Он вынул магазин, проверяя, не остались ли в нем пули.

— Итак, позвольте рассказать вам о Леоне. Он бы не сдался без боя. Если бы у него была хоть половина шанса, я знаю, что он бы выбил ублюдку мозги. — Он посмотрел на Джейн. — Так у него было хоть полшанса?

— Насколько плохо он слышал?

— А как это связано?

— Он не надел свой слуховой аппарат.

— Ясно. Это меняет картину. Без своего слухового аппарата он не услышал бы и лося, поднимающегося по лестнице.

— Похоже, Вы довольно хорошо его знали.

— Достаточно, чтобы доверять ему на охоте. Я дважды ездил с ним в Кению. В прошлом году он уложил чертовски отличного буйвола одним выстрелом. Без колебаний, даже глазом не моргнул. Когда идешь на охоту с человеком, то узнаешь о нем много нового. Сразу понимаешь, если он только языком болтать способен. Можешь ли ты доверять ему достаточно, чтобы повернуться спиной. Есть ли у него стержень для того, чтобы повернуться лицом к разъяренному слону. Леон доказал свою отвагу, и я уважал его. Я такое не о многих могу сказать. — О`Брайен положил пистолет на стол и посмотрел на Джейн. — Почему бы нам не поговорить об этом наверху? Если хотите кофе, у меня он варится двадцать четыре часа семь дней в неделю.

Он бросил ключ своему личному ассистенту.

— Рик, не запрешь мои пушки? Мы будем в берлоге.

О`Брайен повел их за собой, медленно и тяжело поднимаясь по лестнице в своей вызывающей огромной рубашке. К тому времени, как они вышли в холл, он уже хрипел. Он сказал, что они направлялись в берлогу, но комната, куда он привел их, была не просто человеческой пещерой, а огромным гротом с массивными дубовыми балками и каменным камином. Куда бы Джейн не бросила взгляд, везде были чучела животных, таксидермическое свидетельство снайперских навыков О`Брайена. Джейн была поражена коллекцией Леона Готта, но эта комната заставила ее челюсть отвалиться.

— Вы сами их всех подстрелили? — спросил Фрост.

— Почти всех, — ответил О`Брайен. — Некоторые из этих животных находятся под угрозой исчезновения и на них нельзя охотиться, поэтому мне пришлось получить их по старинке. Открыв свой бумажник. К примеру, этого дальневосточного леопарда.

Он показал на муляж головы с одним неровно оторванным ухом.

— Скорее всего, его застрелили лет сорок назад, и теперь их больше не найти. Я заплатил большие деньги коллекционеру за этот жалкий экземпляр.

— И в чем смысл? — спросила Джейн.

— Разве у Вас в детстве никогда не было чучел животных, детектив? Даже плюшевого мишки?

— Я никогда не стреляла в своего плюшевого мишку.

— Ну, этот дальневосточный леопард и есть мое чучело животного. Я хотел его, потому что это впечатляющий хищник. Красивый. Смертоносный. По своей природе созданный машиной для убийства. — Он указал на стену с трофеями перед ними — галерея голов, ощетинившихся клыками и бивнями. — Время от времени я все еще стреляю по оленям, потому что нет ничего вкуснее оленьей вырезки. Но по-настоящему ценный трофей — это животные, которые меня пугают. Я бы желал заполучить бенгальского тигра. И того снежного леопарда я хотел по-настоящему. Гребаный стыд, эта шкура исчезла. Она дорого мне обошлась, и, очевидно, представляла ценность и для того ублюдка, который убил Леона.

— Считаете, это и есть мотив? — спросил Фрост.

— Конечно. Полиции надо понаблюдать за черным рынком, и если шкуру выставят на продажу, вы получите своего преступника. Я был бы рад вам помочь. Это мой гражданский долг, и долг перед Леоном.

— Кто знал, что он работал со снежным леопардом?

— Куча народа. Очень немногим таксидермистам довелось поработать с таким редким животным, и он растрещал об этом на охотничьих форумах в Интернете. Нас всех завораживают большие кошки. Животные, которые способны убить нас. По себе это знаю. — Он посмотрел на свои трофеи. — Таким образом, я выказываю им свое уважение.

— Развешивая их головы на своей стене?

— Это не хуже того, что бы они сделали со мной, если бы им выпал шанс. Такова жизнь в джунглях, детектив. Собака поедает собаку, выживает сильнейший. — Он обвел взглядом комнату трофеев, словно король, обозревающий свои завоеванные сокровища. — Убивать заложено в нашей природе. Люди не хотят этого признавать. Если бы я взял рогатку и подстрелил белку, бьюсь об заклад, что мои слабоумные «зеленые» соседи подняли бы визг. Чокнутая дамочка по соседству орала, чтобы я собирал свои вещи и катился в чертов Вайоминг.

— Вы могли бы так и сделать, — заметил Фрост.

О`Брайен рассмеялся.

— Нет, я предпочитаю остаться и быть бельмом на их глазу. Да и с чего мне уезжать? Я вырос в Лоуэлле, здесь неподалеку. Прямо по соседству с паршивой лесопилкой. Я остаюсь здесь, потому что это напоминает мне, чего я добился. — Он подошел к бару и откупорил бутылку виски. — Могу я предложить вам немного?

— Нет, сэр, — ответил Фрост.

— Да, понимаю. Вы на службе и все такое. — Он налил немного в стакан. — У меня собственный бизнес, поэтому я сам устанавливаю правила. И я говорю, что коктейль-час начинается в три.

Фрост поближе подошел к стенду с хищниками и принялся изучать чучело леопарда в полный рост. Тот присел на ветке дерева, его тело напряглось, словно готовясь к прыжку.

— Это африканский леопард?

О`Брайен повернулся со стаканом в руке.

— Да. Застрелил его несколько лет назад в Зимбабве. Леопарды ловкие. Бесшумные и ходят по одному. Когда они затаились в ветвях, то могут застигнуть вас врасплох. В сравнении с другими кошками они не такие большие, но достаточно сильны, чтобы затащить вас на дерево. — Он отхлебнул виски, восхищаясь животным. — Леон сделал его для меня. Вы можете оценить качество его работы. Также он сделал этого льва и того гризли. Он был хорош, но и брал недешево.

О`Брайен подошел к чучелу пумы в полный рост.

— Ее он сделал для меня первой около пятнадцати лет назад. Выглядит как настоящая, до сих пор заставляет меня вздрагивать, когда вижу ее в темноте.

— Значит, Леон был Вашим приятелем по охоте и Вашим таксидермистом, — сказала Джейн.

— Не просто таксидермистом. Его работа легендарна.

— Мы видели статью о нем в журнале «Хаб». «Мастер трофеев».

О`Брайен засмеялся.

— Ему нравилась эта статья. Вставил ее в рамку и повесил на стену.

— К ней оставили множество комментариев. Включая несколько весьма неприятных об охоте.

О`Брайен пожал плечами.

— Это часть работы. Я тоже получаю угрозы. Люди, звонящие на шоу, желают подвесить меня, точно свинью.

— Да, я слышал некоторые их этих звонков, — произнес Фрост.

Голова О`Брайена вздернулась, как у бульдога, услышавшего ультразвуковой свист.

— Вы меня слушаете, да?

Ему явно хотелось, чтобы Фрост ответил: «Конечно, слушаю! Я люблю вашу передачу, и я — Ваш самый большой фанат»! Мужчина, который жил так пышно и броско, мужчина, который, казалось, с воодушевлением показывал средний палец всем, кто его презирал, также оказался и мужчиной, который жаждал признания.

— Расскажите нам о людях, которые Вам угрожали, — сказала Джейн.

О`Брайен рассмеялся.

— Мою передачу слушает множество людей, и некоторым из них не нравится то, что я говорю.

— Какая-нибудь из этих угроз Вас встревожила? Например, от какого-то противника охоты?

— Вы видели мой арсенал. Пусть попробуют меня взять.

— У Леона Готта тоже был арсенал.

Он помолчал, поднеся к губам стакан виски. Затем опустил его и нахмурился.

— Считаете, это был какой-то чокнутый любитель животных?

— Мы рассматриваем все варианты. Вот почему мы хотим знать об угрозах, которые Вы получаете.

— Какие именно вас интересуют? Каждый раз, когда я раскрываю рот, то раздражаю нескольких слушателей.

— Кто-нибудь из них говорил, что хотел бы вздернуть и выпотрошить Вас?

— О, да, это же так оригинально. Хоть бы разок она придумала что-нибудь новенькое.

— Она?

— Одна из моих постоянных недоумков. Сюзи как-то там, все время названивает. У животных есть души! Люди — вот кто настоящие дикари! Бла-бла-бла.