- Ненавидь меня, но не его.

- Я ненавижу ненавидеть его.

- Почему? Мой Уесли, ненависть не характерна тебе.

- Нора… из-за него ты попала в больницу. Я был там, помнишь? Я отвез тебя в больницу после того, как он...

- Он этого не сделал, - продолжила она тихо и ненавидела себя за второе произнесенное слово. Она обещала себе, что никогда не расскажет Уесли о той ночи.

- Не сделал чего?

- Не его вина в том, что я оказалась в больнице после той ночи, когда вернулась к нему. Произошло другое.

Глаза Уесли округлились. Нора выключила воду, вышла из душа и схватила полотенце. Обнаженная, но в полотенце, Нора опустилась на пол. Все еще мокрый, Уесли сел напротив нее, спиной к душевой кабине.

- Та ночь, когда я вернулась к Сорену, была жесткой. Мы играли грубо. Он начал с резкой пощечины. Хорошей. Мой любимый вид.

- Я должен разбить ему морду за это.

- Уесли, Сорен бьет по лицу, потому что мне нравятся пощечины. Я постоянно делаю это со своими клиентами. Это часть моих пристрастий. Он знает это. Он шлепает меня.

- Я не хочу это слышать.

- Я не могу позволить тебе ненавидеть его. Я думала могу, но лишь потому, что считала, что так ты будешь ненавидеть меня. Я должна рассказать тебе правду. Ты должен знать, о чем просишь, каждый раз, когда просишь остаться.

Нора посмотрела в его темно-карие глаза.

- Нора...

Она услышала мольбу в голосе Уесли, мольбу на которую не могла ответить.

- Одна пощечина, и затем он выпорол меня. Хорошая тщательная порка спины. Такие же были у меня тысячи раз. Обожаю ее. Затем мы оба возбудились и отчаянно желали друг друга, он отвел меня в спальню, и мы...

- Знаю. Вы трахались, правильно?

Она покачала головой.

- Нет. Он занимался со мной любовью. Нежно, как это делаешь ты. Он не мог перестать говорить, как он любит меня.

- Я видел тебя на следующий день, Нора. Я знаю, что он сделал с тобой.

Нора сузила глаза и позволила ему увидеть ту часть себя, которую так часто приходилось прятать.

- Ты ничего не знаешь о том, что он сделал со мной. После того как мы занялись любовью, я умоляла о большем. Сорен рассмеялся и назвал меня ненасытной. Он привязал меня к столбику кровати и снова выпорол, в этот раз немного жестче. Затем немного поработал тростью. Достаточно для того, чтобы оставить небольшие синяки. И я ждала. Ждала своего шанса.

- Шанса для чего?

Мысли Норы обратились к той ночи, ночи, когда она вернулась к Сорену после пяти лет разлуки. Она знала, что должна была сделать что-то, что-то отвратительное, что-то, что напугало бы даже ее. Должна была сделать это, чтобы Уесли захотел от нее уйти.

- Сорен развязал мои руки и отступил, чтобы взять манжеты и другой флоггер. И как только он отвернулся от меня, я упала. 

- Упала? В обморок?

- Нет. Я упала специально. Жестко на деревянный пол. Я приземлилась на щеки и на ребра. Будто дерево срубили. Бревном... - сказала она, и руками показала падение тяжелого дерева на землю. - Я рухнула на пол всем весом своего тела. Так я ушибла ребра. Так разбила губу... мы не делали этого. Я сделала это сама.

Она знала, что Уесли поверил ей, когда спросил: "Почему?"

- Почему? - повторила она. - Ради тебя. Я думала, если ты будешь считать, что Сорен на самом деле избил меня самым жестоким образом, тогда будешь думать, что я… даже не знаю… безнадежный случай. Думала, это напугает тебя достаточно, и ты захочешь уйти. Если бы я заставила тебя думать, что он монстр, и ты знал, что я люблю его, тогда бы ты...

- Тогда бы я считал тебя монстром.

Глубокая печаль в голосе Уесли пристыдила ее. Она обманула Уесли, заставив его думать, что Сорен был животным. Она испугала Сорена, упав той ночью. Она не заслуживала ни Уесли, ни Сорена.

- Знаешь, я до чертиков напугала Сорена.

- Нора, пожалуйста, не заставляй меня считать его хорошим. Я должен его ненавидеть.

- Я ударилась об пол так сильно, что он подумал, будто я упала в обморок или что-то вроде того. Я знала, что очень напугала его. Это был единственный раз, когда он назвал меня Норой.

- Я должен ненавидеть его. Пожалуйста…

Нора проигнорировала его просьбу. Сейчас она не могла остановиться. Он должен знать все. 

- Он сказал "Нора!" и опустился на пол, провел руками по моему телу. Он посмотрел на меня, посмотрел в мои глаза. И он понял. Он понял, что я упала специально. И не сказал ни слова. Он знал, что я солгу тебе о том, почему такая избитая, и он позволил мне солгать. Он знает, как не задавать вопросы, на которые не хочет получить ответы.

Уесли опустил голову, запутавшись пальцами во влажных волосах.

- Он поднял меня с пола и отнес в постель. Крепко держал меня и сказал выбрать число от одного до ста.

- Нора, я больше не хочу слушать.

Нора ощутила, как что-то влажное катится по ее лицу. Вода после душа? Или что-то еще?

- Мы играли в эту игру. Выбираешь номер, но ты не знаешь, что выбираешь. Выбираешь один удар кнута или сотню ударов? Выбираешь один поцелуй или сотню? Я выбрала сотню.

Уесли молчал. Нора продолжила говорить.

- Он начал считать, - Нора запнулась, вспоминая боль внутри, кровь на языке. Сорен принес влажное полотенце и аккуратно вытер ее губы. - Он начал перечислять сто причин, почему любит меня.

- Нора, не надо.

Никогда еще она не слышала столько боли в чьем-то голосе.

- Номер один - он любил, как я смеялась. Под номером семь он любил, что я никогда не отвечала на телефонный звонок, как нормальный человек. Под номером пятьдесят восемь он любил, как я закалывала волосы наверх.

- Ты садистка. Ты ведь это знаешь, правда? - Уесли попытался рассмеяться, но у него не получилось. Нора засмеялась, но это был грустный смех, который причинял боль.

- Ты только что это понял, малой? Я рассмеялась на шестьдесят шестом. Он любил, как дрожит мой голос, когда я произносила его имя, пока он внутри меня.

- Какая была сотая причина? - спросил Уесли, капля воды скатилась по его щеке и упала на сложенные ладони.

- Сотая. Он любил, что, когда ему было особенно одиноко без меня, он мог просто прочитать одну из моих книг. И мог услышать мой голос в словах, которые я написала, слышал их так четко, словно я находилась с ним в одной комнате. Думаю, если бы он попросил меня, я бы смогла перечислить все сто причин.

- Пожалуйста, позволь мне ненавидеть его, - умолял Уесли, наконец, посмотрев ей в глаза.

- Зачем тебе ненавидеть его? Он не ненавидит тебя. Я сейчас здесь и он не ненавидит тебя.

- Потому что ты вернешься к нему. И я снова буду один. И если не будет моей ненависти, что у меня останется?

Она улыбнулась ему и тут же укорила себя за эту улыбку.

- У тебя будут твои родители. Огромная ферма. Миллионы долларов.

- И это твой ответ?

Взгляд Уесли стал жестче, и Нора поняла, что сделала ему намного больнее, чем Бастинадо.

- Я не знаю, что еще сказать... я принадлежу ему. Он владеет...

- Он не владеет тобой, Нора. - Уесли встал и начал снимать с себя мокрую одежду. - Ты и твои глупые правила извращенцев - чушь собачья. Никто никому не принадлежит. Люди больше не собственность. Сорен не владеет тобой. Ты не принадлежишь ему. Ты можешь уйти от него и остаться со мной, если этого захочешь.

- Эти правила не глупые. - Нора взяла полотенце и последовала за Уесли в спальню. - Я не об этого говорю. Я говорю не об ошейниках, кнутах и поводках. Когда ты любишь кого-то, они владеют тобой, неважно извращенец ты или нет. И ты можешь это понять.

- Я понимаю любовь, потому что люблю тебя. - Он развернулся в центре спальни.

– А ты меня любишь?

- Боже, да, я люблю тебя. И ты это знаешь.

- Останься со мной. Пожалуйста.

- Уес...

- Пожалуйста, - повторил он. "Пожалуйста" - все, что у него было.

Нора только прижалась к нему и вздохнула. Единственное, чем она могла утешить Уесли, это дать ему свое обещание.