В мае 1515 г. Фуггер и Максимилиан I (с 1508 г. император «Священной Римской империи») заключили между собой договор с целью осуществления австро–венгерского династического брака. Взяв на себя заботу о делах императора в Юго—Восточной Европе, Якоб Фуггер отправился в Вену. Его прельщала заманчивая перспектива видеть Габсбургов монархами в землях, где находились медные рудники и плавильни Нейзоля и венгерские монетные дворы. Для этого было необходимо обеспечить Габсбургам право престолонаследия в Богемии и Венгрии заключением договора между Максимилианом I и Владиславом Венгерским. На Венском конгрессе в 1515 г. дом Габсбургов торжественно отпраздновал сразу две свадьбы: наследника венгерского престола Людовика и внучки Максимилиана Марии, и 12–летней (!) принцессы Анны Венгерской и 56–летнего императора Максимилиана I.

Отныне Австрия и Венгрия были прикованы к империи. Поскольку к тому же венгерский король дал императору Максимилиану ручательство, что «медные дела» будут решаться в интересах дружбы двух правящих домов, Якоб Фуггер знал, что финансирование пышных торжеств в Вене, в которых он участвовал, а также драгоценностей и серебра, подаренных императором иноземным князьям и их свите, тысячекратно окупится.

Уже в 1486 г., когда Максимилиан I на Франкфуртском рейхстаге был избран королем, Якобу Фуггеру было совершенно ясно, кому он должен был оказывать свое покровительство. В 1490 г. он решительно вмешался в государственный кризис в Тироле, отказав двоюродному брату Максимилиана эрцгерцогу Сигизмунду в крупном займе и принудив его таким образом отречься от престола. Тем самым он помог Максимилиану прибрать к рукам Тироль с его природными богатствами. Максимилиан, отличавшийся неутолимой жаждой власти и величия, постоянно испытывал нужду в деньгах, необходимых для содержания в роскоши своего двора, что поглощало огромные средства. Купец видел в Максимилиане многообещающего партнера на будущее, делал на него ставку — и не без успеха.

В 1507 г. Якоб Фуггер отправился в Констанцу на заседание рейхстага, где «Его Римское королевское величество» Максимилиан I в речи перед представителями сословий поведал, как он представляет себе получение императорской короны из рук папы в Риме. Он потребовал, чтобы в его распоряжение было предоставлено 30 000 пехоты и кавалерии сроком на один год и 120 000 рейнских гульденов. Однако германские князья и не думали раскошеливаться ради Габсбургов. Тогда на сцену выступил Якоб Фуггер. Иначе зачем ему, собственно, было ехать в Констанцу? За ссуду для поездки Максимилиана на коронацию в Рим он потребовал такое возмещение, которое, по его расчетам, должно было сторицей оправдать все его расходы. Королевский двор был в трудном положении; для Максимилиана, стремившегося заполучить императорскую корону, был дорог каждый день. Надо было ковать железо, пока оно было горячо. Этим горячим железом была недвижимость: южногерманские графства Кирхберг с замком, Вейсенхорн с небольшим городом, владения Марштеттен, Вулленштеттен, Пфаффенхофен, Клейн—Куссендорф, Бух, Иллерберг вместе со всем, что входило в состав этих владений. Стремясь получить звонкую монету, Максимилиан сразу же дал согласие.

Но прежде чем король смог продолжить путь в Рим, деньги Фуггера уплыли из его рук. Это вынудило Максимилиана остановиться зимой 1507 г. со всем своим двором в доме Фуггера у Скотного рынка, в котором в то время также размещался посланник папы кардинал Бернардино Каравайял. Чтобы пополнить средства на финансирование коронации, Фуггер, воспользовавшись находившимся в его распоряжении вкладом кардинала Мельхиора фон Бриксена, предоставил королю еще один заем и подписал новые соглашения в счет доходов от серебряно–медных рудников Тироля. Говорили, что Максимилиан получил от Фуггера баснословную сумму. Якоб мог теперь предъявлять еще более жесткие условия. Но слово короля уже не уравновешивало горы золота. И Якоб Фуггер вновь выложил деньги лишь тогда, когда предводитель Швабского союза Георг фон Фрундсберг вручил ему указ его величества, по которому графство Кирхберг и барония Вейсенхорн вместе с окрестными селами в результате «справедливой, честной, чистосердечной сделки на вечные времена»[46] становились отныне собственностью Якоба Фуггера, а местные горожане и крестьяне поклялись на гербе Фуггеров в верности новому господину.

Тем временем король Габсбургский продолжал путь из Аугсбурга на юг. По воле случая он прибыл в Триент в тот самый день, когда Якоб Фуггер стал законным хозяином своих новых владений. Теперь было заключено джентльменское соглашение. Поскольку из–за финансовых затруднений и ввиду помех со стороны венецианцев продолжение поездки, несмотря на все усилия, утратило всякий смысл, при посредничестве Якоба Фуггера было решено: императорскую корону на голову Максимилиана возложит не папа в Риме, а кардинал Бернардино Каравайял в Триенте. Наряду с другими церковными владыками кардинал был облечен полномочием от имени папы провозгласить Максимилиана в церемониале на границе его империи «избранным римским императором». Короновавшись 4 февраля 1508 г. в Триентском соборе императором, Максимилиан достиг своей цели. Якоб Фуггер, не пожалевший денег на этот спектакль, получил солидную сумму[47]. Среди присутствовавшей на коронации высшей светской и церковной знати не было, пожалуй, никого, кто не являлся бы должником фирмы Фуггеров. Фуггер вновь оказался в выигрыше, зарекомендовав себя на будущее как властелин могущественной финансовой империи.

Год спустя, в 1509 г., Фуггеры удостоили нового императора особым даром. Желая продемонстрировать финансовое могущество южногерманской фирмы, Раймунд Фуггер (1489–1535 гг.) вручил ему крупную сумму наличными — 26 000 гульденов; это вызвало немалую сенсацию: монеты были отчеканены из золота, что являлось редкостью. Скрепленные узами золота и взаимными обязательствами, финансовые связи между аугсбургскими купцами и Габсбургами не обрывались и в последующие годы. В 1511 г. они принесли Якобу Фуггеру дворянский и в 1514 г. графский титулы. Это были знаки милости, дающие основание считать, что союз императора и оптового купца был союзом совсем особого рода. Так оно и было в действительности. Ведь не случайно все деловые операции неизменно носили характер важных политических и династических акций в интересах Габсбургской монархии.

Император Максимилиан I стремился к тому, чтобы императорский престол унаследовал его внук, Карл I. Он отлично знал, кто мог дать для этого деньги; ему также были известны и методы, при помощи которых можно было заполучить корону. В состав его империи к тому времени входили Австрия, Штирия, Каринтия, Крайна, Тироль, часть Швабии, а также приобретенные путем династических браков обширные области богатого бургундского наследства, включавшего в себя Нидерланды, и Испания с близлежащими к ней Южной Италией, Сицилией и Сардинией. Этой могущественной империей владела лишь одна династия. И венцом всему должно было стать избрание Карла I Испанского германским императором[48]. Это был шаг на пути к созданию мировой державы, которая подчинила бы многие народы и государства, в которой никогда бы не заходило солнце.

Когда в 1519 г. Максимилиан скончался, так и не обеспечив престолонаследия, утратили силу и все его сделки с курфюрстами, которые при его жизни были заключены с помощью займов Фуггера во время Аугсбургского рейхстага в 1518 г. Чтобы заполучить корону для Карла, требовались значительные средства, ибо семь германских курфюрстов соглашались отдать свои голоса за Карла лишь за наличные или за обещание платежа.

Избрание Карла I Испанского императором «Священной Римской империи германской нации» в 1519 г. превратилось в самую грязную торгашескую сделку в мировой истории. Ни один из семи имевших право голоса курфюрстов[49] не руководствовался общими интересами; напротив, все они думали лишь об одном — продать свои голоса тому, кто предложит за них самую высокую цену.