В первые же дни войны по его инициативе из добровольцев был создан эстонский истребительный отряд, предназначавшийся для борьбы с немецкой агентурой. Потом, зная о малочисленности островного гарнизона, предложил создать эстонский оперативный батальон. Для новых формирований Береговой обороны Балтийского района — велосипедной роты и кавалерийской группы — Муй конфисковал у населения сто пятьдесят велосипедов и триста лошадей. На работу по созданию оборонительных укреплений он мобилизовал почти все трудоспособное население острова. На себя Александр Михайлович взял и обеспечение гарнизона овощами и рыбой.
Жаворонкова первый секретарь уездного комитета партии встретил очень приветливо. Муй понравился генералу своей рассудительностью и пониманием военной обстановки. Бросались в глаза его тонкие поджатые губы, открытый чистый лоб и большие роговые очки, из-за которых внимательно смотрели на собеседника пытливые голубые глаза.
Копнов представил Мую командующего военно-воздушными силами ВМФ, сказал о цели его прибытия на Сааремаа.
— О, это будет достойное возмездие за удары гитлеровской авиации по Москве! — заулыбался Муй.
— Требуется ваша помощь, Александр Михайлович, — заговорил Жаворонков.
— Все, что в наших силах, сделаем, товарищ генерал, — заверил Муй.
Они быстро обсудили вопросы, касающиеся обеспечения действий авиагруппы особого назначения, и в том числе «хуторской» вариант стоянки самолетов. Постройки в районе аэродрома и здание сельской школы для размещения летного состава передавались морским летчикам.
— Я сегодня же буду в Кагуле и все улажу, товарищ генерал, — заверил Муй.
Довольный встречей с комендантом Береговой обороны генералом Елисеевым и с первым секретарем Курессарского уездного комитета партии Александром Михайловичем Муем, Жаворонков вернулся в Кагул.
Пробный полет
Получив разрешение на «хуторской» вариант размещения бомбардировщиков, технический состав и группа обслуживания принялись за прокладку рулежных дорожек от аэродрома к хуторам. Приходилось заравнивать овраги, борозды, спиливать встречающиеся на пути деревья и корчевать пни, сносить изгороди и заборы. ДБ-3 рулил по готовой дорожке туда и обратно раза два-три и останавливался впритык к хуторским постройкам. Сверху на него накидывали маскировочную сеть. Возле каждого хутора размещалось не больше двух самолетов.
Майор Георгиади в это время с аэродромной командой и присланными Муем на помощь эстонцами удлинял взлетно-посадочную полосу. Тысячи сто метров для тяжелых бомбардировщиков явно мало. По грунту взлетать нелегко. Требовалось удлинить полосу еще хотя бы метров на двести. Для уменьшения веса самолета старший инженер авиагруппы военинженер 2 ранга Баранов предложил снять с некоторых машин часть оборудования, один пулемет и не брать воздушного стрелка. Это составляло по его подсчетам свыше 300 килограммов.
На размещение самолетов по «хуторскому» варианту ушло двое суток. Преображенский сам поднялся в воздух, чтобы посмотреть на аэродром и окрестности. Признаков стоянки бомбардировщиков не было видно. На обочинах зеленого поля виднелись лишь «чайки» из эскадрильи майора Кудрявцева.
— Молодцы ребята, чисто сработали! — похвалил Преображенский. — Пусть теперь попробуют немецкие самолеты-разведчики обнаружить нас.
Летный состав к аэродромным работам не привлекался. Летчики и штурманы готовились к удару по Берлину. Занятия проводили командир полка полковник Преображенский и флагманский штурман капитан Хохлов. Маршрут от Кагула до Берлина, нанесенный на карты, — особенный. От Сааремаа до Штеттина он шел через Балтийское море и только потом до Берлина — над землей. Ориентиры в море шведский остров Готланд и датский остров Борнхольм. Расстояние в оба конца 1760 километров, в том числе 1400 километров над морем. Высота полета предполагалась близкой к практическому потолку — около 7000 метров. Времени на полет при условии одного захода на цель потребуется в среднем около семи часов. По расчетам горючего должно хватить для возвращения на свой аэродром. В случае же штурманской ошибки при выходе на цель и удлинения маршрута самолет может не дотянуть до Кагула, и ему придется садиться на воду или на занятую противником территорию. Для оказания помощи севшим в море бомбардировщикам на морской аэродром у поселка Кихельконна уже прилетели две двухмоторные летающие лодки Че-2 (конструкции Четверикова) под командованием капитана Усачева, а вот если доведется совершить вынужденную посадку на занятой противником территории, то следует сжечь ДБ-3 и через линию фронта пробиваться к своим. Запасной аэродром — в Асте, а если хватит бензина, — на материке, в Палдиски. От штурманов требовалось особое мастерство вождения самолета: определить свое место на море при плохой видимости чрезвычайно трудно, ориентироваться придется лишь по компасу, точному расчету времени и скорости полета с поправкой на метеоусловия.
Особое внимание Преображенский обратил на изучение целей. Каждому самолету он выделил военный объект, с тем чтобы как можно шире рассредоточиться над Берлином и охватить бомбардировкой весь город.
Летчики и штурманы тщательно изучили карту Берлина. В городе имелось десять самолетостроительных, семь авиамоторных и восемь заводов авиавооружения, двадцать два станкостроительных и металлургических завода, семь — электрооборудования и тринадцать газовых, десятки складов военно-промышленного оборудования. Берлин обеспечивали электроэнергией семь электростанций, в его черте были двадцать четыре железнодорожные станции. Основными объектами бомбового удара для ДБ-3 являлись танкостроительный и авиамоторный завод «Даймлер-Бенц», заводы «Хейнкель», «Фокке-Вульф», «Шварц», «Симменс», «Цеппелин», железнодорожные станции, на которых сосредоточивались воинские эшелоны с вооружением и боеприпасами для восточного фронта, и электростанции.
Запасными целями являлись город Штеттин (третий морской порт Германии после Гамбурга и Бремена) — пункт ввоза железной руды из Швеции и город Кенигсберг со своими крупнейшими кораблестроительными верфями, паровозо- и вагоностроительными, химическими, литейными и машиностроительными заводами и складами горючего. Второстепенные запасные цели — порты Данциг, Гдыня, Пиллау, Мемель и Либава, где базировались корабли и суда немецкого военно-морского флота.
Задачей каждого экипажа было долететь до главной цели — Берлина. И только в случае неполадок в материальной части разрешалось сбросить бомбовый груз на запасную цель.
5 августа авиагруппа особого назначения была полностью готова к выполнению боевой задачи. К этому времени из Беззаботного прилетели в Кагул и остальные семь самолетов.
«Лондон, 26 июля (ТАСС). Как передает агентство Рейтер, английское министерство авиации сообщает, что во время налета на Берлин в ночь на 26 июля было сброшено некоторое количество бомб самого крупного калибра. В центре города появились огромные красные молнии. Четырехмоторные бомбардировщики с полным грузом бомб маневрировали при свете осветительных ракет, которые были сброшены, чтобы определить точное расположение объектов. Один из офицеров английских военно-воздушных сил рассказывает, что вначале германская зенитная артиллерия не подавала признаков жизни, но как только были сброшены бомбы, все зенитные батареи открыли огонь. Мы находились над самым городом, говорит этот офицер. Направляясь туда, мы пролетели через полосу грозы и пробивались сквозь тучи, над Германией небо было чистое. Мы прорвались через два кольца прожекторов, прежде чем оказались над Берлином».
Преображенский положил «Правду» за 27 июля и взял свежий номер. Так же внимательно прочел сообщение о новой бомбардировке английской авиацией Берлина, Гамбурга и Киля.
«Лондон, 3 августа (ТАСС). Агентство Рейтер передает коммюнике английского министерства авиации, в котором говорится, что минувшей ночью английские самолеты подвергли бомбардировке Берлин. Это был один из наиболее интенсивных налетов, когда-либо совершавшихся на германскую столицу. В городе возникло много крупных пожаров. Бомбардировке подверглись также порты в Гамбурге и Киле, которым причинен огромный ущерб. Небольшое соединение английских самолетов совершило налет на доки Шербурга. Из всех операций четыре английских самолета не вернулись на свои аэродромы».