.

- Ты чего? - беспокойно спросила ближайшая торговка. Розали отвязала швартовочный конец.

Судорожно сглотнув, Кит ответил:

- Да не учел, что это туман, а не вода. Совсем другие ощущения.

Не было нужды добавлять, что он испугался - все и так поняли. Кто-то пробормотал слова сочувствия. Почтальонша с ястребиными чертами лица ворчливо пожаловалась:

- Сколько ни переправляюсь, все никак привыкнуть не могу. Не нравится мне это занятие.

Розали закрепила кормовое весло и окунула широкую треугольную лопасть в туман; тот неохотно раздался.

- Я по туману почти всю жизнь плаваю, однако и воду помню. Она быстрая и коварная. Нет, туман лучше.

- Это только на твой вкус он лучше, - возразила Уни Каменщица.

- Вода не такая опасная, - поддержал ее владелец поросят.

Розали налегла на весло, и паром отвалил от пристани.

- Ничто не опасно, пока оно тебя не прикончит.

Туман почти мгновенно поглотил тихие береговые звуки.

В числе первых проектов у Кита был простой, в один арочный пролет, мост через воду. Далеко на севере, в провинции Эскье. Прежде чем началось строительство, архитектор посетил участок и задержался на пять суток - угодил в буран, оставивший после себя двухфутовый снежный покров. Сейчас Киту ясно вспомнились те метельные безлунные ночи, тот густой воздух, глушивший голоса, как прижатая к ушам подушка.

Своим веслом Розали не столько галанила, сколько рулила. В любом направлении, кроме разве что верхнего, не было видно ни зги. Наверное, и правда туман разговаривал с Паромщицей: она умела направлять лодку так, чтобы течение подхватывало ее и несло в нужную сторону. Паром двигался по узкой долине, пока та не обмелела, а затем и вовсе не перешла в холм.

«Спокойная переправа», кренясь, съехала на несколько футов влево. При этом послышался хрип - это почтальонша задушила панический вопль.

Слово «туман» здесь явно не подходило. Белесая масса была слишком плотной; подчас казалось, паром плывет не в ней, а по ней. В этот вечер она больше всего походила на густую грязную пену, взбиваемую на бурном море сильным ветром.

Кит опустил руку за борт, и туман, на ощупь почти сухой, облепил ее, пополз вверх по запястью. Не сразу архитектор понял, что это за ощущение. А когда запекло, пришлось выдернуть руку и обтереть ее. Но все равно осталось жжение. И вправду едкое вещество.

- А если мы будем разговаривать или шуметь, крупняк не приманим? - шепотом спросил свиновод.

- Лучше обойтись без болтовни и поросячьего визга, - ответила Розали. - Крупняк, похоже, любит низкие звуки, иногда в грозу всплывает на гром.

- Если это не рыба, то что? - поинтересовалась одна из торговок. - На что похоже?

У нее дрожал голос. Туман угнетал всех, кроме Розали.

- Если хочешь узнать, надо увидеть собственными глазами, - отвечала Паромщица. - На худой конец, обратись к рыбакам, пусть расскажут. Они рыбу потрошат и пластают прямо у себя в лодках, а все прочие видят только мясо в бумажной обертке или черные шкуры в рулонах для кожевников и канатчиков.

- Так ведь и ты видела живую рыбу, - возразил Кит.

- Да. Она широкая и плоская. И уродливая...

- А крупняк? - спросил Кит.

Ее голос сразу огрубел.

- Про него тут говорить не принято.

Некоторое время все молчали. Туман - или все-таки пена? - скучивался перед носом парома и раздавался в стороны с еле слышным шипением. Разок он

вздыбился слева по борту, и там мелькнул кто-то темный, за ним еще один - но далековато, не рассмотреть толком. Торговка еле сдержала крик - молодчина, даже не шелохнулась, только слезы выдали ее ужас.