Джейн прочитала следующий абзац и посмотрела на Уэлливер, подсыпающую уже четвертую ложку сахара в свой травяной чай.

— Ребенок какое-то время считался подозреваемым в Нью-Гемпширском пожаре?

— Полиция была вынуждена рассмотреть эту возможность, так как Уилл стал единственным выжившим. Он сообщил им, что находился снаружи и смотрел в свой телескоп, когда дом взорвался. Проезжавшая мимо автомобилистка заметила пламя и остановилась, чтобы помочь. Она и привезла мальчика в отделение скорой помощи.

— Ребенок просто оказался снаружи, таращась в свой телескоп?

— Отец и дядя Уилла были учеными в НАСА[76] и работали в Центре космических полетов имени Годдарда в Мэриленде[77]. Неудивительно, что Уилл — астроном-любитель.

— Так этот ребенок — умник, — присвистнула Джейн.

— Можете называть его и так. Именно поэтому полиция хотя бы и недолго, но считала его подозреваемым, так как он, безусловно, обладает достаточным интеллектом, чтобы соорудить бомбу. Но у него не было мотива.

— О котором бы они знали.

— По моим наблюдениям, Уилл очень прилежный мальчик с отличными академическими навыками, особенно в математике. Я не вижу в нем ни малейшей агрессии. В социальном отношении он немного несмелый. Его тетя и дядя в Нью-Гемпшире обучали Уилла на дому, поэтому он особо не взаимодействовал с другими детьми. Это может быть одной из причин, по которой ему не удается быстро заводить новых друзей.

— Почему он учился на дому? — поинтересовалась Маура.

— В прошлом у него были проблемы в Мэриленде. Бедного мальчика дразнили, над ним издевались.

— Почему?

— Из-за его веса. — Доктор Уэлливер оглядела свою крупную фигуру, лишь частично замаскированную свободными платьями, которые она всегда носила. — Большую часть своей жизни я боролась с собственным весом, поэтому прекрасно знаю, что такое быть осмеянной. Дети могут быть особенно жестоки, заметив, что Уилл полноват и немного неуклюж. Здесь мы сразу вмешиваемся, когда видим какие-либо издевательства, но мы не всеведущи. Несмотря на все оскорбления, Уилл всегда весел и добродушен. Он ласков с младшими детьми. Он надежный товарищ, который никогда не бросит в беде.

Уэлливер помолчала:

— В отличие от девочки.

— Клэр Уорд, — произнесла Джейн.

Уэлливер вздохнула.

— Наша маленькая ночная странница, — она отодвинула стул и вернулась к картотеке, чтобы отыскать дело Клэр. — Сейчас это дитя — сплошная головная боль для нас. Преимущественно это связано с ее неврологическими проблемами.

— Что вы имеете в виду под неврологическими проблемами?

Уэлливер выпрямилась и посмотрела на нее.

— Клэр была с родителями, в ту ночь, когда на них напали в Лондоне. Всем им выстрелили в голову. Выжила только Клэр.

Вдалеке прогремел гром, и небо стало темным и зловещим. Джейн взглянула на свою руку и увидела, что волоски на ней встали дыбом, словно холодный ветер только что подул по ее коже.

Уэлливер положила папку с делом Клэр перед Джейн.

— Все произошло, когда семья направлялась к своей машине после ужина в ресторане. Отцом Клэр был Эрскин Уорд, сотрудник дипломатической службы, работавший в Лондоне, Риме и Вашингтоне. Из-за работы Эрскина в посольстве США было высказано опасение, что, возможно, нападение было терактом, но, в конце концов, полиция решила, что это было ограбление, в ходе которого что-то пошло не так. Клэр не смогла помочь следствию, потому что не помнила нападения. Единственное, что осталось в ее памяти — как она проснулась в больнице после операции.

— Для девочки, которой прострелили голову, она сейчас выглядит на удивление нормальной, — удивилась Джейн.

— На первый взгляд она и впрямь кажется совершенно нормальной, — Уэлливер посмотрела на Мауру. — Даже Вы не смогли сразу обнаружить ее изъяны, доктор Айлз?

— Нет, — призналась Маура. — Они почти незаметны.

— Когда пуля вошла в голову, — пояснила Уэлливер, — это привело к так называемому диасхизу[78]. В переводе с греческого это означает «расколотая мысль». В одиннадцать лет мозг Клэр был все еще достаточно эластичным, поэтому ей удалось восстановить практически все функции. Ее речь и моторные навыки почти в норме, как и ее память. За исключением той ночи в Лондоне. До нападения она была превосходной ученицей, даже талантливой. Но, боюсь, теперь ей больше никогда не стать звездой школы.

— Но она по-прежнему может жить нормальной жизнью? — спросила Джейн.

— Не совсем. Как и многие пациенты с травмами головы, она импульсивна. Она идет на риск. Говорит, все, что придет в голову, не задумываясь о последствиях.

— То есть, ведет себя как типичный подросток.

Доктор Уэлливер понимающе рассмеялась:

— Верно. Мозг подростка — это само по себе уже диагноз. Но не думаю, что Клэр когда-либо это перерастет. Управление импульсами всегда будет для нее проблемой. Она теряет терпение, выпаливает то, что думает. Это уже вызывает неприятности. Она здесь враждует с другой девочкой. Все началось с кое-каких обзывательств и обидных замечаний. Доросло до подножек и тычков. Порчи одежды, дождевых червей в постели.

— Прямо про меня и моих братьев, — хохотнула Джейн.

— Кроме того факта, что Вы, надеюсь, выросли из этого. Но Клэр всегда сначала делает, а потом думает. И это особенно опасно, учитывая другую ее неврологическую проблему.

— Какую?

— Ее цикл сна-бодрствования[79] был полностью нарушен. Это случается со многими, пережившими черепно-мозговую травму, но большинство из них страдает чрезмерной сонливостью. Они спят больше нормы. Клэр по каким-то причинам получила парадоксальный результат. Она возбуждена, особенно по ночам, когда становится гиперактивной. Похоже, ей хватает всего четырех часов сна в сутки.

— Я проснулась среди ночи, — подтвердила Маура. — И видела ее разгуливающей по саду. Было далеко за полночь.

Уэлливер кивнула.

— В это время она наиболее активна. Она словно ночное существо. Мы называем ее нашей полночной бродягой.

— И вы позволяете ей так запросто бродить в темноте? — поразилась Джейн.

— Когда она жила в Итаке, ее приемная семья ничего не могла поделать, чтобы остановить ее. Они испробовали лекарства, запертые на ключ двери, угрозу наказания. Это стало основой поведения Клэр на всю оставшуюся жизнь, и ей придется научиться с этим справляться. Она здесь не узница, поэтому мы решили не запрещать ей этого.

— Позволяя ей бегать без присмотра по ночам?

— На счастье, в мэнском лесу не так уж и много вещей, которые могут навредить. Здесь нет ядовитых змей, крупных хищников, а наши черные медведи больше боятся нас, чем мы их. Самая большая опасность — если она наступит на дикобраза или растянет связки на лодыжке, споткнувшись о чью-нибудь нору. Такова природа Клэр, и с этим состоянием ей придется жить. Честно говоря, гораздо безопаснее для нее бродить по здешнему лесу, чем по какому-нибудь большому городу.

Джейн не могла поспорить с этим утверждением, так как слишком хорошо знала, где водятся самые опасные хищники.

— А после того, как она закончит «Ивенсонг»? Что случится с ней потом?

— Когда это время придет, ей придется сделать собственный выбор. Так или иначе, мы преподаем ей навыки выживания. Здесь это является нашей целью, детектив. И в этом причина, по которой существует данная школа — чтобы дети смогли найти свое место в мире. Мире, который не был к ним добр, — Уэлливер указала на картотечный шкаф. — У нас десятки учеников вроде Клэр, некоторые были настолько травмированы, когда попали сюда, что даже не могли говорить. Или просыпались каждую ночь от собственного крика. Но дети выносливы. Под умелым руководством они приходят в норму.

Джейн открыла дело Клэр. Как и у Уилла, оно включало в себя первоначальную психологическую оценку доктора Уэлливер. Она пролистала до заключения расследования Департамента Полиции Итаки.